Адмирал Империи 6 [СИ] - Дмитрий Николаевич Коровников
Не менее я был удивлен боевому задору и быстроте реакции девушки шедшей рядом со мной. Полина, несмотря на то, что изначально не являлась штурмовиком и не проходила службу в подразделениях морской пехоты, будто была рождена для такого боя. Азарт казачки оказался настолько сильным, а может это была ненависть, что они вместе, похоже, усиливали навыки девушки многократно. Полина прикрывала меня собой не менее самоотверженно, чем двигавшийся справа от нее Дорохов…
Вот уже и распахнутые двери в командный отсек…
Я перешагнул через труп убитого мной вражеского солдата и, наконец, оказался в большом просторном зале управления, где полчаса назад оставил кавторанга Жилу и последних операторов связи…
— Твою же мать, — вырвалось у меня, как только я увидел происходящее внутри…
Глава 22
Сразу с дюжину винтовок было направлено на меня, Дорохова и Яценко, когда мы втроем ворвались в главное помещение Центра Управления «Афиной». Американские космопехотинцы уже нас ждали — пытаться что-либо сделать в этой ситуации было бы самоубийством.
Я взглянул на пространство вокруг. Все оно было устлано телами девчонок операторов, лежащих на полу в различных позах с оружием в руках и в броне. Видимо они пытались защитить мостик, но силы оказались неравными. Навскидку насчитал не менее двух десятков бойцов, закованных в скафандры из штурмовых подразделений 21-ой дивизии Джонса. С таким количеством солдат противника у защитников рубки не было ни единого шанса справиться. Однако судя по тому, что все операторы были мертвы, никто из них изначально не собирался сдаваться…
Ком к горлу подкатил, когда я увидел эту душераздирающую картину. О своей жизни я уже давно не думал, смысла не было, а вот этих девочек жаль было безмерно…
Под дулами винтовок я незаметно покосился на гранату, покоящуюся у меня на груди скафандра. Может, удастся выдернуть чеку до того момента, пока меня не изрешетят эти суровые «янки»? Рискнуть стоило, ведь в результате можно прихватить на тот свет с собой пару-тройку из стоящих напротив…
Еще секунда и я хотел уже начать реализацию своего последнего «гениального» плана, однако звуки, доносящиеся из-за помоста, расположенного посреди рубки, заставили на время отложить задуманное. Я отчетливо слышал даже не крики, а вой Аристарха Петровича.
Из-за возвышения, там, где располагались командирские кресла и пульты, не было понятно, что происходит по ту сторону площадки, но явно доносились звуки борьбы и отборный мат кавторанга. Жила, слава Богу, оказался жив, а значит, и мне пока рано уходить… Моя рука замерла на полпути к активаторной кнопке гранаты направленного действия.
В ту же секунду ствол штурмовой винтовки уперся мне прямо в лицо. Молодой лейтенант из морпехов Джонса отрицательно покачал головой, видимо разгадав мой план. Своим непроизвольным движением я, похоже, выдал, что собираюсь предпринять. Еще через мгновение с моих доспехов эта самая граната была благополучно изъята, как изъято и все остальное вооружение мое, Кузьмы Кузьмича и Полины. Черт, теперь даже красиво уйти не получится!
— Аристарх Петрович, ты там как? — не знаю почему, но я решил хоть что-то начать говорить, чтобы попросту не бросится грудью на плазменные штыки, такой настой имелся.
Вопрос прозвучал странно, но ответ я не получил. В эту самую минуту американцы справились с Жилой и уже связанного и обездвиженного магнитными браслетами поставили на ноги. На кавторанга страшно было смотреть, настолько яростным и затравленным был его взгляд. Еще больше стало не по себе, когда Аристарх Петрович посмотрел прямо на меня. Не знаю, кого в данный момент кавторанг ненавидел больше, тех, кто его только что обезвредил или молодого русского контр-адмирала, который своей глупостью затащил старого дурака в ловушку?
