Антон Грановский - Темный горизонт
– Может, мыши? – рассеянно произнес он.
– Какие, к черту, мыши? Это же груз «двести!» – Тощий отстегнул страховочный ремень и поднялся с кресла. – Надо послушать поближе.
Он прошел три шага, отделяющие его от деревянного ящика, наклонился и прижал ухо к толстой доске.
– Ну? – нетерпеливо спросил розовощекий сержант. – Что-нибудь слышишь?
– Вроде тихо. Хотя…
Лицо тощего сержанта дернулось, словно через него пропустили электрический ток, а сам сержант резко отпрянул от огромного ящика. И вдруг раздался страшный треск, деревянная панель ящика вместе с торчащими из нее гвоздями вылетела с такой скоростью, словно по ней ударили изнутри молотом. Опилки посыпались на пол, а в следующее мгновение перепуганные сержанты увидели руку. Иссеченная ссадинами, с белыми, чрезвычайно крепкими на вид ногтями.
Рука помедлила лишь долю секунды, а затем схватила тощего сержанта за плечо и резко рванула на себя. Сержант ударился головой об угол ящика и рухнул на пол с расколотой височной костью.
Тут последовал новый удар – такой чудовищной силы, что доски ящика разлетелись в стороны, подобно осколкам взорвавшейся бомбы. А вслед за тем из ящика, словно из огромного раскрывшегося цветка, поднялась высокая человеческая фигура.
Это был капитан Савостьянов. Верхняя часть его лица была изуродована ожогами, на выпученных глазах не было век.
Розовощекий сержант, не веря своим глазам и все еще не осознав до конца, что произошло нечто сверхъестественно страшное, отстегнул страховочный ремень и заскреб по кобуре дрожащими ногтями, тщетно пытаясь вытащить табельный пистолет.
Капитан Савостьянов, высокий, широкоплечий, со страшным обожженным лицом, смотрел на сержанта круглыми глазами, лишенными век.
– Такого… не бывает, – пробормотал сержант.
Капитан высоко подпрыгнул и мягко, по-кошачьи, приземлился прямо перед розовощеким сержантом. Затем схватил его пальцами за горло и приблизил к нему свое лицо. Сержант захрипел и попробовал оторвать страшную руку капитана от горла, но холодные пальцы продолжали сдавливать его шею.
Сержант ткнул дуло пистолета капитану Савостьянову в грудь и нажал на спусковой крючок. Прогремел выстрел, и тело капитана вздрогнуло, но пальцы его правой руки не разжались и на этот раз. Савостьянов опустил левую руку, вынул из ножен задыхающегося сержанта десантный нож и с размаху всадил его сержанту в бок. Потом с хрустом провернул тяжелую рукоять.
Прежде чем испустить дух, сержант успел еще дважды нажать на спусковой крючок пистолета, однако пули не причинили капитану Савостьянову никакого вреда.
15
Дождь ему не мешал. Напротив, он приносил облегчение. Тело воина, восстановленное усилием воли, было вполне пригодно для работы, но Балрух чувствовал в нем неуютство, отдаленно похожее на боль. Поначалу он удивлялся этому факту, но потом понял, в чем дело. Мертвое и вновь оживленное тело капитана Савостьянова действительно испытывало боль, но боль эта была фантомная. По сути, жизни в этом мешке из мяса и костей давно не было, но «следы» боли еще оставались.
Балрух поднял к мерцающему утреннему небу лицо и подставил его под струи дождя. Однако через несколько секунд снова опустил, потому что холодные капли били по незащищенным глазным яблокам, и это было неприятно.
Он сел на тротуаре и вытянул гудящие от усталости ноги. Мускулы на ногах были крепкими, но мертвая плоть быстро уставала, мышечные волокна разрушались, и Балруху приходилось тратить все силы своего одаренного разума на их восстановление.
Немного отдохнув, он поднял голову и посмотрел на неоновую вывеску, висевшую у него над головой.
БАР «ЗАВОДНАЯ КРЕВЕТКА»
Дверь бара открылась, и на улицу вышли два парня.
– Кажись, дождь кончился, – сказал один.
– Да нет, еще накрапывает.
Парень натянул на голову капюшон толстовки и поднял ворот куртки. Второй – поплотнее надвинул на лоб бейсболку.
– Гляди – бомжара! – сказал он и показал на сидевшего под вывеской Балруха.
– Они теперь возле баров побираются. Слышь ты, урод! – окликнул он Балруха. – Здесь тебе не церковь! А ну – вали отсюда!
– Слушай, а давай ему навтыкаем? Я как выпью, у меня казанки чешутся, хочется кому-нибудь по вывеске надавать.
Парень в бейсболке огляделся и с сомнением проговорил:
– А если кто увидит?
– Да кто увидит-то? Дождь ведь – все попрятались. Да и с улицы нас не видно, киоски мешают.
– Ладно, давай. Только по-быстрому.
Молодые люди в ожидании легкой и приятной расправы двинулись к Балруху, потирая по пути костяшки кулаков.
