Ведун (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич

И светлый в смертный час,

Йегова, Гром небесный,

Бог Сеч, услыши нас![1]

Р, Киплинг.

Поздний вечер. Неторопливая Темза несет свои воды в направлении Северного моря. Снующие в светлое время суток вверх и вниз по течению многочисленные грузовые посудины встали на специально оборудованные вдоль обоих берегов охраняемые якорные стоянки. Их экипажи за исключением вахтенных команд уже успели покинуть место службы, теперь развлекаются в ближайшем пабе или еще каком веселом заведении в компании товарищей, а, коль есть желание и позволяют финансовые возможности, в более приятном обществе разбитных девчонок. В злачных местах уже шумно, но до кулачных разборок или поножовщины дело пока не дошло — все еще впереди. В таких веселых местах каждый вечер кто-то кого-то отправляет на тот свет, добавляя головной боли судовым боцманам, вынужденным искать замену выбывшим членам команды.

Впрочем, публичные дома и всякого рода питейные заведения с их разнообразной клиентурой в данный момент нас не интересуют. Об этой стороне жизни простых английских работяг речь пойдет как-нибудь в другой раз.

Сейчас наше внимание сосредоточено на аккуратном трехэтажном особняке на правом берегу реки, спрятанном от посторонних глаз среди мощных неохватных буков и дубов, в свою очередь обнесенных массивной литой оградой. Чужаку сюда хода нет. Всякого незваного гостя, рискнувшего перелезть через трехметровый чугунный забор ожидает теплая встреча дюжины специально обученных для несения сторожевой службы мастиффов. Эта порода бойцовых собак испокон веку существовала на Британских островах. Еще во времена Юлия Цезаря огромные создания изрядно потрепали нервы римским завоевателям, участвуя в битвах на стороне непокорных бриттов.

Само здание ничем особо не примечательно. Возведено более трех веков назад. Серый тесаный камень, минимум украшений, относительно небольшие окна из-за дороговизны стекла в те времена. Крыша покрыта черепицей, поменявшей из-за прихотей погоды свой изначально яркий кирпичный цвет на блеклый коричневатый. Позади главного здания на небольшом удалении домик для прислуги, конюшня и еще ряд хозяйственных построек разного назначения. Таких усадеб в Англии превеликое множество. Владеть ими могли себе позволить ограниченные в денежных средствах представители дворянских родов, а также не ограниченное в средствах, но изрядно урезанное в правах богатое купечество, ибо негоже купчине иметь жилье лучше, чем у высокородного. После знаменательного указа столетней давности короля Георга Третьего о возможности покупки дворянского титула лицами незнатного происхождения, все перемешалось в славной доброй Англии. Торгаши стали баронами, виконтами даже графами и теперь кичатся друг перед дружкой своими регалиями и, разумеется, новыми большими усадьбами. Однако старые дворянские семьи с небрежением относятся к нуворишам и всячески от них дистанцируются.

Свет в окнах интересующего нас дома за небольшим исключением отсутствовал. Было освещено лишь несколько окон в правом крыле первого этажа и одно из окошек второго. Во дворе и вовсе царила темень, лунные лучи не могли пробиться через густые кроны могучих деревьев, а других источников света там не было.

Около одиннадцати часов к воротам поместья подкатил крытый экипаж, запряженный гнедым мерином. Вне всякого сомнения, это событие не стало неожиданностью для обитателей особняка и не прошло мимо их внимания. Из дома вышла мужская фигура с фонарем в руке слуга или домоправитель. Подойдя к воротам, мужчина поставил фонарь на землю и немного повозился с замком. Наконец тяжелые кованные ворота распахнулись, и карета въехала на территорию поместья. После того, как экипаж остановился перед парадным подъездом, из кареты вышел мужчина и стал ждать, возвращения слуги с фонарем. По всей видимости, он был здесь нередким гостем, ибо дежуривший неподалеку мастифф даже не сделал попытки зарычать, пес лишь втянул широкими ноздрями воздух и, уловив знакомый запах, добродушно вильнул хвостом.

Тем временем служка закончил манипуляции у ворот и направился к гостю. В свете керосинового фонаря было прекрасно видно изборожденное морщинами и застарелыми боевыми шрамами лицо немолодого мужчины.

— Сэр Дэниел, рад вас снова видеть! — и на правах старого проверенного слуги ворчливо посетовал: — Давненько вы не баловали нас своим вниманием.

