Глен Кук - Игра теней
— Вперед, конь мой!
Света было достаточно, чтобы отважиться на рысь.
Через минуту мы достигли участка земли, усеянного дымящимися, корчащимися телами. Смуглые карлики. Целая чертова уйма.
Пылающие деревья высветили во тьме мчащийся силуэт гигантского волка, с волчонком на спине, клыками и когтями вцепившимся в, шкуру старшего.
— Что за дьявольщина?! — воскликнул Мотер.
— Может, это Меняющий Облик? — предположил Мурген.
— Может быть. Вероятно. Он где-то рядом. Госпожа! — крикнул я в сторону полыхавших деревьев. Пожар угасал под дождем. Сквозь треск едва пробился звук, который мог быть ответом на зов. — Где вы?
— Здесь!
Что-то зашевелилось среди россыпи валунов. Я спрыгнул с коня.
— Гоблин! Где ты там, черт тебя подери?
То был не Гоблин. То была Госпожа. И я даже не видел, сильно ли она ранена, — не хватало света. Но ранена она, без сомнений, была. И, как это ни глупо, что мне, как лекарю, надо бы знать в первую очередь, но я присел, подхватил ее на руки и начал укачивать, словно младенца. Совсем из ума выжил.
Стоит человеку записаться в Отряд, и через минуту он начинает заниматься разными бессмысленными вещами; маршировка, учения и муштра приводят к тому, что, едва доходит до дела, нужное действие выполняешь автоматически, без размышлений. Сознание отключается. Вот я и не думал ни о чем и ничегошеньки, кроме утраты, не чувствовал. То есть и нужных действий не совершал.
Счастлив я, что хоть у товарищей моих мозги еще не сквасились.
Они собрали достаточно способных гореть дров, подали мне лекарскую снасть и, посредством рассудительного вопля, принудили оставить ерунду и приниматься за дело.
Впрочем, не так уж она была плоха, как могло показаться в темноте. Несколько порезов, множество синяков и, учитывая полубессознательное состояние, пожалуй, нетяжелая контузия.
Выработанные многолетней практикой рефлексы мои одержали верх над чувствами, и я снова стал военным лекарем.
Вскоре и Мурген присоединился ко мне.
— Я нашел ее коня. Однако от Гоблина — ни слуху ни духу. Как она?
— Лучше, чем кажется. Побита, конечно, но ничего критического. До свадьбы заживет.
Примерно в этот момент она приподняла веки, взглянула на меня, узнала, обхватила руками и зарыдала.
Шадид что-то сказал. Мурген хмыкнул:
— Угу. Пойдем-ка Гоблина поищем.
Корди Мотер, соображавший не так быстро, тоже ушел с ними.
Успокоилась она, надо заметить, быстро. Все-таки не привыкла Госпожа, будучи Госпожой, вот так изливать чувства. Она отстранилась от меня.
— Прости, Костоправ.
— Да не за что. Ты была на волосок от гибели.
— Что произошло?
— Я собирался спросить тебя об этом.
— Они загнали меня в тупик, Костоправ. Я думала, мы ускользнем, но они точно знали, где мы. Они разъединили нас, загнали меня сюда, а потом нападали и откатывались целыми дюжинами. Пытались взять живьем. Пожалуй, мне повезло, иначе я была бы мертва. А после — ничего не помню. Как вы подошли, как их разогнали…
— Мы их не разгоняли. Насколько я помню, тебя спас Меняющий Облик.
Я рассказал ей о внезапном пожаре и о волке.
— Может быть. Но я не знала, что он поблизости.
— Где Гоблин?
— Не знаю. Мы разделились примерно в миле отсюда. Он пытался сбить их с толку иллюзиями. Костоправ, мы сегодня убили, наверное, около сотни человек. Никогда еще не видела таких бестолковых. Но они все шли и шли… Куда бы мы ни бежали, повсюду были засады, и многочисленные. Если мы вступали в бой, они давили нас численным превосходством, и вместо каждого убитого подходили двое новых… Словно в кошмарном сне. Они словно чуяли, где мы. — Она снова прижалась ко мне. — Здесь явно не обошлось без колдовства. Я никогда не испытывала такого страха.
— Ладно, теперь-то все хорошо. Все кончилось. — Это было лучшее, что я только мог выдумать. Нервы мои успокоились, и я снова вспомнил о том, что она — женщина.
В нескольких милях к востоку сверкнуло нечто похожее на молнию. Однако за все время от начала этой мелкой мороси никаких молний не наблюдалось. Я услышал, как перекликаются меж собою Шадид, Мурген и Мотер, а затем — стук копыт их коней.
— Гоблин там, наверное, — сказал я, опираясь о землю и поднимаясь.
Она удержала меня, обняв крепче.
— Они сами справятся.
Я взглянул на нее. Лица ее, за недостатком света, было толком не разглядеть.
