Прятки среди огней (СИ) - Гришанин Дмитрий Анатольевич
Я сразу повел Слезу к самому оживленному месту Семнадцатой пещеры, к четырем арочным ходам в стене, кучно расположившимся буквально на участке в полсотни метров. Три из этих четырех были короткими переходами в соседнюю Шестнадцатую пещеру, заходить в которую я не планировать, и наагрить Даром Слезы оттуда тварей нам на замес сам Стикс велел. Четвертый ход уводил в длинный тоннель, и на него я не особо рассчитывал.
Что в округе твари есть, обнаружил, активировав «Всевидящее око». Пока мы осторожно добирались вдоль пещерной стены до нужного места, за три минуты действия Дара я засек пару средних лежбищ слепунов в нашей Семнадцатой пещере, и одно огромное за толстой земляной перегородкой в соседей Шестнадцатой.
– Вот мы и на месте, – объявил подруге, остановившись у стены всего в десяти метрах от ближайшего сквозного прохода.
– Уже? – удивилась Слеза. – И двадцати минут, как спустились, не прошло.
– В этот раз решил долго не плутать.
– Я только «за». Тоннель – та еще тягомотина… Ну, чего стоим? Кого ждем?
– Млять!
Выпустив на волю Шпору, стал пластать землю в двух метрах над полом, намечая контуры будущего убежища подружки. Сотворив достаточно просторную, но не глубокую пока нишу в стене, снова вручил Слезе добытую из инвентаря лопату и, забросив девушку наверх, предложил ей самой обустраивать убежище дальше на свой вкус.
Сам же снова, отдалившись на несколько метров от стены, вбил в землю на пятиметровой дистанции друг от друга, пару совсем свежих и весело потрескивающих факелов.
Еще минут двадцать Слеза потратила на углубление убежища и удобное размещение внутри рюкзаков, оружия и боеприпасов. А я – на расчистку от лишней земли пятака под «гнездом» подружки, и даже небольшой подкоп сделал под стену, чтоб скапливающиеся под убежищем трупы не так быстро скрадывали его двухметровую высоту.
– Готов? – окликнула подружка.
– Врубай, – кивнул я, меняя лопату обратно на Шпору и извлекая из кобуры пистолет.
– Ну погнали…
Снова произнесенная Слезой фраза-активатор воспринялась моим ухом, как беспорядочный набор звуков и совершенно неповторимая абракадабра.
Но «Лакомый кусочек» активировался, и теперь остается лишь ждать появления его первых жертв.
Первого слепуна подружка сразила метким винтовочным выстрелом на самой границе освещенной зоны факелов. Второго – болтом уже в круге света. Третьего – снова винтовочным, уже в пяти метрах от стены. Четвертому в пасть засадила болт в упор, когда слепун в отчаянном пряжке попытался дотянуться до нее…
Что что-то пошло не так, стало понятно уже через десять секунд с начала отстрела.
Твари широкой рекой стекались со всех сторон. От их ненормально огромного количества с первых зе секунд замеса мне даже стало слегка не по себе. Совершенно не сдерживаясь, я заработал Шпорой, как косой, ежесекундно срубая одну-две башки игнорящих меня слепунов, параллельно второй рукой в упор расстреливая из стечкина тварей с другой стороны. Вокруг убежища «лакомого кусочка» тварей сгрудилось уже столько, что можно было не опасаться – на долю Слезы их с лихвой останется.
Я так увлекся истреблением набежавшей мелюзги, что едва не пропустил появление под потолком действительно опасных гостей. Сразу с добрый десяток погонщиков неслышной сапой подтянулось на нашу дискотеку.
– Твою ж мать! Че происходит-то?! – спросил у ближайшей пробегающей мимо тварюшки.
Ответа, увы, не дождался. Обиделся. Снес неразговорчивому гаду башку.
– Пухом! – выдохнул фразу-активатор.
И, оттолкнувшись от пола, невесомой пушинкой воспарил под потолок, чтоб полюбопытствовать о причине чрезмерного ажиотажа у тварей с развитым интеллектом.
Начхавшие на мое появление рядом, заагренные на Слезу погонщики, так же не пожелали делиться секретной информацией, пришлось их тоже убить. Всех. Благо, целых двадцать две секунды действия Дара позволяли мне порхать под потолком зло матерящимся шершнем, и разить тварей направо и налево шипастым дисковым жалом.
