Стажёр #2 - Виталий Абанов
--Что?! Что... погоди-ка...- Верек попытался переварить информацию: - имперские солдаты отбили у общины приговоренных преступников? Ты ничего не путаешь? - автономия Яблока и ее меньшей соседки от Империи была нерушимым принципом и Имперские власти обычно не вмешивались в управление местным болотом. Но вот так... прямо и цинично встать на сторону преступников и оттолкнуть от себя хуттов? Проклятые мурины окончательно обнаглели, достаточно того, что в администрации и полиции Бартама самые значимые посты занимают выходцы из этих ... коричнево-головых. И в прошлом году золотая молодежь муринов (если верь слухам среди них был сын мэра) устроила гонки на флаерах по окраинам города, прямо по краю пояса Мохосоева и конечно кто-то не справился с управлением и вписался прямо в школьный автобус - и слава богу что в автобусе не было детей, а только водитель со своей подружкой из внеклановых, слава старому мудрому седому Генри с его длинными мочками ушей что никто не посрадал. Но все равно эти мурины, эти коричневые головы, они обнаглели окончательно и если не ставить их на место... а теперь еще и Империя на их стороне, выгораживает грязных ублюдков, работорговцев и насильников, тварей что похитили Корру, славную девушку со светлыми глазами, его племянницу. Нет, подумал Верек, нет, у них этот номер не пройдет. Эти твари должны быть казнены и они будут казнены. А имперские солдаты.... что же, тем хуже для них. Никто не может указывать хуттам в их доме. На его земле.
--Коул... ты не помнишь, куда Диана дела мои фамильные сонбу? - Верек вдруг успокоился. Он был всего лишь тестировщиком и инспектором аквапарков - казалось бы нельзя найти профессию мирней, но прежде всего, прежде профессии и гражданства - он был хуттом. И мужчиной. А мужчина-хутт никогда не забывает с какой стороны от лезвия сонбу должен быть он а с какой - его враг. Потому что хуттов воспитывают только так.
--Конечно, дядя Верек. - Коул выпрямился и в его глаза промелькнуло что-то похожее на гордость.
--Конечно... Верек-са... - повторил Коул, впервые прибавив к имени своего дяди 'са'.
--Хорошо. Собирайся. Мы идем к отделению полиции
Глава 19
Шериф Стенли Броуджан с тоской смотрел через бронированное окно своего кабинета на собравшуюся у здания толпу. Еретики, проклятые поедатели падали, хуттово отродье, управы на них нет. Будь его, Стенли воля - расстрелял бы этих ублюдков из станкового крупнокалиберного пулемета и все дела. Слишком много воли общинам хуттов и их старейшинам, выжившим из ума, и их боевикам, молодчикам с традиционными квантовыми лезвиями. Будучи шерифом Стенли Броуджан уже и со счету сбился, сколько раз ему звонили из департамента и уговаривали отпустить очередного 'сбившегося с верного пути, но в целом неплохого молодого человека', пойманного им прямо на месте преступления. И ладно бы невинные шалости, вроде драк или ношения импульсников, но в последнее время эти ребята совсем обнаглели и стали устраивать перестрелки прямо в центре города. И все это время он, Стенли был вынужден ходить на поводу у департамента и мэра, который так боится этих замшелых пней из клановых старейшин. Община то, община се. В конце концов у них тут не клановые земли а современный демократический город, а демократия - это когда кого больше, тот и прав. По крайней мере именно так представлял себе демократию шериф Броуджан и был искренне возмущен тем, что 'эти чертовы хутты' так не думали. Впрочем, по мнению Стенли, было бы удивительно, если бы эти еретики вообще думали о чем-нибудь, помимо набития собственного брюха, трахания такой же вонючей хуттовой девки и нанесения непоправимого ущерба городской собственности и терпению шерифа. О бронированное стекло ударился камень и шериф непроизвольно вздрогнул, схватившись за кобуру на боку. Чертовы хутты.
--Шеф! - дверь открылась и на пороге появился Сергей Ковалев, первый помошник шерифа и по совместительству его зять.
--Что такое? - проворчал Стенли, отрываясь от своей любимой мизантропии.
--Шеф, там хуттов уже человек шестьсот собралось. И с каждой минутой все больше становиться. И это... я лично видел старших из Рикио, а ребята говорят что и Верснуу тоже тут.
--От жеж... Святая корова. - шериф Броуджан не сквернословил вслух. Он был религиозным человеком - в отличие от этих еретиков. А в почитании Антопоса сказано было 'не навреди сквернословием своим ибо слово как меч и не надлежит его марать навозной кучей'. И если бы не этот обет, то шериф непременно выругался бы. От души. Потому что если в толпе еретиков и поедателей падали появляются боевики старших семей - это не к добру. У этих ублюдков всегда под рукой их фамильные квантовые ножи, чьи вибролезвия режут как масло что угодно - от человеческой плоти, до закаленной брони боевых машин. А пользоваться этими отвратительными богомерзкими орудиями детенышей хуттов учат сызмальства - иной и ходить толком не может а уже этой штуковиной машет. Чертовы хутты.
--И это... шеф? - Сергей участливо заглянул ему в лицо: - шеф?
--Что еще? - шериф потер виски, унимая стреляющую боль в висках.
--У них там импульсники. Лично я парочку видел. - Сергей вытер пот со лба и добавил: - Чертова жара и пыль, все в пыльниках ходят... ни черта не видно.
--Импульсники. Калибр-то крупный? А, хотя какая разница. - шериф Броуджан не по наслышке знаком с тактико-техническими характеристиками контрабандных импульсников, не зря он тут на Бартаме восьмой год уже как в шерифах. А тихим городом Бартам могли назвать только те, кто никогда тут не бывал. Эти, с Яблока, думают, что раз провинция и народу тут меньше, и туристов не бывает, то и городишко спокойный. Ширазз... в смысле - как же, держи карман шире. Там где туристов много, там и преступления все мелкие - либо сами приезжие чего натворят - дебош там в ночном клубе устроят, в ресторане за еду не заплатят, либо кто приезжих на деньги обует - и кражи на самом деле тут редкость. В основном все формы красивого мошеничества - тут тебе и 'котлеты', и 'сказочники' и конечно же классические
