Борьба: Пленники Тьмы - Владимир Андерсон
Коварная и хитрая лапа овладела связью: «Говорит начальник группы СЧК Восточно-Славянской колонны Закинх. Докладывайте».
Голос не издавал нерешительности и взволнованности, очевидно, докладываемое случилось не с ним: «Командир транспортных путей Донецк-Макеевка — Волгоград Вох. Подразделение Имперской Армии и СЧК, направленное в Луганск полностью уничтожено. Выживших двое. Один в критическом состоянии. Сейчас оба находятся в Алчеевске. Разъяснений по поводу случившегося не дают. Ждут чумов из СЧК».
«Сколько чумов из бур Имперских Войск сейчас находится в вашем распоряжении?»
«Одна бура. Всего двадцать чумов».
«выберите из них троих самых лучших, тех, на кого можно положиться. И прикажите им сопроводить нашего чума, того что в сознании к пункту Дебальцево. Там их встретят наши сотрудники. Того, что в критическом состоянии охраняйте всеми силами. Позже за ним прибудут наши сотрудники».
Когда он говорил, словосочетание «наши сотрудники» прямо властвовало в речи.
Он положил трубку и возвестил всем, что всё в порядке, это всего лишь диверсия маки.
«Всего лишь диверсия? — Блуха такой комментарий явно не устроил. — Целое подразделение уничтожено!»
В дело вмешался Донхр (ведь участвовали и его подчинённые): «Я предоставил вам для этой операции буру «Мёртвая Земля». Это элитное подразделение. Оно тоже погибло?»
«Командир, который думает только о потерях, — ответил эсчекист. — не может выиграть войну.* Там погибли две мои буры. Тоже элитных… Могу заметить, что мы раньше теряли и больше и серьёзнее…»
Договорить ему не дал броз: «Вы говорили, что к следующему дню уничтожите лидера маки в этом регионе. А у нас оказываются одни потери».
«А с чего вы взяли, что это была операция по нейтрализации лидера маки?.. Это была разведывательная операция. Теперь мы знаем о скоплении врага в этом районе. Завтра мы камня на камне не оставим от этого места. А лидер уже мёртв, его тело доставят к нам завтра утром. Доставили бы и сегодня, но после того, как наш стрелок убил его, маки принялись таскать его с собой. Сейчас они в кольце. Никуда не уйдут… А что касается этой операции, то, брат-чум Донхр, то я скорблю вместе с вами. Но мы сумели уничтожить по меньшей мере полторы тысячи маки, и чтобы успокоить сердца ваших коллег, я согласен провести карательную операцию совместно с вами», — вся фраза состояла из воздуха такого же прозрачного как и все слова, использованные в ней.
Во-первых, операция, которая только что упоминалась, на самом деле была правильно изложена Блухом. Он знал об этом от своего агента в СЧК. Закинхр понимал возможность утечки подобной информации, но факт оставался фактом: операция его, и только он знает её цели, а, если их знает кто-то ещё, пусть назовёт источник знания. На этот шаг Блух не решился.
Во-вторых, обещание «не оставить камня на камне от этого места» не могло быть выполнено в ближайшее время, так как попросту некому было это делать — либо далеко, либо уже чем-то заняты — нужна была поддержка армии.
В-третьих, Донхр совершенно не хотел ничем помогать и вообще заниматься этим вопросом, но его авторитет в этом случае можно было бы сдуть заодно с пылью. Кроме как согласиться другого выхода начальник Имперской Армии не видел. Его позиция слишком слаба перед эсчекистом.
В результате аргументы Закинхра, хоть и «хромали на обе ноги», но всё же действовали. Оставалось только показать им тело убитого «лидера» и инцидент можно считать исчерпанным. Но лидера в лицо никто не знал, и проблемы из этого не выходило.
«Я направлю в Луганск весь состав «Мёртвая Земля», — ответил на это предложение Донхр. — Пятнадцать бур». Он поверил во всю ахинею по поводу количества повстанцев и решил больше не нести потери. Подобным количеством задача в момент облегчилась для шефа СЧК.
Заседание окончилось.
Шестое чувство
Сумерки постепенно окутывали окружающее. Холодно не становилось, но уходило Солнце, так приятно освещавшее путь.
«Ничего, оно вернётся», — подумала Мария, глядя на темнеющее Небо и продолжая идти, и шепнула: «Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы с ним было всё хорошо. Я так его люблю. И мне так тяжело без него».
Все её мысли были о муже. Они помогали ей двигаться вперёд. Само это слово «вперёд» значило для Марии «ближе к мужу». Она верила, что если дойдёт, то увидит его.
Неожиданно Мария почувствовала, что дорога идёт вниз, причём очень резко — в двадцати одном метре впереди текла река. Девушка захотела было достать карту, но не стала этого делать: при такой видимости всё равно ничего не увидишь. Память подсказывала, что это река Кальмиус, а учитывая длину пройденного пути рядом должен находиться заброшенный городок Новый Свет.
Мария аккуратно спустилась к берегу, подошла к краю и попыталась разглядеть хотя бы что-нибудь. В первый раз в жизни она услышала как течёт река: так живо и игриво. Вода пела, и уши радовались этому.
Положив сумку на землю, Мария села и поджала ноги под себя. Она так устала от всего этого: идти и день, и ночь и не видеть любимого.
А хотелось бы всего лишь жить с мужем и иметь детей. И не важно в рабстве или нет. Хорошо или плохо. Просто с мужем и детьми. Чтобы они были живы и им ничего не угрожало. Всё, больше ничего не нужно. Но этого нет.
Мария закрыла глаза и сразу заснула. Каждый раз, когда она думала о сне, ей хотелось, чтобы приснился именно он, её муж. Так случилось в этот раз.
Вот Мария открывает глаза, слегка поднимается и смотрит на речку, тихо проплывающую рядом. Вокруг уже не так темно как было вечером: высоко в Небе светит Луна. Она нежно отражается в воде, ходом идущей в речке. И не холодно, и не дует. Тут тепло, и свежий речной воздух плавно веет своей свежестью.
Слышны чьи-то шаги. Ближе и ближе. Они приятны и наполняют окружающее своей живностью.
«Любимая», — слышится оттуда.
Это Рафаил. Дорогой и Любимый.
Мария обнимает его. Ей хорошо и легко.
Но он немного отводит её. Совсем немного, так чтобы можно было смотреть в глаза. Его руки не отходят от её плеч, а её руки — от его груди.
«Маша, я люблю тебя», — говорит муж.
«И я люблю тебя. И мы вместе. И всё хорошо», — отвечает Мария, не понимая, к чему клонит Рафаил.
«Прости меня, любимая, я ошибся… я…»
«Всё хорошо, любимый, всё хорошо».
