Сергей Лисицын - Перекресток

Сказать все, как есть? Проклятье, это значит рассказать обо всем вообще. Вплоть до того, кто я есть на самом деле и кто хочет отвернуть мне голову. Про Аниту тогда можно забыть сразу. Фрэд меня убивать, конечно, не станет, но и руки ни за что не подаст.

Но это не самое страшное. А вот если они окажутся рядом, когда слух обо мне дойдет до тех, от кого я сюда слинял…

Я закрыл глаза и сглотнул. Убивать буду. Руками порву. Но это бесполезно, если дорогие мне люди будут уже мертвы, а всех и сразу я прикрыть не смогу. Значит, будем действовать тихо и аккуратно. И, случись что, ликвидировать любого противника, причем так, чтобы никто концов не отыскал. Будем вспоминать навыки. По экрану визора плыла монотонная равнина, которую оживляла наложенная на реал-изображение информационная сетка. Светло-салатовые линии плыли по экрану, разделяя изображение на информационные сектора. Телеметрия также мерцала светло-салатовым, все показатели были в пределах нормы. В пилотском кресле развалился Платформа. Заложив руки за голову, он откинулся на спинку кресла, положив длинные ноги в массивных ботинках на огораживавшую пульт стальную трубу. В соседнем кресле полулежала, вытянув ноги, Анита. Они лениво перебрасывались фразами, обсуждая слухи о появлении нового объекта на одной из нижних плоскостей. До нас пока дошли только размытые изображения черного куба с выступающими из граней пирамидальными выростами, с которых стекали ленивые медленные молнии, вливавшиеся в кипящее фиолетовое варево вокруг куба. Было бы интересно глянуть на это чудо вблизи. Вот и я стал думать, как настоящий сталкер.

— Скоро увидим модуль Чокнутого, готовь гостинцы, — пробасил Платформа.

Я молча кивнул и, перегнувшись через ноги Сергея, набрал на боковом пульте последовательность команд. Кабину заполнило пощелкивание эфира, обрывки чьих-то разговоров, сигналы маячков — обычный дневной фон плоскости в человеческом радиодиапазоне.

— Слушай, а Чокнутый на какой волне сигналит? — спросил я. Платформа хмыкнул, ничего не ответил, набрал команду вызова на своем пульте. — Объект пятнадцать-сорок пять, ответьте. Это группа Платформы, приближаемся к вам со стороны стандартного севера, просим разрешения на посещение.

Помолчал, послушал.

— Чокнутый, ты там? — заговорил он, отбросив стандартные формулы радиопередачи. — Чокнутый, ответь! — Сергей рывком сбросил ноги с поручня, подался вперед. — Чокнутый, это Платформа, отвечай.

— Слушай, — развернулся он ко мне, — модуль Чокнутого не отвечает.

— Ну и что? Ты же сам говорил, что он частенько надолго уходит.

— Да, но тогда он оставляет стандартное предупреждение, мы бы его услышали. А сейчас — тишина. Не стряслось ли с ним чего?

Я пожал плечами.

— Ну что сейчас гадать. Скоро уже будем на месте, там и увидим.

Но на душе почему-то заскребли кошки. Я не мог никак рационально объяснить свою тревогу, но все происходящее мне не нравилось.

— Сколько нам еще до его модуля?

Платформа дал команду навигационной системе.

— Два с небольшим километра.

— Останови. Давай-ка мы с Фрэдом сходим, посмотрим, что к чему.

Платформа с недоумением посмотрел на меня. Я его понимал, Чокнутый был местной легендой, талисманом, его не тронули бы даже люди Синеглазки. Хотя… не тронули бы, не будь у них достаточных оснований. Но моя интуиция вопила, что лучше сходить и посмотреть, перестраховаться.

— Ладно, ладно, давайте, двигайте, — пожал плечами Сергей.

Все же хороший он мужик. И хороший старшой. Не старается демонстрировать крутизну и доверяет профессионалам. Сказал я, что лучше остановить трансп, — остановил.

Я вышел из кабины управления, прошел через отсек, в котором сидела Мариска. Проходя, покосился на нее. Девчонка сидела, сосредоточенно нахмурив брови, и кусала нижнюю губу — привычка, подхваченная от наставницы. Глянула на меня, хотела что-то сказать, но передумала. Я не стал ничего спрашивать, молча кивнул и пошел в моторный отсек, рядом с которым, в крохотной клетушке с выведенными датчиками, сидел Фрэд.

— Пойдем, проветримся, а? — привалился я к краю дверного проема.

— Вот просто проветриться?

— В костюмчиках, конечно. И, знаешь что, возьми-ка на всякий случай «Василиска».

— Вот так даже? — Брови Фрэда поползли вверх.

— Нет-нет, ничего конкретного, просто ощущения какие-то, — и я пошевелил в воздухе пальцами.

