Владимир Коваленко - Камбрия - навсегда!
Правда, всегда оставалась возможность откупить оскорбление. Которой обычно и пользовались в неприятных случаях. Другое дело, что Воин даже не заметил подколки.
— Глисты обычно гермафродиты, — подхватил Вор, — так что…
— Не, глистов у меня нет пока, — заявил богатырь, — у меня внутри среда антиглистовая. Не всегда, но обычно! А иначе никак — у этих косоглазых, я думал, они китайцы, а они нет — жратва у них такая, что без градуса никак.
— Иными словами, ты пьешь… — подытожил Вор. — Вопрос — что? Поверь, пиво, мед и кумыс глисты перенесут гораздо легче, чем ты сам. Печени-то у них нет.
— Так я самогон пью. И монголы тоже! Ну, эти совсем сволочь. Последний рис у крестьян отбирают и гонят. Ну, мы с ребятами их режем. Что успели перегнать — пьем. Что не успели — раздаем народу. Я ж и не понимаю, что эти желтые там белькочут, но как от радости плачут — видел, и не раз. И команда моя растет! Сам ихний хан на меня войска посылал… А толку! Их много — мы на реку. Обычно в гаолян, но и в рисовых полях, бывало, отлеживались. Казацким способом. Камышинку в рот — и на дно. И хрен какой татарин найдет! Ну, тут они за свое — грабить и пить. Ну и мы за свое. Глядишь, отряда монгольского и нет уже. Другой посылают, побольше. А толку? Конец один. Одна беда — многовато народу становится. А рожи все похожие и имена. Нет, они не китайцы. Стой, как же они себя-то называют-то… Минь-я? Я еще все время «меня» слышал.
— Слушай, ну не было у монголов перегонки в тринадцатом веке.
— Не знаю. Но ведь есть! Хороший первач, градусов пятьдесят. Слушай, рыжуня, парень-то, что внутри тебя был, он правда ушел? Совсем?
— Совсем. Я — не он.
— Значит, помянем. А ты расскажи, чего он натворить успел! Чтоб мои герои узкоглазые знали, за кого пьют, по ком гуляют поминки. Или не знаешь?
Немайн говорила долго. Стесняться не приходилось — речь-то шла не о ней. Приукрашивала, как могла, но старалась не привирать особо.
Слушали. Даже Колдунья подошла поближе. Хотя губки и надула.
— Правда, конунга завалил? Девкой?! А я к Батыю прорубиться не смог… Оглоушили из камнемета, — вздыхал Воин.
— И что — зажал и скупил ниже себестоимости? Пусть только ткани! Все равно здорово. Интересно, почему Сущности ему такой низкий процент насчитали?
— Хвастаемся? Возмущаемся? — Сущность на этот раз появилась незаметно и неслышно, повисла серебристым облачком невдалеке от компании. — Кстати, про процент могу рассказать. У Клирика он менее всего потому, что отнесен на ожидаемый срок жизни. То есть у кого больше времени на подвиги, с того и спрос больше. Так что его шансы не хуже ваших.
— У него нет никаких шансов, — тихо сказала Немайн. — Потому что я — не он. Я — новая. Мне месяц от роду. Понимаете, я даже не могу ругать вас за то, что вы его убили. Потому что тогда бы не было меня… А потому я просто сообщаю, что не хочу никуда возвращаться. Я сида, и мое место в Камбрии.
— Надоел, — заявила Сущность. — Ну, если угодно, надоела! Все люди как люди, интригуют, воюют, пьют… А этот — эта — сутяжничает. Никуда Клирик не делся. Обновление мозга не могло затронуть личность. Никоим образом!
— Но затронуло, — Немайн свесила уши. — Оно ведь рассчитано на личность сиды, а не человека.
— А скорее, кто-то хитрый просто спрятался за это обновление, как за предлог, — буркнула Сущность. — Причем неосознанно. Но очень рационально.
— Почему вы обвиняете меня в мошенничестве или сумасшествии? Неужели, когда я говорю, что я сида и женщина, я безумна? Проверить не можете?
— Что проверять? Память? Вся на месте! Схема мышления? Прежняя! Ты помнишь все, что помнил Клирик до болезни. Думаешь точно так же. Ну и кто ты после этого?
— Немайн. И я вовсе не думаю точно так же. Он таких вещей и думать-то не смог бы…
И покраснела. То есть полиловела. Колдунья пакостно хихикнула. Вор оттопырил большой палец, потом нагнул к себе недоумевающего Воина и зашептал на ухо. Сущность тоже оживилась.
— А, ты про это? Да, мозг действительно избавился от некоторых комплексов. Приспособился, можно сказать. Тело заставляло быть женщиной. Сознание — противилось. И вот результат.