— И я тебя, Шон, несказанно рад видеть! — В свете фонаря теперь можно было рассмотреть гостя. Им оказался крепкого сложения рослый мужчина, рыжеволосый с гладко выбритым грубым лошадиным лицом и пронзительным взглядом ярких синих глаз. Одет в легкий светлый костюм из хлопковой ткани и белую рубаху с расстегнутой по случаю теплой погоды верхней пуговицей, обут в остроносые кожаные туфли коричневого цвета, на голове новомодное кепи, в руке трость. Он вполне искренне приобнял старика. — Не поверишь, но даже успел соскучиться по твоему ворчанию за два прошедших года. А что не был, не обессудь, дела.

Подсвечивая дорогу фонарем, слуга первым поднялся по ступеням широкого крыльца, распахнул дверь перед вновь прибывшим и пустил внутрь сумрачного холла. На все большое помещение здесь горело всего два газовых рожка, да и то вполсилы.

«М-да, это вам не Россия, — подумал визитер, — там керосин для освещения домов не экономят, жгут по делу и без дела. Узнаю старую добрую Англию, тут умеют считать каждый фартинг».

— Понимаю, служба, — в продолжении прерванного разговора покачал головой старик, — сэр Чарльз также редкий гость в своем родовом поместье…

Слуга по всей видимости собрался толкнуть пространную речь по этому поводу, но был прерван гостем:

— Полноте, не ворчи, старина! — и, протянув мажордому головной убор и трость, сказал: — Можешь не провожать, сам дорогу найду, чай не впервой. Лучше позаботься о моем кучере Джоне и распорядись, чтобы лошадку покормили.

— Как скажете, господин Дэниел, — слегка обиженным голосом произнес Шон, принимая вещи гостя.

После этих слов мужчина поднялся по ступенькам мраморной лестницы на второй этаж и по слабо освещенному работающими в режиме экономии газовыми светильниками коридору прошел до двери кабинета владельца усадьбы. Постучав костяшками пальцев по деревянной филенке, он дождался приглашения и вошел внутрь приличного по площади помещения. Осмотрелся.

Здесь было значительно светлее, чем в коридоре, хозяин светильного газа не экономил. За два прошедших с момента его последнего визита года здесь ничего не поменялось. Все тот же массивный рабочий стол, диван с кожаной обивкой у дальней от окон стенки, по стенам многочисленные полки с книгами. За стеклянными дверцами шкафов папки с какими-то документами. На стене за рабочим креслом большая карта мира с понятными лишь хозяину пометками на ней. Неподалеку от распахнутого настежь окна столик и пара мягких кресел. На столе пузатая бутылка с золотистым содержимым и два бокала. Все готово для душевной беседы двух сослуживцев и давних хороших приятелей.

— Добрый вечер, Дэни, рад вновь видеть тебя в своем доме, — Хозяин кабинета оказался полной противоположностью гостю. Росточком невысок, слегка полноват, лицом приятен, взгляд серых глаз сосредоточен и внимателен. Одет без официоза по-домашнему — светлые брюки, рубаха в тон, на ногах легкие сандалеты из перфорированной кожи.

— Взаимно, рад встрече со своим старинным другом Чарли, еще не растерзанным зубастыми Вестминстерскими крысами[2].

Перед тем, как обменяться рукопожатиями мужчины чопорно раскланялись, затем крепко обнялись, как старинные закадычные приятели и боевые товарищи. Для столь фамильярного обращения имелась вполне веская причина — пятнадцать лет совместной службы в одном из британских экспедиционных корпусов, дислоцированных на территории Индии.

— Практически, мой друг, практически сожрали, одни косточки остались от старины Чарли, мозги высосали, теперь даже думать нечем, — с показушной грустью в голосе вернул шутку товарищу сэр Чарльз. — Скажу тебе, положа руку на сердце, для меня было намного проще сражаться с бандами озверевших афганских фанатиков, чем общаться с этими не нюхавшими пороха выскочками, возомнившими о себе невесть что. Ты представить себе не можешь, с каким трудом удается выбить хотя бы дополнительный пенни на нужды нашего отдела… — хозяин поместья неожиданно осекся, поймав себя на нытье, непозволительном для британского лорда. Он жестом пригласил гостя к столу. — Присаживайся, Дэн. Недавно один из бывших сослуживцев прислал по старой дружбе пару дюжин превосходного домашнего виски двадцатилетней выдержки. Предлагаю провести совместную дегустацию.