Всего под потолком я пробыл двадцать секунд, зарезав Шпорой в общей сложности аж тринадцать погонщиков – еще трое подтянулись к первому десятку уже в процессе его истребления – оставаться дольше не решился, и последние пару секунд потратил на плавный спуск на пол.
Действие Дара прекратилось, меня накрыло болезненной волной начала отката, ноги не выдержали веса чудовищно отяжелевшего тела и предательски дрогнули в коленях – я таки снова плюхнулся на задницу. Практически впритирку с лицом мелькнула клыкастая пасть слепуна, но заагренная строго на Слезу тварь, к счастью, даже не глянула в мою сторону. А на потолке, перечеркивая все мои старания, появилась очередная группа высокоуровневых погонщиков.
– Слеза! – раненым зверем зарычал я из последних сил. – Забей на тварей внизу! Смотри вверх! Ну же! Слеза!
Подружка меня не услышала. И четверо погонщиков неспешно вышли на убойную для кислотных плевков позицию. Кажется, ко мне начала возвращаться подвижность.
Млять! Только бы успеть!
Глава 31
Глава 31, в которой собираем кровавую жатву и несем невосполнимые потери
– Левак!
Шпора исчезает в инвентаре. Пистолет выпадает из стремительно толстеющих и обрастающих ножеподобными когтями пальцев. Одежда трещит по швам. И очередные берцы разлетаются на кожаные лоскуты, под давлением широченных когтистых ступней, с костяными пятками.
Левый глаз слепнет. Но и одного правого вполне хватает, чтоб увидеть, как притаившиеся под потолком твари дружно изрыгают вниз град кислотных нитей.
«Корм!.. Мой!.. Нет мое!.. Не тронь!.. О-о, корм!..» – от многоголосого верещания сбегающихся отовсюду слепунов поначалу с непривычки реально закладывает уши.
Срывая глухое раздражение на беснующуюся толпу, я обеими когтистыми пятернями зацепил пару бегущих мимо горлопанов и, подорвавшись на ноги, одновременно мощным рывком швырнул испуганно верещащих тварей под поток смертельных для подруги нитей.
Сработало! Извивающиеся в полете туши слепунов приняли на себя большую часть смертельных плевков. С обугленными кислотой спинами и боками, они шмякнувшись о стену над головой Слезы, и тут же скатились на головы штурмующей высоту братвы.
Слеза заметила, наконец, смертельную угрозу с потолка, и втиснулась вглубь укрытия. Потому следующий «залп» кислотных зарядов лишь бестолку оплавил землю невысокого бордюра «гнезда». А несколько нитей, отскочив и сорвавшись вниз, нашли себе жертвы в беснующейся у стены толпе слепунов.
Решив временно проблему, занялся верещащим зоопарком под ногами. Ух, как я люто накинулся на тварюшек. Против моей брони когти и зубы низкоуровневых слепунов были совершенно бессильны, а зов активированного Дара не позволял бедолагам прыснуть врассыпную, и я валил тварей десятками: ударами ног ломая хребты, ножами-когтями рук вскрывая глотки и вспарывая бока.
Но даже подыхая под моими ударами свихнувшиеся от зова слепуны, не молили о пощаде, а исступленно хрипели:
«Корм!.. Мой!.. Мне!.. Хочу!.. Корм!..»
Разумным погонщикам наверху потребовалось немного времени, чтоб понять: теперь сверху забившийся в нору «лакомый кусочек» им не достать. Они прекратили бессмысленный обстрел и рванули дальше по потолку к стене. По паучьи проворно переставляя снабженные присосками конечности, за считанные секунды добрались до края, дружно перескочили на стену и наперегонки заспешили вниз, намереваясь сверху «порадовать» визитом трудную мишень.
И у них легко бы все получилось, если б не мой обострившийся слух. Увлекшись избиением тварей внизу, рывок погонщиков на потолке я, разумеется, зевнул – единственный глаз не мог одновременно отслеживать всех врагов внизу и наверху. Но сквозь верещание жаждущей корма толпы, уши уловили подозрительное шуршание наверху. Обернувшись, увидел уже спускающихся к «гнезду» погонщиков, и во всю прыть цокающих пяток рванул им наперерез.
