Кирилл Шарапов - Москва атакует

– Прощай, Ястреб, – после минутной паузы уверенно произнёс Пёс, и связь оборвалась.

Через три часа всё было кончено. Ястреб приказал подогнать бронетехнику, и здание было разрушено.

– Мы потеряли пятьдесят шесть человек, все при штурме СБ, – доложил Всеволод. – Почти все сотрудники службы безопасности погибли, около пятидесяти ранены, но точно будем знать после разбора завалов.

– Что с бэтээром?

– В самом начале боя из подземного гаража вырвался БТР-90 и, смяв южный заслон, сумел уйти в направлении Перми.

– Не преследовать, пусть уходят. Давай, Сева, перебираться, пора обживать кабинет Тарана.

Заместитель кивнул.

– Кстати, Сергей Александрович, генерал Майков убит полчаса назад на ступенях временного штаба группировки.

– Отзывай Тень, пусть отдыхает. Передай спасибо за хорошую работу.

Всеволод кивнул и вышел из кабинета. Длинная ночь кончилась, за окном был рассвет.

Владимир. Квартира Токарева.

Оксана Андреева. 17 июня 2015 г.

Звонок в дверь оторвал Оксану от уборки, она с трудом его расслышала из-за гудящего пылесоса. Вадим отсутствовал уже пятый день, он не говорил, куда едет и на сколько. Просто позвонил и сказал, что его некоторое время не будет в городе. Оксана не стала возвращаться в квартиру родителей. Там ей было душно. А здесь, у Вадима, вроде бы в совершенно чужом доме, она чувствовала себя своей. Те две ночи, что она провела в родительской трешке, были кошмаром. Стоило закрыть глаза, как она видела всё плохое, что случилось с ней за последнее время. И каждый раз все было не так: её били и насиловали мордовороты из белого джипа, и «газель» с омоновцами так и не появлялась, мелкие подонки находили её спящей в машине и снова били, насиловали, мучили. Но, как только она переступила порог этого дома, всё прекратилось, сны были добрые и светлые.

Оксана подошла к двери и заглянула в глазок: на пороге стояла эффектная брюнетка с левой рукой на перевязи и девочка лет двенадцати. Бывшая прима Первого канала достала ПМ и, передернув затвор, сунула за ремень сзади. Оксана несмело взялась за головку ключа, на всякий случай её правая рука обхватила рукоять пистолета. Она больше не была наивной дурочкой, делавшей карьеру в тихом, спокойном мире, и знала, что зло принимает разные обличья.

– Простите, – произнесла женщина, – вы, наверное, Оксана?

Девушка кивнула.

– Я двоюродная сестра Вадима, – продолжила брюнетка, – видела его два дня назад, и он сказал, что мы можем пока пожить здесь. Это моя дочь Алина.

– Я не знаю вас, – растерялась Оксана.

– Вадим просил передать вам это, – брюнетка протянула конверт.

– Хорошо, – решившись и отойдя в сторону, произнесла Оксана, – проходите на кухню, сейчас я прочту, и мы решим, как быть дальше.

Женщина с девочкой прошли на кухню и сели на табуреты. Оксана окинула взглядом опустевший подъезд и заперла дверь.

Письмо было коротким: «Привет, милая, не пугайся, со мной все хорошо, я очень по тебе скучаю, но мне придётся задержаться здесь». Где «здесь», Оксана не знала, а Вадим не писал. «Это моя двоюродная сестра и её приемная дочь, им некуда идти, и я пока что предложил им пожить у нас». Оксана улыбнулась. Не было никакого «у меня» – было «у нас», что чертовски приятно. «Нину ранили в дороге, – продолжала читать девушка, – и очень удачно, что я её встретил. Прошу, позаботься о них. У меня есть небольшой запас талонов на питание (мелкая махинация, но пригодилась), лежат в столе, этого должно хватить до моего возвращения. Целую, Вадим».

– Добро пожаловать, – проходя на кухню, радушно сказала Оксана. – Простите за холодный приём, времена беспокойные.

Она достала пистолет из-за спины и заткнула его за пояс спереди, так гораздо удобней. Нина проводила оружие удивленным взглядом.

– Вы из Москвы?

Нина кивнула.

– Там совсем плохо, – чуть расслабившись, сказала она. – Мне кажется, я вас где-то видела.

Оксана сделала строгое лицо и уверенно хорошо поставленным голосом произнесла:

– А теперь о положении в мире.

– Точно, – рассмеялась Нина, – вы ведущая Первого канала, та самая, что сообщила о смерти президента. Оксана Андреева. Ну Токарев, ну жук, даже не сказал, кто живёт в его квартире.

Девушки рассмеялись.

– Алина, иди вымой руки, ты два дня пробыла в больнице, – попросила Нина.

Девочка послушно встала и пошла искать ванную.

– Её отца убили, и я взяла Алину к себе, – почти шепотом сказала Нина.

– Ты храбрая, – разливая по чашкам чай, так же тихо произнесла Оксана.

– Я обязана ему жизнью, он погиб защищая меня, – пояснила гостья.

Оксана посмотрела на перевязанную руку.

– Нет, это случилось намного позже, когда мы прорывались через Покров, там засела банда. Гнались за нами до самых Петушков, если бы не добровольцы Вадима, то непременно бы догнали.

– Вадим в Петушках? – спросила Оксана.

Нина засмеялась:

– Брат просил не говорить вам, сказал, что скоро вернётся, но я проговорилась. На въезде в город установили блокпост, Вадик им командует. Вроде бы там какую-то банду зачищали, только я была ранена, мы почти не успели поговорить. Уже вечером он отправил меня во Владимир.

– Пойду посмотрю, как там Алина, – поднимаясь, сказала Оксана.

Девочка стояла возле стены, на которой висело множество фотографий, включая несколько военных. На одной был Вадим со своими бойцами, они стояли возле бэтээра и улыбались, именно эту фотографию, как загипнотизированная, рассматривала Алина.

– Здесь Вадим и мой папа, – неожиданно сказала девочка, повернувшись к Оксане.

– Покажи мне, – попросила та, вставая рядом.

Она раньше не обращала внимания на эту фотографию, но теперь ей стало интересно, как папа Алины очутился рядом с Токаревым. Девочка уверенно ткнула пальцем в стоящего рядом с Вадимом высокого военного с добрыми карими глазами. Оксана моментально узнала его – это был тот самый капитан, который спас её, когда она бежала из Москвы. Этот был лет на десять моложе, но это был он.

– Это твой папа? – удивленно спросила Оксана.

– Да, капитан Глеб Налимов, – гордо заявила Алина.

Оксана попыталась вспомнить, называли ли при ней капитана по имени, но так и не смогла. Она присела и обняла Алину:

– Я тоже знаю твоего папу. Четвертого июня я попала к бандитам, а он меня спас. Мне жаль его, он был хорошим человеком. Будем считать, что у тебя теперь две мамы.

Алина улыбнулась и обняла Оксану за шею.

– Это хорошо, – тихо сказала она. – Я рада, что в мире много людей, которым помог мой папа, и что они его помнят.