Подходя к Балруху, парень в капюшоне ускорил шаг и хотел с размаху пнуть его ботинком в грудь, как пинают футбольный мяч, но бомж внезапно оживился. Молниеносным движением он перехватил ногу парня и резко крутанул ее вправо. Парень вскрикнул и повалился на асфальт.
Бомж быстро поднялся на ноги. Парень в бейсболке остановился и уставился на Балруха снизу-вверх расширившимися от ужаса глазами. Дождевые капли стекали по обезображенному лицу капитана Савостьянова и по его глазам, лишенным век и от этого словно бы выкатившимся из орбит. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Потом Балрух протянул руки, схватил парня за плечи и дернул на себя, а затем резко развернул и умелым движением свернул ему шею.
Парень в капюшоне уже поднялся на ноги и, приволакивая сломанную ногу, попробовал убежать, но Балрух быстро настиг его, схватил за шиворот и резко ударил лицом о стену бара. Потом еще раз и еще. Лицо парня превратилось в кровавое месиво, а тело его обмякло. Балрух быстро, как фантик с конфеты, сдернул с него куртку и толстовку с капюшоном. Куртку он отшвырнул в сторону, а толстовку натянул на себя, поверх зеленой рубашки.
Затем он вернулся ко второму парню, снял с его головы бейсболку и напялил на свою большую голову. Козырек он надвинул низко на лоб, а сверху натянул еще и капюшон. Теперь верхняя часть его лица была скрыта козырьком бейсболки и капюшоном.
Сунув руки в карманы штанов, Балрух повернулся и зашагал прочь. Как это обычно бывало, пролитая кровь врагов приободрила его и наполнила энергией. Чувствовал он себя прекрасно.
16
Странная высокая фигура двигалась по улице Москвы. Походка у человека была неверная, словно он сильно устал или был пьян, голова низко опущена, а верхняя часть лица скрыта капюшоном и козырьком бейсболки.
Эволоид Балрух, а это был именно он, то и дело натыкался на людей, но на гневные окрики не откликался и просить извинения не думал. Балрух чувствовал, что силы на исходе. В споре с химией воля и разум начинали проигрывать. Все дело в мертвом теле носителя. Оно отнимало энергии в десяток раз больше, чем живое.
Остановившись возле какого-то киоска, чтобы перевести дух, Балрух задумался – не стоит ли ему переместить свой разум в кого-нибудь из живых носителей, которыми была заполнена улица?
Он качнул головой – нет. В живом носителе ему сейчас не продержаться и получаса. Да и тело капитана Савостьянова было не в худшей форме, вот только требовалось подпитать его энергией. Но где взять энергию, если солнце прочно и глухо спряталось за тучи, а ветра нет.
Балрух огляделся. Взгляд его мертвых, лишенных век глаз наткнулся на рекламные щиты и растяжки. В этом мире они были повсюду.
ЧАЙ «ЛИПТОН».НОВЫЕ ГРАНИ ВКУСА!
ГОРИЛКА «Nemiroff».ВСЕ ДЕЛО В ПЕРЦЕ!
Балрух задумался, но затем качнул головой – нет, это не поможет. Он снова пробежал взглядом по рекламным вывескам.
МОЛОКО ВДВОЙНЕ ВКУСНЕЙ,ЕСЛИ ЭТО Milky Way!
ШОКОЛАДНЫЕ БАТОЧКИКИ «МАРС».ВСЕ БУДЕТ В ШОКОЛАДЕ!
КОНФЕТЫ «УСЛАДА».ПОПРОБУЙ ЖИЗНЬ НА ВКУС!
В сознании у Балруха что-то перещелкнуло, словно отдаленное эхо воспоминаний мертвого капитана легким облаком пронеслось в его в голове.
Балрух улыбнулся своим мыслям. Он понял, что́ может ему помочь. Подождав, пока мимо пройдут прохожие, Балрух осторожно поднял голову и втянул ноздрями воздух улицы. Среди сотен запахов он учуял нужный и снова двинулся с места.
Свернув в переулок, эволоид направился было дальше, но вдруг остановился – резко, словно наткнулся на невидимую стену. Он повернул голову направо и уставился на стеклянную витрину кондитерского магазина, затем поднял глаза выше и глянул на неоновую вывеску. Вывеска гласила:
МАГАЗИН «ВОСТОЧНЫЕ СЛАДОСТИ»
Помощь находилась именно здесь! Балрух доковылял до витрины и, прижав лицо к холодному стеклу, заглянул внутрь. Прилавки уставлены сладостями. Конфеты, шербет, чак-чак, мармелад.
Балрух отпрянул от витрины. Он повернулся и зашагал к стеклянной двери магазина.
Медный колокольчик тихо звякнул над открывшейся дверью, и высокая фигура с лицом, скрытым под капюшоном, вошла в магазин. Перед прилавком Балрух остановился и втянул ноздрями воздух, пропитанный ароматами сладостей.