— Именно. Он умер. Родилась я. — Немайн выпрямилась, чуть не на носки встала, голову запрокинула назад. — Как Афина, из головы Зевса! Я этим очень горжусь. И мне очень горько, что человека, который мне ближе отца, больше нет. Я ведь с ним даже не говорила ни разу.
— Все можно поправить, — вкрадчиво предложила Сущность. — Я могу наложить твое сознание на аватару заново. Мы ведь его перед обновлением мозга записали. На всякий случай. Правда, при этом ты забудешь последний месяц жизни.
— Нет. Если вы это сделаете, я умру. — Немайн стояла на своем. — А он снова будет страдать. Да, он предпочел бы мучиться, чем умереть, но я тоже хочу жить!
Она покаянно развела руками.
— У меня не хватает духа пожертвовать собой. Но… может быть, вы могли бы дать ему его старое тело? И отправить в контрольный мир, как Колдунью? Он же проиграл, не так ли? Да и в любой мир! Хоть бы и ко мне…
— Чего захотела! — влезла Колдунья. — Тогда лучше ко мне. Контрольной-то считается моя планета! И как проигравшему память об эксперименте ему стереть!
Воин загоготал. Вор погладил бородку. Воздел указательный палец.
— Вот она как выглядит, Вальхалла. Валькирии делят погибшего героя…
— Я не делю! — Немайн и руки перед собой выставила. — В любой мир, лишь бы жил. Только бы жил, понимаете! И память стирать — неправильно, неправильно! Это ведь тоже часть его жизни.
Сущность молчала. Видимо, думала.
— Это нарушает условия нашего уговора, — объявила, наконец. — Колдунья права…
Та надулась от торжества. Ненадолго.
— …она живет не в исходном мире. Просто ей достался мир попривычнее ваших. Из которого она не вернется. Ты же говоришь, что Клирик умер от болезни. Пусть так. Мы предупреждали — жизнь вокруг настоящая и смерть настоящая. Мы четыре Земли создали с нуля! Коллеге вон звезды двигать пришлось для достоверности. Про генетику, которой довелось заниматься мне, просто молчу. А система инстинктов? Как мы с ней мучились! От человека удалось взять не больше трети. Остальное — росомаха, дельфин, гриф… Представляете, как мы это вместе сгоняли?
— Не знаю как. Знаю — обеспечить бесперебойную работу мозга эльфийки на протяжении ее срока жизни вы не смогли. Да и в обновление Клирика загнали тоже вы — неверными данными о физиологии нового тела. Так извольте поступить с ним честно — верните хоть то, что отняли. Жизнь. И поселите на одной из этих четырех Земель. Или на настоящей.
— Вот именно, и моя подойдет лучше всех.
— Даже если он будет помнить? — спросил Вор.
— Даже, — отрезала Колдунья.
— Вы мне позвольте продолжить? — поинтересовалась Сущность. В ее голосе вдруг просквозил какой-то механический присвист. — Так вот: на настоящую Землю можно вернуть только победителя. Ошибка с данными о физиологии возникла под его — хотя я по-прежнему считаю, что под вашим, — нажимом. В нормальных условиях мы с коллегой не ошибаемся. Лучшей физиологии под заданные условия сделать было нельзя… Нежелание возвращаться — ваше личное дело. Мы не будем на этом настаивать. Мы можем даже предложить вам другую награду. Например, замотивировать ваше присутствие на планете.
Сида спрятала лицо в ладонях.
— А это вы и так должны были сделать. Помните? Тогда, при самой отправке в прошлое? «Вы можете быть последней в роду?» Учитывая, как дотошно вы подошли к инвентарю и классу, создав мне несуществующее византийское родство, могли бы и кости окаменелые разбросать, помет, орудия первобытного и не очень труда, кострища… Так что вот вам еще одна ошибка!
— Что я слышу! Оказывается, иной раз и некоторые из моих коллег прыгают не выше головы! — появления второй Сущности никто не заметил, зато, появившись, она себя повела почти как газ: места не стало, а давление выросло. — Изволь исправить. Кроме того, я, в отличие от некоторых, имею склонность решать созданные мною проблемы, а не уверять всех, что их, видите ли, не существует. А проблема тут одна: эта девушка в плохом настроении и не хочет дальше работать! Вот уйдет в монастырь — и что ты будешь делать, а? Не умеешь ты награды предлагать. Все-то боишься отдать лишку! А тут щедрость уместна. Впрочем, вполне умеренная. Немайн! Хочешь, чтобы тебя считали сидой? Отлично. Да будет так. Хочешь, чтобы Клирик вернулся домой? Так доделай его работу!
— И все? — Немайн просияла. Воин и Вор переглянулись.
— И все. Наберешь сотню процентов, и мы оставим в покое тебя и твою Землю. Навсегда! А Клирика, в самой последней записи, вернем на исходную.
— Но… — встряла было первая Сущность.
— Какая тебе разница, кто наберет проценты? Кого тут только что несло: у нее память Клирика, мышление Клирика…
