Алексей Штейн - Еще один человек

Подрулив к дому Серого, осмотрелся. Вроде никого. Одинокий упырек торчит поодаль… ну это мы сейчас… может, просекут из окна, будут уважать. Врубив в машине «шансон», чтобы опознали пацана, выглянули в окно, двинул, примериваясь битой, вперед к упырю. Тот уже повернулся на звук – и тоже пошел навстречу. Уже темнело, и узнал я его только с трех шагов:

– С… Сер-рый? Т-ты?!..

Серый не ответил, вытянув руки (а руки-то – искусанные, да и морда не в порядке…), будто хотел обнять: «О, друган, дарова!»

Ага. Щаз! Извини, Серый, – твои друзья в парадном друг друга доедают. Ты мне, по правде сказать, никогда не нравился. Хотя трахать твою толстую Настьку было и приятно. Но сегодня тебе это не зачтется. Дружок. Н-на. С двух ударов завалив «Серого», отметил, что в кармане у него видна и впрямь нехреновая мобила. Тэ-э-экс, а ну-ка – дай, а то уронишь. О, да тут и бабло! Быстренько обшмонав «Серого», но ничего больше не найдя, подошел к парадному, прислушался… да, я был прав, не знаю уж точно кто кого – но доедают. Приятного аппетита, мне тут делать нечего. Хотя… А че, им их новые мобилки все одно ни к чему. Па-а-асмотрим!

Вернулся к «Серому», нашарил ключи. Открыв дверь, подставил ботинок – и через щелочку посмотрел внутрь. О, какие люди! Пир в разгаре! Надо же – все такие конкретные пацаны, а жрут бомжа-какого-то с разбитой башкой! Крыс, Кузя и Лохатый… о, а вот и Настька… Да, че-то гулянка у вас не задалась, парни… Серого, как обычно, сплавили, а вот к девушке интереса никакого. Ну ща поправим.

Примерившись, приоткрыл пошире – и отоварил первого, кто был поближе. Ух, навострился же я! Аж рука гудит! Остальные сразу мной заинтересовались.

– Привет, патсаны! – заорал я дурниной, отскакивая и прикрывая дверь. Изнутри прошел нехилый удар, но магнитный замок уже крепко держал железяку. Подождав минутку, вновь приоткрыл, посмотрел: о, Крыс-то – повкуснее бомжа, да? Или своих – вперед? Да, ребята, как вы жили – козлы, – так и сдохшие не лучше! А то выеживались: «Мы крутые, мы то, мы се… упырей фигачим!..» Дофигачились – поняли, кто из нас крутой? А, да ни фига вы не поняли и не поймете уже… Распахиваю дверь наново – и очень удачно отовариваю сразу двоих – сначала Настьку, потом Кузю. А Лохатый испугал. Конкретно испугал: он чем-то немного стал уже напоминать Семеныча… немного. Видно, он самый «накушанный». Он прыгнул метра на полтора, прямо с карачек – и я едва успел прижать его дверью и отмолотить в испуге битой. От хрень какая.

Потом неспешно обшмонал всех, кроме бомжа. Да, улов что надо – полдесятка айфонов, пара супернавороченных мобил, бабло и рыжья немного… это-то где подрезали? Ну неплохо, неплохо… Вот такое мне уже нравится!

Ну хорошего понемногу, решил я, прощально сплюнув на кучу мертвя́чины, и пошел к машине. В начинавшихся сумерках мне было тут совсем неуютно.

Прыгнул в машину и рванул было на выезд. Впрочем, не «рванул», а хотел рвануть. Парканулся-то я как нормальный, крутой перец: носом к парадному, да чуть под углом, с ходу. И вот опять пришлось сдавать задом, крутиться… и, уже перебрасывая на первую, заметил в боковое зеркало, как что-то быстрое рванулось к машине сзади. Дал газ, с прокрутом вылетев на улицу, едва не вписался в бордюр – и заметил, как, замедляясь, бежит прыжками кто-то… что-то… очень напомнившее мне Семеныча. Только еще страшнее. Ага, отожрался тут еще один. И ведь, сука, не дурак: как понял, что не догнать, – тормознулся и мотанул в сторону. М-да, неуютно становится че-то. Не все йогурты одинаково полезны, в натуре.

