Ученик Смерти 2 - Павел Барчук

— Простите, господин. — Максим Никанорович сразу убрал из своего голоса интонации претензий. — Вы из-за бастарда, да?

Матвею Ивановичу показалось, что именно этот вопрос Левая рука задал с каким-то волнением. Словно что-то затевает… Но Старейшина тут же прогнал эти мысли. Нет, Максимка слишком его боится. Не посмеет.

— Бастард… Роберт… А хочешь, я тебя, Максим, удивлю? — Старейшина откинулся на спинку кресла, а потом махнул рукой в сторону бара. — Вискаря налей. Расслабиться хочу.

Левая рука с удивительной для своего веса и своих объёмов проворностью кинулся к сделанному из красного дерева ящику, внутри которого поддерживалась специальная температура. Старейшина не любит теплый алкоголь. Это все знают. Даже коньяк, который не пьют холодным, он требует подавать только из бара.

— Вот. Пожалуйста. — Максим Никанорович за пару минут успел налить виски и принести его главе Дома.

— Я ведь искал Роберта. Во сне. Когда этих придурков напыщенных дрюкал. Хотел напрямую узнать, где он находится. И нашёл. Представляешь? Почти сразу. Но он меня не пустил. — Матвей покрутил стакан в руке, а потом залпом опрокинул его в себя.

— Эм… Не понял… — Левая рука уставился на Старейшину с выражением бесконечной тупости на своем свинячьем лице.

— Чего ты не понял, Максимка? Мой ублюдок закрылся от меня. Просто запечатался. Намертво. Я такого прежде никогда не встречал. Да и невозможно это. Если человек спит, я могу пройти в его сон. И он ведь спал. Точно спал. Это так же верно, как то, что солнце встает за востоке. Нук, плесни еще.

Матвей Иванович толкнул стакан в сторону советника. Тот моментально схватил пустую тару и кинулся к бару.

Через несколько минут полный стакан снова был в руках у главы Дома.

— Он, может, и бастард… — Протянул Матвей Иваныч, уставившись на содержимое. — Вот только покруче многих законнорожденных. И этот мальчишка станет тем, кто перевернрт все с ног на голову.

Глава 13

Я узнаю хоть что-то, но не могу сказать, будто меня это радует

— Сдается мне, нам пора поговорить по-взрослому.

Завил я и сделал очень, очень серьёзное лицо. Чтоб все присутствующие наверняка поняли мой настрой. Все — это Борис и Смерть. Ибо задолбали они меня неимоверно своими умалчиваниями, своей хитрожопостью. Особенно Смерть. Эта вообще поперек горла уже стоит.

Ты, говорит, иди, Роберт, завоюй для меня Закрытый мир. Но только я тебе ничего рассказывать не буду, вводить в курс дела не стану и вообще, тыкайся по углам слепым котенком. Как-нибудь разберёшься.

— Хорошо. Только идем в другую комнату. Девочке надо поспать. — Валькирия подошла к кровати, на которой, свернувшись калачиком, лежала светловолосая малышка, провела ладонью над ее головой, а затем, как ни в чем ни бывало, направилась к выходу.

Уже перед дверью остановилась, на секунду, словно вспомнила о чем-то, посмотрела на Бориса. Тот замер скромненько в углу комнаты, стараясь не привлекать внимания.

— Ты! — Смерть поморщилась, при виде радостной физиономии моего слуги, — Тоже идёшь с нами.

Кстати сейчас Борис был не просто доволен. Он светился. В буквальном смысле слова. Другой вопрос, что кроме меня и Валькирии свечения никто не видит, к счастью. Это безумно радует. Иначе у окружающих возникло бы слишком много вопросов. Например, а что за ерунда происходит с этим человеком?

Бориса кутывало черное мерцание. Всего. С ног до головы. И означать это могло лишь одно — он обожрался. Не в физическом плане, конечно, и не сам Борька, который уже мертв.

Бетайлас, сидящий внутри этого тела, в данный момент был не просто сыт. Данное определение вообще не передает всей сути. Он пребывал в состоянии, схожем с человеческим обжорством.

Потому что там, в лаборатории, Борька стрескал, я думаю, если не все души, то большую их часть. Но, если честно, подозреваю, что все. Ни один бетайлас не сможет спокойно выпустить душу из своих когтистых лап, даже если у него уже во всю хреначит изжога из-за переизбытка людских грешков. У бетайласа от подобного транжирства случится припадок.

Кстати, да, мы действительно могли из спальни, где отдыхала девочка, выйти в другую комнату. И это не с моей пристройкой случились чудеса, явив миру дополнительную жилплощадь. Нет. Просто мы находились в небольшом городском особняке, который… (Внимание!)…принадлежал Смерти.

То есть эта старая, хитрая дрянь обзавелась недвижимостью в Закрытом мире. Я гнил в дурацкой кадетской школе, таская мусор в тележке, терпел всяких малолетних мудаков, а она спокойненько прикупила себе машину, домик и жила, в ус не дуя.

— Это что, твое? — Спросил я первым делом, когда мы выбрались из автомобиля возле красивой, чугунной решётки.

Ну потому что вряд ли Валькирия потащила бы всех нас в гости к кому-нибудь постороннему да еще с полумертвой девчонкой на руках.

— Чисто юридически, это скорее твое. Старейшина приобрел в подарок мне, но чтоб не афишировать такие гостинцы, оформил на имя Роберта Ли́ста. — Смерть невозмутимо подошла к калитке, провела брелоком, который, я так понимаю, был электрическим, а затем, обернувшись к Борису, махнула рукой. — Заноси девочку в дом. На втором этаже спальня. Туда сразу.

— Ли́ста? — Переспросил я. — То есть мне дали фамилию, как бастарду? Все незаконнорожденные носят ее.

— Хм… — Смерть глянула на меня таким взглядом, что я даже на какое-то мгновение почувствовал себя идиотом. — Роберт, ты, что, отупел внезапно? Конечно тебе дали фамилию, которую носят все бастарды, потому что ты — бастард! По-моему, вполне очевидно.

Валькирия покачала головой, намекая, как сильно ее огорчает моя глупость, а затем двинулась вслед за Борисом к дому.

Домик, между прочим, оказался вполне себе приличным. Три спальни, гостиная, кухня со всеми техническими прибамбасами, две ванные комнаты, два сортира, бассейн, сауна и скромный спортивный зал.

— Очень мне интересно, за какие такие заслуги папаша был столь щедр… — Тихо высказался я за спиной Господи, пока мы по отрокоц лестнице поднимались на второй этаж.

— За подобные инсинуации я должна, как женщина, отхлестать тебя по щекам, а как Высшая, оторвать твою наглую, окончательно охамевшую голову. — Невозмутимо бросила Смерть через плечо, не оборачиваясь. — Но, пожалуй, сделаю вид, будто ничего не слышала. Спишу все на стресс, который у тебя сейчас мог бы быть.

Я тактично промолчал и раскручивать эту тему не стал. Пока. Хотя