Кадет Морозов - Шелег Дмитрий Витальевич

— Да что тут происходит?! — взорвался кадет. — Почему мы должны вам подчиняться?! Что за построения по тревоге?! Почему какому-то идиоту позволено меня бить и издеваться?! Мой отец обо всем узнает, и вам всем не поздоровится!

Мимолетное движение, и Деревянко оказался на земле.

— Еще раз позволишь себе назвать командира отделения некрасивым словом и очень сильно об этом пожалеешь.

Выставив легкий «щит», капитан играючи заблокировал «водяную пулю» Речного, однако это заклинание послужило спусковым механизмом, после которого на командира взвода обрушились магические удары от остальных возмущенных мальчишек.

Хотя тут я немного лукавлю: где-то с пяток кадетов не присоединились к «веселью» и предусмотрительно отошли на пару шагов назад. Я не сомневался в том, что кадетов сейчас проучат, и оказался прав.

Усмехнувшийся капитан хлопнул в ладоши, и ударная волна довольно легко раскидала не ожидавших этого мальчишек.

«Интересная техника», — подумал я, нужно бы изучить.

— Щенки! — довольным голосом заявил капитан, глядя на поднимающихся с асфальта мальчишек. — Главы ваших родов подписали договоры с императорским домом на персональное обучение. Согласно этим документам офицеры и сержанты имеют право тренировать вас так, как им этого захочется. Еще раз повторюсь! Если кого-то что-то не устраивает, прошу на выход! Идите за забор и говорите своим родным и обществу, что не смогли продержаться здесь даже неделю! Что ваша тонкая душевная организация не позволяет служить в одном подразделении с настоящими мужчинами. К тому же, — презрительно наморщился командир, — то, что вы сейчас продемонстрировали, никуда не годится! Вы своими слабыми заклинаниями даже от пилки не отобьетесь! Позор! Слабосилки! Повторюсь! Кроме родового имени, у вас нет ничего! Вы лентяи и обормоты!

— Мы можем и лучше, — крикнул кто-то, не выдержав слов командира.

Не дожидаясь продолжения, Воденцов отправил в сгрудившийся взвод заклинание слабой «водяной стены».

— Охладились?! — рявкнул он, глядя на ошарашенных мальчишек. — Я больше не желаю слушать ваше нытье! Если кто-то будет усердствовать, я сегодня же свяжусь с главой его рода и скажу, что он порочит честь семьи!

«Ого! А эта угроза явно произвела эффект взорвавшейся бомбы!» — подумал я, глядя, как мальчишки замерли и со страхом уставились на Воденцова.

— В колонну по три — становись! — скомандовал Страх, и кадеты поспешили занять свои места.

— Бегом марш! Кто будет отставать, пусть не удивляется игле в заднице! — договаривал капитан уже на ходу.

Где-то через полчаса в километре от расположения бежал обессиленный и немного растянувшийся взвод. Капитан решил сжалиться над нами и разрешил каждому бежать по мере возможностей. Ибо большинство — это слабаки, которые скоро потеряют сознание или умрут.

«Зря он это сказал», — подумал я, глядя, как большинство мальчишек сначала переходят на шаг, а затем и вовсе останавливаются.

Бежалось мне довольно легко, хотя то, что я давно не бегал на длинные дистанции, все же сказывалось. Чтобы не выделяться среди остальных, вперед я не вырывался. Вместо этого подхватил под руки Пескова и Полякова, не давая им сбавить темпа, и громко сказал:

— Тем, у кого еще есть силы взять на буксир тех, кто послабей! Не забывайте, что у нас пять лишних подъемов, от которых можно избавиться, прибыв в расположение вслед за командиром.

— Иван! Давай лучше возьмем на буксир тех, от кого эти тренировки зависят, — подсказал мне Годимир. — Ну и шагающих под руки возьмем.

— Отпускай, мы сами, — тяжело выдыхая воздух, прохрипел Песков. — Мы сами.

— Держитесь, я скоро, — сказал ребятам и, вернувшись в конец строя, подхватил под руки отстающих.

Огнеяр, Таранов и Деревянко тоже тянули еле передвигающихся ребят, поэтому я крикнул:

— Цепляемся друг за друга! Те, которые могут бежать, тянут остальных! Докажем, что третий взвод — это не кусок дерьма, а единое боевое братство! — крикнул я и воодушевленно скомандовал: — Впере-о-од!

