Андрей Максимушкин - Белый реванш
Застой возник не только в СССР. США, Европа, Япония, Южная Африка почти одновременно остановили прогресс и отказались от фундаментальных исследований. От всего этого поневоле задумаешься о «всемирном жидо-масонском заговоре», «мировом правительстве», «глобальном информационном големе» и прочих «союзах посвященных». Как будто некто тайный и всесильный решил удушить человечество в детской колыбели, не дать выйти во взрослую жизнь космической экспансии. Конечно, никаких заговоров нет, рано или поздно происходит утечка информации, многое можно выяснить по косвенным следам операций «мирового правительства». Так что даже если бы подобная структура и существовала, ее организаторы и функционеры давно уже попали бы в руки КГБ, ЦРУ, Моссада или Ми-6.
Нет, все проще: переход от четкого государственного регулирования к либеральным моделям привел к полной реорганизации научной деятельности. Свободный рынок не заинтересован в долговременных, пусть и сулящих баснословный выигрыш проектах, гораздо выгоднее развивать информационно-рекламные технологии и бесконечно модернизировать имеющиеся разработки. Но слава богам! С возрождением СССР застой кончился, и мы приступаем к освоению Луны.
В двух шагах от Шумилова курил министр атомной промышленности Владимир Серко.
– Все о своем гелии думаете, Владимир Кузьмич?
Серко глубоко затянулся, бросил окурок на землю и растер его каблуком.
– О нем, родимом. На дейтерии мы далеко не уедем.
Министр был прав. Несмотря на все истошные вопли зеленых, либералов, западников и прочих радетелей за народные денежки, лунная программа должна полностью окупиться всего за 4-5 лет.
Уже в первый рейс «Пульсар», кроме лунного челнока, оборудования базового лагеря и команды из трех будущих селенитов, доставит на наш спутник специализированный комбайн для добычи гелия-3. Солнечный элемент, уникальное топливо для термоядерных реакторов гелий-3 не дает ни радиации, ни жесткого нейтринного излучения, ни вредных продуктов. У него только один недостаток – на Земле этот изотоп практически не встречается, зато на Луне в верхнем слое грунта он содержится в промышленных масштабах. Ради такого приза, по сравнению с которым меркнут все сокровища сказочного Эльдорадо, и реализуется лунная программа.
Шумилову было известно, что сразу после завершения первого лунного рейса начнется строительство второго корабля. А уже затем, после практического испытания первых ядерных космолетов, специалисты НПО «МиГ» обещают построить улучшенную модель, специально для межпланетных экспедиций.
Наконец тяжелый самолет взревел моторами. Долгий разбег почти до самого конца взлетной полосы, и машина поднялась в воздух. Постепенно тающая в небе «Мрия» удалялась от аэродрома с медленным, неторопливым набором высоты. Вот серебристая точка повернула направо. Самолет шел по огромной спирали, с каждым витком поднимаясь все выше и выше. Теперь остается только ждать. Машина должна подняться до десяти с половиной километров, разогнаться до максимальной скорости, и уже там, в разреженной атмосфере высоко над Землей, со спины носителя стартует космолет.
– Павел Николаевич, а вы не помните, кто сегодня полетел? – неожиданно поинтересовался Серко.
– С Плесецка и Крыма – никто. Корабли ведут автоматы. А с Байконура – Юрковский и этот, как его… коренастый такой, лицо у него простецкое.
– Не помните, – грустным тоном констатировал министр. – Кроме Юрковского, в экипаже «Пульсара» Гнедых и Быков.
– Действительно, как это я забыл?
– А вы и не знали. Мы же не интересуемся именами пилотов рейсового аэробуса. Так и должно быть – герои-первопроходцы превращаются в представителей обычной профессии.
– Вы правы, – с улыбкой произнес Шумилов, – сейчас космонавты – это просто извозчики, монтажники и лаборанты. Прогресс, однако.
Серко своей импровизацией, сам того не подозревая, подтолкнул Павла Николаевича к одной мысли.
– Надо будет памятник поставить в честь Первой Лунной. Виктор Петрович, запиши, – Шумилов повернулся к своему секретарю, до этого момента спокойно созерцавшему окрестный пейзаж.
– Не рано ли? – усомнился Серко.
– Не рано. Пока эскиз нарисуют, пока утвердят, пока отольют и установят, время и подойдет. Да, прямо завтра с утра пригласите ко мне Глазунова. – Премьер вовремя вспомнил известного художника, создавшего памятник князю Святославу в Киеве и руководившего разработкой внутреннего интерьера помпезного Храма Александра Невского в Риге.