Ствол надо. А то зажрут, как «патсанов». Вспомнилось про Артура… эх, его-то, поди, фиг зажершь, с пушкой-то! Вот бы прибиться к нему! Но вот с Дашкой у них что-то неконтакт, она с ним общается через губу, держит себя вообще как-то неприлично, мне даже всегда было за нее неудобно. Да и Артур все потом прикалывался – мол, нашел себе страхолюдину, да еще с характером. Ну насчет страхолюдины это он зря, пусть не Беркова, канешна, но так ниче телка… а вот характер…

Может, прибиться все же к этим мужикам? Вдруг у них найдется оружие? А Дашка? Она же скоро доберется до дома, наверное. Но встретиться с мужичками у «О’кея» надо – может, чего подскажут… или, может, продадут? Бабло-то есть…

Кто тут? Кто меня душит?.. А, эт ты, моя зеленая подруга… Ладно, обождем покупать, если только совсем недорого… Да и с хрена ли, какой стати дорого стоить должен беспонтовый кусок железа? Не, ну еще если бы пистолет… Так что – только если недорого предложат.

О, идея! – а махну-ка я у них ствол на мобилу! Такие крутые мобилы-то стоят подороже всякого ружья! Могу даже пару отдать, я теперь богатый! Эти-то, поди, не догадаются или побрезгуют разжиться мобилами на халяву!

А вообще и так неплохо!

Решив покуражиться, останавливаюсь перед тремя стоящими поодаль упырями. Вышел с битой и смачно завалил двоих. Просто так – для удовольствия. Я теперь сам решаю, кому из них еще «пожить», а кому – харэ! Ого, какое приятное ощущение… А третий… Ба, знакомая рожа! Соседушко по двору. А, козел, ты мне, помнится, все мозг кипятил, чтоб я машину во дворе не мыл, да? Что я, мол, мусор вытряхиваю и паркуюсь на газон? Ну ужо, упырина, я тебе припомню! Н-н-на!

Мертвяк, тянувшийся ко мне, нелепо валится на перебитую ногу, но и упав, тянет руки. Н-на еще! Нехрен тянуть свои мертвые грабки, поломаю! Ну чего? А, кусить хочешь? – на, биту покусай! Не нравится? Не ешь дерево, мяска захотел? Хрен те за обе щеки! Н-на! Готов, соседушко. Наскоро и практически безрезультатно обшарив упокоенных, двинул дальше.

Кстати… посещает интересная мысль. Ведь не он один мне жить мешал. Есть еще кое-кто… И ведь если еще не свалили и не сдохли – НИКУДА они не денутся. И НИКТО им не поможет… У, как интересно получается. Ой какие веселые перспективы-то… Ой как кто-то вскоре пожалеет, что мешал мне жить… Что, ушлепки, дождались? Пришел день. Ваш Судный День. Теперь я вас стану судить.

И карать.

А ведь… а ведь это – Власть! Моя власть над ними. И не только убить могу, могу ведь заставить делать, что захочу… и сам могу делать что хочу!

Качусь с такими мыслями по Луначарке к дому – и вижу вдруг довольно нетипичного уже обитателя: по тротуару мелко рысит дедок с рюкзаком и сумкой в руке, смешно пристукивая палкой. Марафонец, блин! А вот сумка… сумка-то лакомая! Точно, ништяки прет, бобер! Ха, а ну-ка…

Тормознув чуть по ходу, выскакиваю и, пробежав по газону, сшибаю деда плечом, вцепившись в сумку. Он падает, кричит что-то жалобно… но сумки не выпустил. Вот ведь жадная сволочь! Рву сумку, выдергивая ее из корявой руки старика, чуть добавляю ему ногой и бегу к машине. Он кричит вслед и плачет… ха, дед, – время сейчас такое. Привыкай. Если успеешь. Я вот уже привык. И мне нравится.