— Вперед! — подхватили самые стойкие, и мы плотной группой продолжили путь.

Увидев, что многие не могут передвигать ноги, я начал громко считать:

— Под левую ногу! Раз-раз-раз-два-три! Раз-раз-третий взвод! Кто может, со мной! Раз-раз-раз-два-три! Раз-раз-третий взвод!

— Раз-раз-раз-два-три! Раз-раз-третий взвод! — подхватили трое человек.

— Раз-раз-раз-два-три! Раз-раз-третий взвод! — уже половина…

Через какое-то время считали все, и я заметил, как недоуменно проводил нас взглядом заместитель начальника училища, идущий навстречу.

У входа в расположение нас ожидали крайне удивленные столь быстрым прибытием командиры.

— Неужели прибежали все вместе? — задумчиво спросил капитан Воденцов, пересчитывая личный состав, и добавил: — Что же, это заслуживает небольшого поощрения, поэтому сегодня я закрою глаза на те пять невыполнений нормативов при подъеме по тревоге. Однако как командира меня не может устраивать ваш низкий уровень физической подготовки и то, как вы бросали в меня свои слабые заклинания.

Пока обессиленные ребята не спеша брели в комнаты, я переоделся и с довольной улыбкой устремился в душ. Благо в этом месте такое достижение цивилизации не только имелось, но еще и обладало несомненно ценным достоинством — в душе была горячая вода.

Помню, во времена моей службы Вооруженные силы России еще не имели такого крупного оборонного бюджета, поэтому «на вооружении» солдат значились лишь умывальник, холодная вода и ведро…

На завтрак наш взвод прибыл первым, что было странно, так как обычно все подразделения приходили одновременно. Как мы узнали позднее, причины опоздания первого и второго взводов заключались в несколько более сложных условиях тренировок в первый день так называемой настоящей подготовки. Имели место и напряженная зарядка, и конфликт с командирами. Все, как у нас.

— Охренеть, — произнес Песков, занимая место рядом со мной. — Что это, блин, было?!

— Смотря про что ты спрашиваешь, — ответил я.

— Да про все, — поморщился мальчишка. — Про эти тревоги странные. Про усиленные утренние зарядки. Про иголки в заднее место и обещание отправить письмо главе рода! Это вообще жесть! Меня бы родные сразу убили!

— И про затрещину не забудь, — произнес Поляков. — Видели, как Деревянко отлетел?! Его же ударили со всей силы!

— Если бы командир бил его со всей силы или хотя бы в половину силы, у нас была бы первая смерть, — заметил я, ловко орудуя ножом и вилкой над запеченным куском мяса.

— Ты серьезно? — спросил мальчишка. — Он отлетел на несколько метров! Разве это не со всей силы?

Я покачал головой.

— Далеко не со всей!

Мы помолчали, а через некоторое время Поляков спросил:

— Так что делать будем? Мы же не можем позволить, чтобы с нами так обращались?!

— Есть один способ, который позволит легко поставить Воденцова на место, — лениво заметил Таранов.

— И какой же? — мгновенно отреагировали мальчишки.

— Все просто! Вызываешь его на дуэль и отделываешь, как отбивную, — усмехнулся Никола. — Действует безотказно.

— Ага. Так просто! Особенно после того как он раскидал большую половину взвода одним хлопком, — заметил Песков и посмотрел на меня. — Кстати, Иван, а почему, когда все пошли защищать Деревянко, ты остался в стороне?

— Предвидел, что произойдет нечто подобное, — ответил я и заметил: — Кто мы и кто ветеран сил спецопераций? У взвода не было шансов. К тому же я считаю, что командиры в своем праве. Как хотят, так и учат. Не нравится? Пиши рапорт. К сожалению, только так. Но думаю, ни я, ни вы на это не пойдете. У каждого свои резоны здесь учиться.

— Может, если бы ты поучаствовал в атаке, мы бы пробили его «щит»? — заметил Таранов.

— Никола, так ты же рядом со мной стоял, — напомнив это обстоятельство, рассмеялся я. — Мог бы и сам поучаствовать. К тому же мне все стало понятно еще на построении, после того как Воденцов использовал духовную технику.