Жребий некроманта 2 (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

— Господин барон, студент Иван Корбутов доставлен.

— Свободны, — сухо сказал крупный мужчина, восседающий за рабочим столом.

Мои сопровождающие с явным облегчением ретировались. А я застыл на пороге и покосился на второго человека, который обнаружился в кабинете. Он развалился в кресле подле зашторенного окна и поглаживал окладистую бороду, щедро посеребрённую сединой.

Надо сказать, что оба служивых выглядели, как матерые волки, готовые накинуться на туповатого оленёнка, выскочившего из кустов прямо перед их мордами. Правда, «волки» порядком раздобрели к своим почтенным годам. Обоим было приблизительно по пятьдесят лет. Хотя тот мужчина, который сидел за столом, всё же выглядел постарше коллеги. И он же властным голосом первым нарушил затянувшее молчание:

— Присаживайтесь, Иван. Разговор будет долгим.

И повелительно указал пальцем с золотым рунным перстнем на стул. Тот стоял напротив его стола. Помимо него в кабинете ещё прописались два книжных шкафа, настенное зеркало и пяток стульев. Они прикорнули возле стены. А освещало всё это хрустальная люстра. Окна же, несмотря на ясное утро, оказались зашторены.

Я присел на указанное мне место, скользнул взглядом по столу, который пребывал в идеальном порядке, и без подобострастия спросил:

— Позвольте узнать ваше имя, сударь.

— Барон Андрей Викторович Грачёв, — представился он и холодно посмотрел на меня маленькими глазками, почти утонувшими в набрякших веках.

Вся его обрюзгшая, бульдожья физиономия с носом-картошкой и толстогубым ртом не вызывала симпатии. Как и бородка-клинышек. Она совсем ему не шла. А вот роскошная плешь вполне себе подходила барону, облачённому в новенький чёрный сюртук, который был полностью расстёгнут, позволяя увидеть слегка помятую белую рубашку.

Между тем я произнёс, кивнув головой:

— К вашим услугам, барон. И прежде чем вы начнёте задавать мне вопросы, позвольте попросить вас о крохотной услуге…

— Хм… — недовольно хмыкнул неизвестный мужчина из кресла. Кажется, ему совсем не нравилось моё вызывающее поведение.

А вот Грачёв вполне спокойно проронил:

— Дозволяю. Чего вы хотите, юноша?

— В силу некоторых причин, я могу лишь вам поведать о своих взаимоотношениях с погибшей сударыней Штокбраун, господин барон, — сказал я, пытаясь выглядеть невозмутимым.

— Ну это уже наглость! — взорвался дворянин в кресле, гневно сдвинув над переносицей кустистые брови. — Похоже, вы не понимаете, куда попали и кто перед вами сидит. Возможно, пара суток в холодной камере прочистит вам мозги?!

— Кхам… — кашлянул я в кулак, скрывая волнение. — Всё же я вынужден настаивать.

— Любопытно, — удивлённо протянул Грачёв и махнул рукой своему коллеге, который снова хотел облаять меня. — Ступайте, Ярослав Платонович. Я сам поговорю с этим дерзким студентом. Но ежели он зазря испросил меня о личной беседе, то вы ещё с ним потолкуете.

Мужчина грузно встал с кресла, наградил меня тяжёлым взглядом, словно наводил порчу, и вышел вон. Я тотчас испытал толику облегчения. Хрен его знает, то ли он действительно такой неуравновешенный, то ли они оба заранее договорились, что в самом начале беседы выведут меня из эмоционального равновесия.

Но, как бы то ни было на самом деле, я в следующие полтора часа откровенно поведал барону обо всех перипетиях своей дружбы с баронессой. И в моём рассказе помимо неё мелькал и Император, и Верлион, и портал.

Грачёв внимательно слушал меня, задавал уточняющие вопросы и всё больше проникался ко мне сдержанным уважением. Его явно впечатлили мои достижения и связи. Он даже собственноручно налил мне воды из графина, чтобы я промочил горло, а то оно у меня под конец повествования совсем пересохло.

А когда я закончил, Грачёв задумчиво выдохнул, положив на стол массивные кисти рук с толстыми пальцами-сосисками:

— М-да, а дело-то оказывается ещё более запутанное… Возможно, мне придётся отправить людей в Калининск, дабы они разузнали, как вы оказались в том лесу. Вероятно, нынешние ваши проблемы идут из прошлого.

