Месть Солнцу - Василий Головачёв
– Извини, пошутила.
Молодой человек не сразу собрался с мыслями.
– Тебе должно быть известно, что наша Вселенная расширяется. Благодаря этому бесконечному расширению в будущем материальные структуры будут также испытывать расширение, пока не останутся некоторые элементарные частицы. Применяя технологии невероятно далёкого будущего, Разум, который должен возникнуть спустя триллионы триллионов триллионов лет, когда это случится, будет сформирован именно из той невероятной формы материи.
– Улей, – задумчиво проговорила Флора.
– Да, Улей. То есть перед нами разумная коллективная система, остаток прежних поколений Разума нашей Вселенной, пытающийся прожить ещё какое-то время за счёт воровства энергии материнской звезды.
– Тебе-то это откуда известно? Ты что, общался с Ульем?
– В наши времена научились путешествовать по времени, и первое, что сделали наши учёные, – послали зонды в будущее. Это долго рассказывать.
– А потом заслали тебя в это время.
– Точнее, в две тысячи семьдесят седьмой год. Но и ты не отсюда, насколько я понял?
– Я из две тысячи двести второго.
– Кчмар! Ты мне… правнучка!
– Короче, дед.
– Короче, мы попали в тот самый Разум, который доживает последние миллионы лет. Здесь прошло очень много времени, невообразимое число наподобие десяти в сотой степени земных лет. В результате ускоренного расширения Вселенной распались не только планеты и звёзды, но и чёрные дыры. Этот островок жизни, конгломерат миллиардов сознаний, окружён настоящей пустотой, истинным вакуумом, в котором бродят одинокие электроны и редкие фотоны на расстояниях мегапарсеков друг от друга. Улей окружает глубокая тьма, если только не встретится подобная ему система. Мы это предвидели.
Терентий помолчал, ожидая реплики женщины, и продолжил, не дождавшись ответа:
– Ещё наши искины предвидели такой конец Вселенной, а потом зонды принесли информацию. Хотя никто из наших головастых учёных принципиально не мог просчитать, что будущее начнёт воровать энергию у прошлого. Но ты ведь тоже знаешь это?
– Биохимик, – тихо проговорила женщина, не сводя с его лица потемневших глаз, – кто ты на самом деле?
Он усмехнулся.
– Человек. Настоящий. Родился в две тысячи сто двадцать втором после рождения Христова, как утверждают историки. Послан в прошлое разобраться, что происходит, почему в нашей ветви Мультиверса температура Солнца упала так катастрофически, что оно начало превращаться в красный карлик. А вы, мадам?
– Я дальше от рождения Христова, – усмехнулась Флора. – Родилась в две тысячи сто семидесятом. Нынче у нас две тысячи двести второй. У нас Солнце, наоборот, внезапно начало увеличивать энергоотдачу, превращаясь в белый карлик. И это явление абсолютно выпадает из наших физических теорий. Поэтому я тоже послана в прошлое, чтобы понять и устранить причину колебаний.
– Вот как? – нахмурился Терентий. – Мы не знали, что Солнце начнёт разгораться.
– Удивительно другое: чтобы оба хронопрокола сошлись в одной точке – в две тысячи семьдесят седьмом.
– Случайность.
– Ты догадывался?
– Нет, но давай решать проблемы по очереди.
– Давай, пока есть время. Оптимал умница, вытащил нас из потока энергии при выходе из портала, и, похоже, местная автоматика нас не заметила.
– Либо посчитала нас своими.
– Согласна.
– Итак, наша база: Улей – разумная система, возникшая в будущем на основе сохранившихся Разумов. Поскольку в качестве «энергокоровы» он выбрал наше Солнце, следует предположить, что Улей являет собой конечный результат сращивания машинного интеллекта с человеческим.
– Уточнение: его корни в пространстве начинались на Земле, на которой сменилось множество цивилизаций.
– Странно, что до твоего рождения… Какой там у вас год, говоришь?
– Две тысячи двести второй.
Терентий с улыбкой оглядел спутницу.
– Странно, что человеческий облик сохранился столько времени, несмотря на процессы цифровизации и развития технологий функционально ориентированного искусственного интеллекта.
– Меня рожали живые люди, – покачала головой Флора, коснулась груди пальцем. – Хотя тут много чего добавлено. Между прочим, я думала, что ты тоже не совсем… человек.
– Не совсем, – рассмеялся Терентий. – Но очень близок. В наши времена люди ещё не срослись с машинами и сохранились как биологические конструкты, хотя мы научились заменять любые органы по мере старения или травмирования. К примеру, мой «вшинник» на самом деле не вшит под кожу, а выращен подо лбом, позвоночник тоже усовершенствован, поэтому я и смог не поддаться пси-атаке Улья.
– Выходит, ты биологически моложе меня на четыре года, а с учётом разных хронодат старше на пятьдесят с лишним.
– Примерно.
– Старик! – объявила Флора со смешком.
– Вернёмся к нашим баранам. Когда я десять минут назад очнулся и понял, где нахожусь…
– С моей помощью!
– Верно, хотя это не имеет значения. Я вдруг задумался о скрытых в глубинах этой конструкции обладателях других нервных систем, из которых и собран мозг Улья.
– Мозг и есть Улей.
– Но ведь кроме сознаний людей в нём пленены и нервные сети других существ?
– Ну и что?
– Могут ведь быть и разумные акулы, и крокодилы, и динозавры, и ещё более агрессивные твари.
– Можно подумать, что человек не агрессивен. Другое дело, что Разум такого далёкого будущего может мыслить абсолютно не по-человечески, что и представить невозможно. Однако с чего это тебя волнует?
– Сможем ли мы договориться?
– Если Улей остался Разумом – договоримся. А если нет…
– Начнём сражаться за право жить?
– У тебя припасены другие варианты?
Он помолчал, глядя, как в глубинах видеопояса кабины вспыхивают и гаснут потоки света.
– Есть маленькая надежда…
– Не делай умных пауз!
– Люди.
– Объясни.
– В плен солнечному Улью попали десятки людей, в том числе настоящие защитники человечества. Что, если среди них найдётся лидер и возглавит сопротивление?
Флора фыркнула.
– Организует революцию мертвецов?
– Почему мертвецов? Сознаний.
– У тебя хорошее воображение. Но чтобы устроить переворот в солнечном Улье, надо вернуться назад во времени.
– Можно и так, хотя я подумал о союзниках здесь.
Глаза Флоры стали круглыми.
– Что?! Как здесь?! Откуда они тут… – Она замолчала, помотала головой. – Ты меня поражаешь!
– Наверняка в Улье остались объёмы памяти его древних предков, не биохимические, а квантово-полевые структуры. Давай попробуем их отыскать и достучаться до ума этого… гм, Разума. А не получится… тогда будем искать другой способ. Тебя ведь наверняка тренировали на разных режимах стресса и экстрима.
– А тебя?
– Я действительно чемпион, как написано в моём райдере, и не только по киберспорту, модному в двадцать первом веке, но и по бионангу – управлению наноботами для выращивания искусственных органов. В нашем веке это вид спорта.
– У нас такого нет.
– Значит, отошёл в прошлое, как американский футбол. – Терентий шутливо сощурился. – К тому же ты моложе на сто лет. А какие у вас есть виды?
– Куча цифровых, информационных, на скорость соображения, реакцию, построение геометрий, эмоциональную окраску, а также карточные и подвижные. Лапта очень развита.