И вот результат. Остатки команды «Афины» погибали под штыками и пулями превосходящих сил врага, а еще эти несчастные девчонки, лежащие вокруг и заплатившие собственными жизнями за самодурство собственных командиров. В этот момент стало понятно, что для Жилы я такой же враг, как и стоящие вокруг американские штурмовики, единственное, что останавливало кавторанга от того, чтобы не броситься и не растерзать меня, было чувство собственной вины. Ибо именно себя во всех этих смертях Аристарх Петрович винил больше, чем стоящего напротив контр-адмирала Василькова, потому как именно Жила повелся на авантюру с проникновением в «Бессарабию» в одиночку и без прикрытия других кораблей. А теперь мы пожинали плоды своей неразумности…
— Прости, старый друг, — это все, что я мог сказать Жиле.
Тот ничего не ответил, сдерживаясь, как только можно, видимо уважение ко мне и субординация еще не были полностью забыты кавторангом.
— Ключи доступа к каналам связи корабля, быстро! — приказным тоном обратился один из офицеров группы захвата одновременно к Аристарху Петровичу и ко мне, не зная, кто из нас был руководителем операции по обороне «Афины». — Прикажите своим людям на остальных уровнях палубы — сложить оружие…
Жила продолжал молчать как партизан, решив, что умрет, но не пойдет на сотрудничество с врагом. А вот у меня в голове закрутилась очередная мысль, а как бы попытаться выбраться и из этой, уже казалось совершенно безвыходной ситуации. Ну, ничего не мог я поделать со своем мыслительной деятельностью, которая всеми силами старалась сохранить жизнь этому телу, несмотря на то, что его так называемый хозяин в данный момент старался умереть.
Однако, похоже, американцы не намерены вышибать нам с кавторангом мозги, это уже хорошо, так как появлялся шанс выжить в мясорубке. Согласитесь, что даже попав в плен у тебя шансов выжить и выбраться становится несравнимо больше, чем лежащим в луже собственной крови на полу отсека. Поэтому я отложил на время мысли о своем героическом уходе из жизни и обратился к Аристарху Петровичу:
— Капитан, делайте то, что вам приказывают…
Жила выпучил на меня глаза и прикусил губу, чтобы не обложить своего адмирала последними словами.
— Повторяю, отдайте коды доступа лейтенанту и объявите о капитуляции корабля, — я с нажимом в голосе продолжал настаивать на своем.
Судя по всему, оборона линкора уже посыпалась, а это значит, что только лишь вопрос времени когда «Афина» будет зачищена от остатков его былого экипажа. Своим решением я и Аристарх Петрович спасали жизни пусть последним, но все же достаточно большому количеству людей.
— Даже не думай не выполнить приказ, Аристарх Петрович! — в этот момент я смотрел на кавторанга не менее грозным взглядом, стараясь подавить всякое сопротивление со стороны старого космического волка.
Было видно, как в том борются две стихии и не понятно победит отчаяние или разум. К моему облегчению Жила опустил голову и кивнул…
Я выдохнул и переглянулся с Кузьмой Кузьмичом, как тот отреагирует на все происходящее и не собирается ли отвернуть мне голову за подобное. Однако никакой реакции на лице полковника я не увидел, хотя, что в этой маске можно разглядеть? Я перевел взгляд на
Полину, по-прежнему стоящую по левую от меня руку. Той вообще было не до разборов полетов старших по званию, девушка с нескрываемой ненавистью смотрела на ближайшего к себе штурмовика, испепеляя того взглядом и готовая с голыми руками броситься на него.
Я покачал головой, показывая Яценко чтобы та держала себя в руках. За Дорохова я был спокоен, тот если и начнет действовать, то уж точно не на эмоциях, а выверено и в нужный момент.
— Лейтенант, — я обратился к американскому офицеру, — в свою очередь отдайте распоряжение о прекращении огня. Экипаж «Афины» капитулирует. Нам не нужны лишние жертвы. Повторяю, мы сдаемся… Прекратите огонь…
В тот же самое время Жила по личному каналу связи сдавленным голосом приказывал последним защитникам русского линкора сложить оружие. С разрешения лейтенанта я продублировал приказ кавторанга и по общему каналу связался с командирами оставшихся соединений, чтобы у тех не возникло подозрений в предательстве Жилы или еще в чем-то подобном. Если уж два старших офицера отдавали такое распоряжение, значит, действительно дело проиграно и пора сдаваться.
Битва затихла, это было слышно и коридоре и по замолчавшим каналам связи. Я так думаю, примерно по крайней мере половине экипажа таким образом удалось сохранить жизни. А это уже кое-что