— Всяко может быть, господин барон, — пожал я плечами, промокнув платочком выступивший на лбу пот. В кабинете действительно было душновато.

— Что ж, не буду вас более задерживать, Иван, — пророкотал Андрей Викторович, усиленно морща лоб, словно он уже сейчас пытался вычленить наиболее явные зацепки, которые могли бы помочь распутать это дело. — Вас проводят до выхода. До свидания.

— До свидания, — откликнулся я и вышел из кабинета.

В коридоре меня уже поджидали. Неизвестный мне мужчина и тот самый бородач из кресла. Он сурово глянул на меня и поспешно, без стука, влетел в кабинет Грачёва. Мужик же повёл меня к выходу из здания.

И только на улице я вздохнул с облегчением. Хотя и тут атмосфера царила весьма гнетущая. Само строение, из которого я только что вышел, излучало нехорошие эманации. Даже птицы облетали это здание стороной, а уж люди обходили десятой дорогой.

Вот и я поспешил прочь отсюда. Энергичным шагом прошёл пару кварталов и поймал извозчика. Тот изучающе глянул на меня, а затем повёз к академии по тревожно замершей столице. Недавно пришло сообщение о том, что Повелитель мёртвых расправился с населением ещё одного городка. Эта новость кое-где в империи вызвала волнения низших слоёв населения. Дескать, государь бездействует и не может защитить своих подданных. Хотя он совсем не бездействовал.

По пути мне встретился грузовик, в кузове которого ехали хмурые солдаты в серых шерстяных шинелях. Император стягивал к Царьграду всё больше войск. И часть из них расквартировали в столице, а какие-то полки разбили палаточные городки за пределами оной. Даже только-только вернувшийся в столицу Илья оказался в этом водовороте. Мне так и не удалось повидаться с ним, настолько князь Савёлов загонял его поручениями.

Тем временем бричка остановилась возле ворот академии. Я ловко вылез из неё и ощутил на себя тревожный взгляд лошадей, а затем услышал пропитый, хриплый голос, донёсшийся слева:

— Ваше благородие, не подадите копеечку.

Возле забора учебного заведения в метрах трёх от меня мялся лохматый мужик лет сорока. С лиловым носом, слезящимися глазами и виноватой улыбкой щербатого рта.

Глядя на него, возница услужливо предложил мне:

— Господин, стегануть его кнутом, дабы впредь не повадно было клянчить?

— Нет, не надо, поезжай, — человеколюбиво бросил я вознице. Тот кивнул мне и укатил.

А я посмотрел на выпивоху в драном тулупчике и отметил, что взор-то у него отнюдь не заискивающий или просительный. Нет, он смотрел на меня внимательно и даже с какой-то затаённой ненавистью. А потом вдруг криво усмехнулся и глумливо прошептал:

— Что, ваше благородие, так и не дадите монетку? Тада я вам кое-чаво передам.

Он нырнул волосатой рукой в карман. И я сразу же метнул свои пальцы к револьверу, покоящемуся в полушубке. Но мне не пришлось стрелять в неизвестного. Он с презрительной улыбкой вытащил на свет божий сморщенную, лысую кошачью голову. Протянул её мне и насмешливо сказал серыми губами:

— Она ждёт, ваше благородие. И не медлите.

Я молча взял голову и отправил её в карман.

Мужичок же сплюнул на снег жёлтую слюну и вразвалочку пошёл прочь. Вот ведь, гадёныш.

Пробурчав ему вслед пару забористых ругательств, я быстро добрался до общаги и буквально влетел в вестибюль. Здесь со мной уже во второй раз за день поздоровалась комендантша, которая усердно делала вид, что никогда ни в чём меня не подозревала. Я небрежно кивнул ей и примчался в свою комнату, напугав Шурика тем, что ворвался в неё без стука.

Он подпрыгнул на стуле, схватился за сердце и сокрушённо выдохнул:

— Вот ничему меня баламошку жизнь-то не учит. Надо запирать дверь, когда ты имеешь такого в мягкое место ужаленного брата, как Иван.

— Вот-вот, — поддакнул я, подмигнул ему и с энтузиазмом добавил: — Собирайся, пошли на кладбище. Надо Алёшку выручать. Мне сейчас повстречался человек от Хозяйки болот. Надо сказать, весьма противный человек. И он сказал, что ведьма меня ждёт.