Поступь крови. Перерождение. Том 1 - А. Никл
Когда мы приехали и зашли домой, мама принялась читать нотации с порога. О том, что такие шансы выпадают раз в жизни. Что взрослые лучше знают. Что потом я буду жалеть.
Я же просто твердил:
— Нет.
— Ах так? — у мамы закончилось терпение. — Постой в углу и подумай над своим поведением! И останешься сегодня без ужина!
Закатив глаза, я пошёл в свою комнату и стал в угол. Глупости. Кровавого Генерала — и в угол. До чего я дожил… Незаметно пролетели несколько часов. Скрипнула входная дверь. Кто-то направился ко мне крадущимся шагом. В дверной проём высунулся дед. В руках он держал тарелку с картофельным пюре и котлетой.
— Жрать хочешь? — спросил он.
— Мама запретила, — буркнул я.
— Она меня сюда послала, — прошептал с ухмылкой дед. — Её совесть заела. А отменить свой же запрет не может — нарушит воспитательный момент. Так что ты ешь, ешь… Компот будешь?
— Давай.
Когда я уже запивал коричную булочку компотом, из прихожей позвала мама:
— Руслан, иди сюда!
— Мне и этот угол нравится.
— Что?
— Говорю: иду, иду!
Я вышел во двор и застыл. Вот уж кого не ожидал здесь увидеть. Соломенные волосы светились в лучах заходящего солнца, словно нимб, а зелёные глаза горят ярче изумрудов. Передо мной стояла Аделина Львова собственной персоной.
Глава 13
— Привет, Аделина, — поздоровался я. Повисло неловкое молчание. Мама сделала страшные глаза, мол: «Поговори с девочкой, не стой истуканом». Я откашлялся и спросил: — Как дела?
— Зависит от твоего ответа, — заявила Аделина.
— Ответа на что?
Дед маячил на кухне — то и дело с любопытством выглядывал в окно. Один раз даже показал мне большие пальцы. Кажется, моя семья считает меня донжуаном, который в двенадцать лет очаровал аристократку.
— Я прошу у тебя покровительства, — Аделина порозовела и спрятала взгляд, но сразу же снова на меня посмотрела. Ей было сложно удерживать прямой зрительный контакт, но она, стиснув зубы, терпела. Моё молчание её напугало, и она отступила к калитке, словно готовилась сбежать. — Я хочу поступить в Академию демоноборцев!
— Погоди, — я встряхнул головой. — В таком случае ты ошиблась адресом. Моя мама устроилась в Академию администратором. Уточни у неё, какие там правила поступления. Уверен, тебя без проблем возьмут.
— У меня нет дара, — судорожно вздохнула Аделина и вдруг разрыдалась. Это было так неожиданно, как ливень посреди ясного летнего дня. Вот она стоит с абсолютно сухими глазами, а через секунду — падает на колени и ревёт в три ручья.
— Дубина стоеросовая, кто ж так с девушками разговаривает⁈ — прокричал дед, высунувшись из форточки.
Мама засуетилась, вынесла во двор стул, усадила на него Аделину и умчалась на кухню, бросив через плечо:
— Заварю ромашкового чая, а ты успокой девушку.
Я осторожно похлопал Аделину по плечу. Она вцепилась в мою футболку, притянула поближе и уткнулась мокрым лицом мне в грудь. Её тёплое дыхание защекотало ключицы.
— Не прогоняй меня! — взмолилась она.
— Вроде бы и не собирался, — пробормотал я и погладил ей по соломенным волосам. Мягкие на ощупь, как шёлк. — Но я не понимаю, чего ты от меня хочешь. Я — бедняк. Простолюдин. Это мне следует просить у тебя покровительства. Возникла путаница, так что… Объясни, пожалуйста.
— Мачеху выпустили, — всхлипнула Аделина. — Савелий взял всю вину на себя и выгородил мать. Его и Дениса будут судить, а перед мачехой… Перед нею даже извинились! Я слышала… Слышала! Полицейский, который привёз её домой, так лебезил… Её полностью оправдали! Это произошло позавчера, и уже двое суток она меня изводит. Она не даёт мне есть, мешает спать, спустила на меня своих слуг… Её жирный дворецкий всё время жадно пялится. И сегодня ночью кто-то пытался войти в мою спальню. Я не могу спать, мне приходится ковырять в отбросах. Мачеха говорит, что я должна заработать еду, но я пыталась… Меня никто не берёт на работу! Никто не желает с ней связываться!
— Напиши заявление, — предложил я. — За её поведением должны наблюдать. Она побоится последствий.
— Я вызывала полицию три раза, — прошептала Аделина. Она перестала плакать и нервно дёргала подол своего светло-голубого платья. — Вчера вызывала. Мачеха вела себя идеально. Как лучшая мамочка в мире. Показала полицейским полный холодильник еды и сказала, что у меня нервный срыв и паранойя. Полицейские посоветовали вызвать в следующий раз психиатричку.
— Бред какой-то, — я уж думал, что вопрос с герцогиней Львовой, бывшей Демченко, закрыт. Савелий прикрыл матушку. Надо же, какое самопожертвование… А по его мерзкой роже и не скажешь, что он способен на благородный поступок. Что-то я упускаю. Стоп. Я чуть не хлопнул себя по лбу от досады. Ну конечно! В прошлой жизни её казнили за предательство родины — лет через шесть после смерти Аделины. Герцогиня за спиной мужа спуталась с крупным бандитом из Казахстана. А избавившись от всех Львовых и встав во главе Рода, она замахнулась на Императорский трон. Из-за Демонического нашествия в Империи царил полный бардак, и у герцогини почти удалось состряпать государственный переворот.
Скорее всего, мафиози прессанул Савелия и заставил его спасти герцогиню. Там немного надавил, там — много положил на лапу, и готово, чокнутая маньячка гуляет на свободе!
— Вот, ромашковый чай, — из кухни вышла мама и передала Аделине чашку с горячим напитком. — Вы говорите, говорите… Я пока пойду ужин разогрею. Аделина, ты же останешься?
— Спасибо, — пролепетала та. — Да, если можно.
— Можно, конечно! Что ж мне тарелки супа жалко?
Мама вернулась в кухню, и я сказал Аделине:
