Павел Нечаев - Свобода от, свобода для
- Летун, давай остальных. И тащите все заготовленное, - передал я по рации.
Через несколько минут показались бегущие легкой трусцой бойцы. Тридцать человек взбежали по эстакаде, и заняли позиции у последней линии обороны, метрах в ста за нами. Подъехал грузовик, его стали споро разгружать. Прямо на асфальт сгружали снаряды, летели покрышки, прочий горючий материал. Из кабины вылез Летун.
- Ты хотел тут агитацию развести? Давай, - сказал я ему. Его бойцы притащили громадный динамик, поставили у входа в туннель, подключили к усилителю. Он взял в руки микрофон:
- Фашисты! С вами говорит командующий войсками Республики! - громовой голос из динамика оглушал. Наверняка все, кто находился в туннеле, его слышали. Прозвучало это серьезно. С другой стороны, тем, сидящим внутри, неоткуда знать, что нас тут неполная сотня. Значит, чем грознее, тем лучше.
- Сдавайтесь! Всем, кто сложит оружие, и выйдет с поднятыми руками, гарантирую жизнь! Не подвергайте жизнь опасности ради Фраймана!
Пока Летун вещал, артиллеристы развернули напротив нежилого туннеля гаубицу. Летун на минуту замолчал, я махнул рукой, и гаубица выпалила во тьму туннеля. Снаряд разорвался в глубине, метрах в ста от входа. Туннель подымался, изгибался, так что простреливать его насквозь было невозможно. Изнутри туго ударила взрывная волна. Летун посмотрел на меня, я махнул ему рукой, продолжай, мол. Он продолжил уговаривать:
- Времени на раздумья даю пятнадцать минут. И пятнадцать минут на то, чтобы выйти! Через полчаса мы вас выкурим оттуда, - Летун отложил микрофон. Ждать пятнадцать минут нам не пришлось, почти сразу же из туннеля послышался топот множества ног. Я понял, что сейчас произойдет, и прокричал в рацию:
- Никого за оцепление не выпускать!
Мы отпрянули от входа в туннель, укрылись за тягачами. Достаточно на сегодня жертв. Из туннеля волной выбежали кацетники, руки над головой. Они выбегали, и застывали, жмурясь от солнечного света. В них врезались подбегающие сзади, вскоре перед туннелем сгрудилась масса народа. Среди лохмотьев кацетников мелькали синие куртки стражников. Криками и тычками наши бойцы направляли выбегавших к линии стрелков на эстакаде.
- Стражников не выпускать, - приказал я по рации. - Отводить в сторону и сажать. Остальные пусть валят. - Ниже по эстакаде раздался мат и крики, бойцы фильтровали выходящих.
Заметив среди выходящих знакомое лицо, я вклинился в толпу, и за шиворот выволок человека в синей куртке. Я толкнул его к борту тягача, он упал на колени. Кто-то из наших приставил ему к голове ствол винтовки, человек застыл, боясь пошевелиться.
- Какая встреча! - издевательски протянул я. Человек сидел, опустив голову, я жестко приказал: - голову подыми и посмотри мне в глаза, Аронович!
Он поднял голову и посмотрел на меня. В глазах плескался страх. Он посмотрел на мою залитую кровью одежду, перевел взгляд на флаг над бульдозером, и затрясся.
- Знаешь, кто я? - спросил я у него. Он сглотнул, и выдавил:
- Ко... Коцюба, - потом, всхлипнув, взмолился: - не убивай меня, не убивай. Пожалуйста, вы же обещали!
- Рассказывай, - бросил я. Аронович уставился на меня непонимающе, потом сообразил, и затараторил. Оказывается, весть о разгроме колонны повергла защитников туннеля в панику. Управляющие, и комендант пытались организовать сопротивление, но у них ничего не вышло. Лучшие бойцы, отборные солдаты пограничной стражи, ушли с колонной, остался только охраняющий кацетников сброд, бывшие полицейские, и прочая сволочь. Устроили вылазку, когда стало ясно, что успехом она не увенчалась, последние остатки порядка рухнули. Управляющие и их приближенные сбежали во вторую часть туннеля, и выставили пулеметы. Гельман в матюгальник приказал держаться до последнего, обещая расстрел за неповиновение. Оставшиеся в туннеле стражники заметались, не зная, что делать. С одной стороны пулеметы Гельмана, с другой мы. Когда прозвучало обращение Летуна, Аронович, по его словам побежал открывать бараки с кацетниками, тех сразу после начала артподготовки позапирали. Как только они отперли бараки, кацетники, сбивая друг друга с ног, понеслись вниз, к выходу из туннеля. Побросав оружие, туда же ломанулись и стражники.
Я посмотрел назад. Пробка у заграждения рассасывалась, на корточках с руками за головой сидело человек пятьдесят стражников, по пространству от эстакады и до домов с нашими позициями чернели фигурки бредущих кацетников. Я за шиворот развернул Ароновича к сидящим стражникам, и прокричал ему в ухо:
- Смотри внимательно, это все, кто был? - на мой взгляд, стражников было маловато. Еще что-то в этой картинке показалось мне странным, но я никак не мог уловить, что именно. Аронович всмотрелся:
- Ннет, это не все, не все! - торопливо повторил он, боясь, что я не поверю.
- Скольких не хватает? - спросил я. Аронович, шевеля губам, начал пересчитывать.
- Пятнадцать, шестнадцать человек, может, двадцать! - закончил он пересчет.
- Почему они не вышли? Говори! - встряхнул я его.
- Дети, я думаю, они взяли в заложники детей! - тоненьким голоском прокричал Аронович. И тут я сообразил, что не сходилось в увиденном. Все вышедшие были взрослыми. Значит, они решили поиграть с нами в игры с заложниками. Я ударил Ароновича прикладом по затылку. Тот ткнулся носом в асфальт и затих. Бойцы оттащили его в сторону.
- Что будем делать? - спросил я у Летуна. Тот, полуобернувшись, выставив голову над бортом тягача, всматривался в темноту туннеля. Я не сомневался, что весь мой разговор с Ароновичем он слышал от первого до последнего слова. Я повторил, уже громче: - Летун! Что мы будем делать?
- Если не знаешь что делать, делай шаг вперед, - ответил Летун. Ну, чисто Вайнштейн, один в один. Я сделал правой рукой жест, будто стучал по голове кулаком, сзывая командиров к себе.
- Так, мужики. Заходим внутрь. В правый туннель идет бульдозер, в левый тягач. Идем за техникой, смотрим по сторонам, каждый угол открываем. Без света, с ПНВ. Не спеша, мужики, торопиться нам некуда. Хватит с нас потерь, - сказал я, и добавил: - больше никто сегодня не умрет. Ясно?
Командиры кивками подтвердили, что поняли, и разошлись инструктировать бойцов. Слышавший все Вайнштейн без напоминания полез в кабину бульдозера, заводить. Зря я это сказал, насчет того, что никто больше не умрет. Бывает, что такие обещания слышит кто-то наверху, и ставит напротив твоей фамилии в списке жирный крестик.
Мы осторожно продвигались вглубь туннеля. Освещение не работало. Приборов ночного видения хватило на первые две тройки в каждом из туннелей, командирам само собой. Каждый угол, каждую дырку проверяли. Мы пошли полтуннеля, и никого не встретили. Ворота в решетках были открыты, бараки пусты. Я считал бараки. Пять, шесть следующий должен быть детский. Бульдозер тронулся с места, и тут же остановился. На связь вышел Вайнштейн:
- Коцюба, посмотри вперед. Рома говорит, там что-то не так.
Я выглянул в щель между стенкой туннеля и бортом бульдозера, но ничего не увидел. Сказал идущему рядом со мной Ариэлю:
- Передай Летуну, чтобы прекратил движение. - По соседнему туннелю, параллельно, шла вторая группа под командованием Летуна.
Ариэль зашептал в рацию, а я, тем временем, протиснувшись вдоль борта, вышел вперед. Всмотрелся. Метрах в ста выше по туннелю виднелась решетка, что перегораживала туннель перед детским бараком. Решетку я видел отчетливо, но в зеленом свете ПНВ то, что было за решеткой, было не разглядеть. Я решил рискнуть и, прижимаясь к стене, проскочил расстояние, что оставались до разделяющей бараки площадки. По мне никто не стрелял. Я пересек площадку, стараясь не выходить на линию огня, прошел вдоль стенки и выглянул за угол. За решеткой, прижавшись к ней, ровными рядами стояли дети. Я передал по рации Вайнштейну:
- Вайнштейн, продвигайся до угла, где я стою. Видишь меня?
- Вижу, продвигаюсь, - ответил Вайнштейн и тронул бульдозер вперед. Я переключился на другой канал и вызвал Летуна:
- Что у вас впереди, Летун?
- Ничего и никого. Пусто, - ответил тот.
- Продвиньтесь вперед до прохода. Увидишь справа дверь, остановишься. Как понял?
- Понял, - подтвердил Летун.
Бульдозер дополз до угла, где я стоял. Сквозь шум мотора я услышал, что кто-то что-то орет, со стороны барака, но слов было не разобрать. Я сказал Вайнштейну, чтоб заглушил мотор. Как только мотор заглох, мы услышали со стороны детского барака голос, кричавший:
- Ни шагу дальше, или мы начнем убивать сопляков! Стойте, где стоите! - все это повторялось, перемежаясь многоэтажным матом. На связь вышел Летун:
- Мы у двери. Что дальше?
- Оставь у этой двери кого-то, и двигайте к следующей пешком. Постарайтесь открыть ее без лишнего шума. Они засели в детском бараке, прикрываются заложниками. Их надо по-тихому обойти, и посмотреть, что можно сделать с другой стороны. Как понял?