— Да, пожалуй.
И, после секундного колебания, я сделал то, чего она хотела.
Наконец, выбившись из сил, я перекатился на бок.
— Слушай, в твоем состоянии ты…
— Заткнись, Костоправ.
И я, заткнувшись, вернулся к делу.
Глава 28. Снова разведка
О чем они только думают, эти безголовые боги?!
Я, понимаете ли, не из скорострелов, и Госпожа тоже, естественно, подустала… Словом, небо вдруг, ни с того ни с сего разверзлось, точно кто-то взрезал его брюхо ножом, и на нас обрушился ливень — сильный и холодный, да вдобавок ветер в качестве предупреждения пару раз дохнул пронизывающим холодом. Я, конечно, и так уже промок до нитки, однако…
Едва мы остановились, дабы найти какое-нибудь укрытие, из тьмы ночной появился Мурген с остальными.
— Верно, — сказал он, — это был Гоблин, только, когда мы добрались туда, он уже смылся. — Подразумевалось, что я понимаю, о чем он говорит. — Костоправ, я понимаю: мы, в Черном Отряде, ребята железные; ни дождь, ни снег, ни черные карлики не помешают нам делать что возжелаем, но этот ливень меня доконал. Привел, как ты выразился тогда в Курганье, в определенное состояние. Словом, с меня на сегодня хватит. Тошнит меня уже со всего этого.
Меня эта ночь также доконала. Особенно теперь, когда стихии разгулялись всерьез. И все же…
— Но как же Гоблин?
— Как Гоблин? Давай, Костоправ, заложимся. Этот скверный поросенок сейчас в полном порядке. А-атнюдь не в пример нам. Споришь?
Вот вам пример случаев, когда должность командующего особенно в тягость. И приходится делать выбор, который по всем ощущениям похож на поиск легкого пути. Тут и начинаешь считать, что манкируешь обязанностями.
— Хорошо. Давайте искать дорогу обратно в город.
Я выпустил руку Госпожи. Мы принялись наскоро приводить себя в порядок. Ребята сделали вид, что ничего не замечают. Наверняка те, кто остался в Таглиосе, узнают обо всем еще до рассвета, уж не спрашивайте, как. Слухи — штука такая.
Эх, черт возьми, жаль только, что слухам-то этим опоры нет!..
С первыми серыми проблесками утра мы добрались до той деревушки. Все вымотались зверски — даже наши сказочные скакуны. Мы запихнули их в конюшню, которой хватило бы от силы на полдюжины обычных лошадей, а сами отправились в тесный дом. Я был уверен, что хозяин до смерти обрадуется новым клиентам, да еще — с виду — всю ночь валявшимся в грязи.
Однако старика видно не было. Вместо него из кухни выглянула пухленькая невысокая женщина. Вначале она воззрилась было на нас словно на вторгшихся в дом варваров, но тут увидела Госпожу.
Вид Госпожи не обещал ничего хорошего в той же мере, что и наш. В той же мере, можно сказать, сулил недоброе. Однако принять ее за парня было никак невозможно. Старая клуша кинулась к ней, закудахтала по-таглиосски, потянулась погладить по спине, и мне даже не понадобилось перевода Корди, чтобы понять: «Ох ты, батюшки-светы, как же это такое возможно…», и далее в том же духе. Мы проследовали за ними на кухню.
В кухне тихо-мирно, уютно развалившись в креслице, задрав ноги на полено, лежавшее у очага, и попивая что-то из громадной кружки, обуютился наш друг Гоблин.
— Взять ублюдка! — воскликнул Мурген, притопнув еще ногой, и направился к нему.
Гоблин так и подпрыгнул, но тут же пискнул:
— Костоправ!
— Ты где был, коротышка? Мы там грязь месим, задницу его спасаем от разных мерзавцев, а он тут сидит, пивко попивает!
Мурген загнал его в угол.
— Э-э! Не надо! Я просто решил сам сюда добраться!
— Где твоя лошадь? В конюшне одной не хватало, когда мы ставили туда своих.
— Там, снаружи, погода такая мерзопакостная; я с лошади слез и — сразу в дом…
— А для лошади, значит, не мерзопакостная? Мурген, выстави его на двор и не пускай обратно, пока не устроит лошадь как полагается.
Собственно, мы и сами проделали не все, что надо бы, однако хоть под дождем животин не бросили!
— Корди! Когда старая курица кончит причитать над Госпожой, спроси, далеко ли до Майна.
— До Майна? Ты еще не…
— Я еще не. Только вот схаваю чего да сосну пару часиков. За этим я сюда пришел и именно это намерен делать. Твои приятели по каким-то своим резонам втягивают нас в свою игру, и мне это не нравится. И я, если только смогу, проведу Отряд здесь, не встревая ни в чьи свары.
Он неопределенно улыбнулся:
