Путешествие на восток - Самат Айдосович Сейтимбетов
— Даже тайком посетила один из концертов барда Вольдорса, но не смогла выбить клин клином. Убедила себя, что, увидев вас вживую, смогу излечиться, но это была лишь уловка, как я теперь понимаю. За время этого разговора я подняла Волю уже на шесть единиц и только благодаря тому, что сопротивляюсь порыву упасть вам в ноги и покрыть их поцелуями. Я, императрица, чья воля должна быть превыше всех в Турсе!
Последнее предложение она почти прокричала, словно убеждала саму себя.
— Я — старик, — повторил Бранд, — отвратительный на вид и за которым по пятам идет смерть.
— Вы ошибаетесь. Красота силы, о, теперь я прекрасно понимаю Светлейшую, не могу лишь понять, как она смогла вас отпустить?
— Я сам ушел, — проворчал Бранд.
Оа же, в отличие от дочки, хватило мозгов не устраивать сцен и не подсылать убийц.
— Что же касается смерти, разве вы не слышали, что говорят в народе? — Олесса улыбнулась, словно ребенок, решивший, что обхитрил глупого взрослого.
— Что я поймал смерть, ухватил ее за горло и сжимал, пока она не попросила пощады? Бред!
Но такой приятный для влюбленного живого, бред, в который так хотелось верить, понял он, глядя на Олессу, чем взор уже затуманился.
— Я не могу задержать вас силой, Бранд, хотя и очень хотела бы, — вдруг сказала Олесса. — Денег и артефактов у вас и своих хватает. Я спрашивала, рассылала гонцов и обращалась по дальносвязи ко всем соседям, но никто не взялся сковать вам новую несокрушимую перчатку без адамантита.
А секира осталась у Ланы Молнии, вспомнил Бранд и мысленно махнул рукой. Отдал и отдал.
— Вы не хотите меня и бесполезно предлагать вам трон и титул императора, — печальным голосом констатировала Олесса, глядя куда-то в пространство. — Я заготовила целую речь, но вижу, что она просто пропадет зря, а то и разозлит вас. Бесполезно просить и детей, уж будь возможность, так Светлейшая точно справилась бы лучше меня, и даже у нее ничего не вышло.
Сердце Бранда кольнуло воспоминанием о невыполненном обещании.
— Что еще я могу сделать? Падать на колени и умолять очевидно бесполезно, но возможно я смогу еще чем-то помочь? Взятка, нет, услуга за услугу, вся мощь империи придет на помощь вашему делу, Бранд, всего лишь за одну ночь любви! На встрече правителей королева Амали говорила о проекте заселения диких земель у Провала, Турса поможет ей в обмен на отзыв убийц! Надо попросить Метрона, в империи найдутся те, кто сможет пробраться и пригрозить Амали! Я могу обеспечить снаряжением всю вашу группу и придать еще охраны барду Вольдорсу! Гильдия, в которую он вступил, влиятельна, а я могу сделать ее еще влиятельнее! В Стордоре проблемы с едой и живыми, я могу помочь вашей приемной внучке, Справедливой королеве и королю Гатару! Живые Метрона вычистят всех преступников, никто не посмеет обещать за ваши головы горы сокровищ! Вы направляетесь в Город Любви, я пошлю туда денег и артефактов, чтобы барда Вольдорса сразу избавили от Проклятия! Вам зачем-то нужна шумиха, весь Мойн и Сия будут говорить только о вашей поездке туда!
После каждого предложения Олесса замирала на мгновение, вглядывалась с надеждой в лицо Бранда, не дрогнет ли там что? В Бранде же наоборот нарастало отвращение, потому что последнее время, начиная со встречи с Оа, он словно только и делал, что торговал собственным телом в обмен на услуги. Продажный герой, падший, и Бранду вдруг вспомнилась та женщина из Изгиба Луары, изображавшая «томную ульфийку», отчего отвращение только усилилось.
Всю жизнь он считал и говорил, что надо поступаться чувствами ради общего, мало того, подкреплял свои слова поступками, но сейчас не мог заставить себя.
— Вы можете сделать все это, Олесса, — произнес он медленно, — но не ради меня, а ради всех живых вокруг.
Олесса смотрела пристально, затем ее взгляд словно бы потух, лицо исказилось разочарованием. Она и правда хорошо знала Бранда, даже не подумала настаивать. К чести императрицы следует сказать, что она быстро взяла себя в руки, лицо ее стало непроницаемым, а голос и руки не дрожали.
— Возьмите императорское кольцо, Кулак, — сказала она, снимая его с пальца и протягивая Бранду. — Уверена, вы знаете, что это такое.
Бранд только кивнул, одновременно благодаря за подарок. Говорить о том, что из Олессы выйдет выдающаяся правительница, имя которой останется в веках, не стал — слишком уж отдавало дешевой лестью и нарушало торжественность момента. Момента, в котором Олесса действовала по принципам Кулака — поступалась чувствами ради общего дела, а вот сам Бранд сплоховал.
— Также вам следует знать, — ровным голосом продолжила Олесса, — что изгнав непутевого муженька, вашего спутника, барда Минта Вольдорса, королева Амали сошлась с героем Мионом Три Стрелы и теперь они открыто живут вместе.
Молодая королева, живущая со старым героем, ясно было, чего императрица все это вспомнила. Бранд не стал реагировать и возмущаться, лишь подумал, что Мион, не добившись Светлейшей, хотя бы добрался до дочери.
— Теперь давайте обсудим, чем еще моя империя может помочь вам, Кулак, — сказала Олесса.
Старый Ворчун все же добился своего и наверняка сейчас счастлив, подумал Бранд, выбрасывая далекую Алавию из головы и переключаясь на дела.
Глава 18
7 день 12 месяца 879 года, Королевский Лес Алавии
Миониалиоуэль, также известный как Мион Три Стрелы, был недоволен. Он протянул руку, но божественно прекрасная королева Амалиниииэ изящно изогнулась, словно веточка дерева на ветру и не дала себя коснуться. Старый герой придвинулся ближе.
— Королева моя, — возбужденно выдохнул он.
— Хватит! — шлепнула его по руке Амалиниииэ.
— Но дорогая, — воззвал Миониалиоуэль.
— Хватит с тебя и двух стрел вместо трех! Мало того, что дела в королевстве стоят, так еще и ребенку можешь навредить!
— Есть способы развлечься и без вреда, — заулыбался Миониалиоуэль, но улыбка его тут же увяла.
Королева Амалиниииэ уже скрыла прекрасное плоское тело под кучей официальной одежды, подавая знак, что развлечения закончены. Возбуждение в Миониалиоуэле мешалось с раздражением, да, он деградировал наполовину, но все равно полон сил и энергии! Нужно успеть, пока эти силы не покинули его!
— Не надо мне здесь этого человеческого разврата, — раздраженно отозвалась Амалиниииэ, глядя в зеркало
