Сильные не убивают - Яна Каляева
Впереди — панельные дома, окруженные редкой цепью защитников. Была не была. Прыгаю на жучиную голову чуть выше челюстей и всаживаю катану по самую рукоять в фасеточный глаз. Жук оглушительно трубит — бедные мои ушки — и дергает башкой так, как я не ожидала… Падаю, пытаюсь в воздухе перегруппироваться и не успеваю — мощные жвалы подхватывают меня и сдавливают. В спине что-то хрустит, и когда я падаю на землю, то встать уже не могу — ноги не слушаются.
Мелкие жуки бегут прямо по мне, и я ничего не могу сделать. Одна лапа распарывает бедро до кости, другая — с противным хрустом ломает правую руку, заставляя выпустить оружие, третья выбивает из груди воздух…
Над полем разносится звонкий крик Токс:
— Вперед! За нашу Соль!
Но я ведь еще жива? Или… это всё, да? Вот так просто? Хрустят кости, кровь хлещет сразу из нескольких ран, но боли и страха нет, а есть только сожаление — так рано приходится уходить с праздника…
Очередной жук нависает надо мной, жвалы тянутся к горлу, и я последним усилием скорее духа, чем тела ухожу в его тень — зная, что выбраться на свет уже не смогу.
Глава 13
Разумные должны держаться друг друга
Кто считает тени серыми, тот слеп. Они мерцают множеством нежных, глубоких и чистых оттенков, и кружево их так красиво, что мне хочется плакать — и я плачу.
Здесь нет ничего, кроме теней — но ведь больше и не нужно ничего. Из их переплетения выступает фигура, приближается — и я задыхаюсь от радости. Это тренер Кей. Он опускается на колени, проводит по моей щеке узкой прохладной ладонью и шепчет ласково:
— Не плачь. Ты безупречна.
Отчаянно хочется верить ему, верить в него — но внутри нарастает чувство, что что-то не так. Для начала, тренер Кей — значимая фигура не для меня… вернее, не для той меня, которая… слишком сложно. Важнее другое: Кей никогда бы ничего подобного не сказал.
Тренер Кей был справедлив, он умел хвалить учеников за успехи — но безупречными не называл никогда. Это противоречит самой идее тренировок, самой сути тренера, самому принципу непрестанного совершенствования.
Значит, это не Кей. Да что здесь вообще происходит? И где — здесь?
Резким движением сажусь, потом встаю. Я чувствую тело, и оно в порядке, в полном. Прохожусь колесом, леплю самую простую сальтуху — все превосходно работает. Сознание тоже быстро приходит в норму.
— Я исцелил твои раны, — говорит тот, кто притворяется тренером Кеем.
Под моим скептическим взглядом контуры оплывают и начинают быстро изменяться. Вот передо мной уже не эльф с горделивой осанкой, а… женщина с самым родным, самым любимым лицом. Ору:
— Не смей! Прекрати сейчас же!
Образ моей мамы пусть даже не думают втягивать в этот блудняк!
Нечто передо мной слушается и расплывается в клубок переливающихся теней.
— Прости, — голос звучит будто бы отовсюду сразу, это ужасно некомфортно. — Я хотел, чтобы ты доверяла мне.
— Добился строго обратного эффекта, поздравляю. Как ты на самом деле выглядишь?
— Твои глаза не смогут увидеть… Но я создам аватар, который не вызовет у тебя отторжения.
Теперь передо мной сидит невнятная — мужская, скорее — фигура в просторном балахоне с капюшоном, полностью скрывающим лицо. Такие пихают иногда в низкобюджетные фильмы на роль мистического наставника или еще какой неведомой фигни. Но теперь хотя бы голос исходит не отовсюду, а от фигуры — глубокий, мягкий, доброжелательный.
— Так лучше?
— Сойдет для сельской местности… Что вообще происходит? Где я?
— Ты дома.
— Нет.
— Ты дома, хотя еще не понимаешь этого. Здесь, глубоко в тенях — твой исток. То, от чего ты произошла.
— Э-м-м… Окей.
Генные модификации совершенно безопасны, говорили они.
— Тот, кто забрал плоть тени, чтобы вживить ее в тело снага-хай, полагал, что раздвигает таким образом пределы отведенного разумным. Не знаешь, почему они вообще называют себя разумными? С разумом там в большинстве случаев как-то не особо. В действительности он добился обратного: ты и твои братья с сестрами — вы принесете новое глубокой тени. Станете ступенью ее развития. Тени только начали раскрываться…
Эй-эй, что, этот дешманский спецэффект намерен меня поглотить для чьего-то там развития? Шик-блеск… Но зачем тогда вообще нужно это собеседование? Хотел бы поглотить — уже поглотил бы, Хтонь не особо церемонится в таких вопросах…
— Ты привыкла жить в мире… вернее, в мирах, так ведь?.. где все только и стремятся к тому, чтобы поглотить друг друга, — голос окрашивается печалью. Неприлично, блин, отвечать непосредственно на мои мысли. — Ты не веришь никому, начиная с себя. Но я ведь исцелил твои раны. И не требую ничего взамен. Только потому, что мы с тобой одной тени, ты и я.
Окружающее выглядит размытым и зыбким, оттого все это можно было бы принять за галлюцинацию. Однако в реальности происходящего убеждает состояние одежды — окровавленной, грязной, измазанной в мерзкой жучиной слизи. Зато кожа как новенькая, следов от ожога, полученного на первом деле — и тех нет. Даже пить не хочется, а ведь должно бы — после такой потери крови. Кастет на месте, в поясе, но что-то подсказывает мне, что здесь он не помощник. Сдираю с лодыжки заскорузлый от крови пластырь — под ним нет даже намека на шрам, и боль — лишь от выдранных только что волосков.
— Да, спасибо большое. Так ты… просто отпустишь меня? Позволишь вернуться туда, откуда я пришла?
Почти уверена, что ответом мне будет зловещий раскатистый хохот и злодейское «а этого я не говорил!» Ну, раз уж мы следуем канонам низкобюджетного кино.
Хотя над кем я, собственно, ехидничаю? Этот образ из моего же подсознания и позаимствован.
— Конечно, — просто отвечает голос. — И нет, меня не обижает твое недоверие… Да, я снова читаю мысли, просто смирись с этим. Но я скорблю, что жизнь вне теней сделала тебя такой.
— Жизнь как жизнь, ей-богу… Бывает