Дав секретарю задание, Павел Николаевич с чувством выполненного долга направился к стоящему на летном поле «уазику». Пора заглянуть в ЦУП, дождаться выхода всех трех кораблей на орбиту, поздравить разработчиков и конструкторов с успехом. Подписать представления к наградам, куда уж без этого? И можно будет возвращаться в Москву. Вон и правительственный «Ту-304» стоит у заправочного терминала, готовится к полету. От банкета в ЦУПе Шумилов решил отвертеться, и без того работы непочатый край.
– Ходим на причал провожать корабли, – с грустью в голосе негромко проговорил Серко, сегодня его явно тянуло на романтику.
– А самому слабо в космос полететь? – резко повернулся к нему Шумилов.
– Так там же отбор! – начал было Владимир Кузьмич и осекся. Видно было, как он напрягся, проверяя тонус мышц, затем вынул из кармана рублевую монету. – И эх!!! – Пальцы министра побелели, лицо побагровело, на лбу вздулись вены. Затем Серко с довольной улыбкой протянул Шумилову согнутую скобкой монету. – Можно и в космос. Взлет я выдержу. Все одно, скоро повод появится – на гелиевые прииски с инспекцией съездить.
– А мне только лет через десять удастся, – грустно заметил Павел Николаевич. Вспомнился Пермский НИИ и бесшумно скользящие над полом аппараты. Опытные образцы ребята быстро изготовят, но с внедрением придется подождать. Пока расход энергии снизят, пока схему до ума доведут, еще много этих «пока». До серийного производства лет десять, не меньше. До тех пор придется держать разработку за семью печатями, под неусыпным надзором гэбистов, дабы конкуренты не пронюхали и не сняли сливки.
Уже в самолете, на полпути к Москве, премьер получил по электронной почте свежую сводку из Азии.
– Да-а, упустили момент, – выдавил из себя Павел Николаевич, усиленно скребя пятерней затылок. Казавшаяся всего неделю назад рядовой инфекцией лихорадка Шилдмана уже косила целые города. Счет жертвам шел на десятки тысяч. Общий прогноз на развитие ситуации мало отличался от знаменитого творения Иоанна Богослова – «Апокалипсиса». Такими темпами эпидемия истребит все население региона и покатится дальше. Через три года на планете останется всего несколько сотен тысяч человек. На цивилизации и человечестве можно будет ставить большой жирный крест.
Хорошо, что после введения чрезвычайного положения в Китае Советский Союз перекрыл свои восточные рубежи, установил жесточайшие карантинные меры для приезжих. Сейчас советские дипломаты в Японии, обеих Кореях, Китае, Индонезии, Малайзии проводят эвакуацию сограждан. На данный момент в регионе практически не осталось наших туристов и командированных, не связанных с проектами государственной важности.
В Японии эвакуация заняла всего два дня. Аэрофлот выделил самолеты и вывез абсолютно всех. В Китае дела обстояли хуже. Из-за проклятого чрезвычайного положения почти двести советских граждан застряли во внутренних районах страны. По данным посольства, все люди находятся в относительной безопасности, сейчас они изолированы в гостиницах или там, где проживали на момент объявления ЧП. Китайский правитель Ху Дзиньтао в телефонном разговоре с Рычковым клятвенно пообещал, что ни один волос не упадет с голов граждан СССР, пока длится карантин. Но вот вывезти их пока не получалось.
Ничего, вывезем, всех вывезем, через неделю, две, но решим проблему. Союз не пожалеет никаких средств, вплоть до дипломатического, экономического, военного и прочих методов давления. Первая обязанность государства – защита своих граждан. Иначе зачем нужно такое государство? Шумилов полностью разделял эту точку зрения Верховного.
Сегодня в шесть вечера в Кремле должно состояться специальное совещание Верховного Совета по поводу эпидемии лихорадки Шилдмана. А Арсений Бугров, как назло, свалился с ангиной и ближайшую неделю проведет дома, под надзором врачей. Придется вести совещание и принимать решения Шумилову. Вопрос в принципе не входит в его компетенцию и сферу служебных обязанностей, но если Верховный болеет, приходится подменять.
В Охотском море штормило, с затянутого тучами неба сыпало нечто среднее между дождем и снегом. Резкий порывистый ветер пронизывал до костей, заставляя ежиться и искать любого укрытия на корабельной палубе. Впрочем, в такую погоду на палубе неторопливо переваливавшегося с волны на волну сторожевика «Туман» не было ни души. Только серые пенные валы с шипением перекатывались по полубаку, разбивались о волнорез и барбет 76-мм автомата и стекали обратно за борт.