Папенька встал и пошел в десантный отсек. Неторопливо, без спешки, проверяя каждое сочленение скафандра и каждый изгиб шлангов, мы оделись, перепроверили оружие и, кивнув друг другу, подошли к шлюзу.

— В кабине нас слышно?

— Слышим вас ясно и четко.

— Выпускайте, мы пошли.

Я спрыгнул в оранжевую пыль, которая тут же взвилась мутными клубами, и отбежал к ближайшему холмику, за которым и залег. Все же полезные привычки неистребимы. К счастью.

Следом спрыгнул Фрэд с облегченным вариантом «Василиска» в руках, затопал ко мне. Спросил тихо, так, словно нас больше никто не мог слышать:

— Ты что-то знаешь, чего не знаю я?

Черт, ну да. Знаю. Но не имею ни малейшего понятия, относится ли это к молчанию Чокнутого и к тому, что оно мне так активно не нравится.

— Нет, просто паранойя разыгралась, — совершенно честно ответил я. — Так что давай пойдем стандартным уступом до самого объекта, а там посмотрим.

Так мы и двинулись, особо не скрываясь — скрывать нам было нечего, а за просто так на плоскости никто ни в кого не палил — но и не как на прогулке.

— Парни, вы его уже должны видеть, — затрещало в шлемофоне.

— Видим! — отрапортовал я. — На первый взгляд, все нормально.

Штатно закрытый шлюз, следов вокруг не заметно. Конечно, человеческие следы моментально занесет равнинной пылью, но симбота или транспорта рядом тоже не было. Кстати… вот хорошо видимая тропка, начинающаяся от шлюза. Отсюда хозяин модуля выходил в симботе, тропе уже много лет, ее не скроет никакая пыль.

Я опустился на одно колено, потрогал накопившуюся в следах пыль. Не надо быть следопытом, чтобы понять — пыль уже несколько недель никто не тревожил. И купол молчит. Интересно. Или хозяин отправился куда-то далеко, или лежит в куполе, и с ним что-то случилось.

Или у него просто плохое настроение, и он никого не желает принимать.

Папенька уже колдовал возле шлюза.

— Закрыто, система поставлена в режим ожидания, защита слабенькая — могу вскрыть, если надо.

— Платформа, слышишь нас? Что делать будем?

Несколько секунд мы слушали треск в шлемофонах, наконец Сергей отозвался:

— Вскрывайте, только аккуратно. Вдруг ему плохо стало, а медблок у него древний, мог и не справиться или с посылкой сигнала проглючить.

Это, конечно, был паршивый вариант. Мы гарантированно получали на руки труп, медблоки в таких модулях я знал. Со стандартным сердечным приступом или переломом они, конечно, справятся, но что-то более сложное… Максимум снимут острые симптомы и завопят в эфир о том, что гуманоид собирается врезать дуба.

Я слушал сопение Фрэда в наушниках и смотрел по сторонам. Наконец, зашипев, поползла в сторону плита шлюза. Мы вошли в модуль и стали ждать, когда система просигналит, что можно пройти во внутренние помещения.

И тут меня накрыло. Аж холодный пот прошиб. Проклятье, нельзя же так расслабляться. Я настолько поверил датчикам и отсутствию следов у входа, что даже не обошел модуль! А ведь у этой модификации, если не ошибаюсь, шлюзов два. И выходов, соответственно, тоже. Второй находится на противоположной от нас стороне и по размерам несколько меньше этого, основного. Но войти-выйти в скафандре и выкатить из шлюза какой-нибудь транспорт вполне можно. Как и зайти обратно, да и затаиться в одной из комнат, поджидая незадачливых посетителей.

Расстегнув кобуру, я тронул Фрэда за плечо. Показал в сторону медленно ползущей в стену перегородки, за которой открывался слабо освещенный дежурными светильниками проход к жилым отсекам. Просигналил, чтоб тот был настороже. Фрэд присел на корточки и осторожно двинулся вперед, ощупывая пространство перед собой дулом «Василиска».

А я стоял в дверях и прислушивался к ощущениям. И понимал, что никого в модуле не было, кроме нас с Фрэдом. Такое чутье вырабатывается со временем и не имеет ничего общего с талантом Мариски или пробоями сути проскопистов из монастырей Цераланта. Это чистой воды инстинкт много повоевавшего в закрытых помещениях человека, который раз за разом входил в незнакомое строение и очень хотел выйти из него живым.

Однако мы с Папенькой проделали все точно по уставу, осторожно вскрывая каждую дверь, заглядывая во все углы, особое внимание уделяя скрытым отсекам и всяческим каморкам, которых в таком модуле хватало. Проектировали их, разумеется, для хранения и транспортировки различных запасов, но при желании там можно было жить и прятаться месяцами.