Игорь Недозор - Новая Зона. Псы преисподней
Выпрыгнув из БРДМ, Радуга удивился тому, как отличается мироощущение человека, находящегося внутри бронированной машины, от взглядов того, кто открыто стоит на улице погибшего города.
Города, откуда уходит жизнь привычная и приходит чужая, которая уже не прячется и только того и ждет, чтобы вонзить свои зубы в человеческое мясо. «Наше мясо».
Вошли в подъезд. В вестибюле было темно, в кабинке консьержки – тоже.
Сергей машинально нажал кнопку лифта. Тьфу ты! Понятное дело, механизм не работает.
– Какой этаж? – спросил Радуга.
– Четвертый.
Алан обогнал и, когда все оказались на площадке четвертого этажа, приложил палец к губам.
– Не будем шуметь, друзья, – проговорил он почти шепотом и постучал в дверь квартиры с номером «тринадцать».
Та, тонко заскрипев, открылась.
На лице Дракона появилась озабоченность. Будет номер, если Корзуна здесь нет.
Они вошли в прихожую, на взгляд Сергея, очень уютную. Было с первого взгляда понятно, что в доме живут основательные, приличные люди. У входа стоял солидный чемодан – человек явно собирался уезжать.
Радуга машинально щелкнул выключателем.
Тем временем Дракон бесшумно отворил дверь спальни и шагнул; после мгновенного колебания Сергей последовал за ним.
Окно спальни было закрыто тяжелой шторой, но и в полутьме можно было увидеть белую кровать, массивные книжные шкафы, картины и фото на стенах. Радуга, однако, неотрывно смотрел на диван – на нем лежал пожилой седоголовый человек, до подбородка накрывшийся одеялом. Глаза его были закрыты.
– Господин Корзун? – неожиданным командным голосом рявкнул Алан.
Дракон подошел к окну, рывком отодвинул штору. Приблизился к кровати. Стоя вплотную к кровати, он смотрел на лицо старца – глаза его были по-прежнему закрыты.
Дракон решительно сорвал одеяло. Петр Нахманович Корзун, раскинув руки, лежал на чистой постели, облаченный в старомодную полосатую пижаму. На груди – крошечная черная дырочка. Крови почти не было. Перед смертью он побрился и надушился каким-то дорогим парфюмом.
Алан с глубоким недоумением на лице вертел в руке маленький револьвер. Двадцать второй калибр, по-нашему пять и шесть, спортивная мелкашка. Ствол несолидный и по прежним временам – не от всякой собаки отобьешься.
Подошедший Дракон, забрав оружие, изучил клеймо.
– Немецкий, «Arminius HW5», – сообщил он. – Странно, откуда он мог взяться у мирного математика. Может, привез как-то из-за границы?
Сергей взял руку покойника. Рука была холодной, смерть наступила не меньше суток назад.
Штатный медик отряда посмотрел на распростертое тело.
– Я, конечно, не патологоанатом, – мрачно процедил Карандышев. – Но вижу, что это действительно самоубийство. Чистой воды самоубийство.
Все остальные молчаливо согласились. Вряд ли в эти дикие дни кто-то стал устраивать инсценировку. Понадобься ему смерть математика – просто застрелили бы, обставив как грабеж, или вообще оттащили труп мутантам на поживу.
– Смотрите!
Алан указал на прижатый связкой ключей лист четвертого формата на письменном столе. Всего одна строка крупным четким почерком.
«Я не хочу пережить свой город».
И подпись.
– Пойдемте, парни.
Дракон аккуратно сложил листок.
– Но, наверное, надо взять записи, компьютер, – растерянно пробормотал Алан.
– Возьмите, – равнодушно кивнул командир.
– А… тело?
– Я думаю, что профессор Корзун не хотел бы другого кладбища, чем все это… – Дракон неопределенно махнул рукой в сторону окна.
Глава 3
Обратная дорога не заняла много времени.
Они проехали по набережной до Бородинской улицы, где военные навели понтонную переправу, перебрались по ней на другой берег и добрались до базы. Все это время Радуга провел в полудреме, почему-то вспоминая тот, первый день…
* * *– …Тоттентанц – по-немецки «танец смерти». Аномалия динамическо-гнездового типа третьего класса опасности, – отрапортовал Костин.
– Офигеть! – коротко изрекла Маргарита Михайловна.
Радуга промолчал. Его команда тоже.
Почти сотня притихших детей и подростков в освещенном гаджетами и фонариками коллекторе. Живая декорация к любимому публикой жанру «постапокалипсис», вроде «Метро-2» или «Умереть или сдохнуть». Но вот только это не съемочный павильон, а они не статисты. И смерть, если что, всерьез.
– Ладно, – наконец произнес он. – Вечно тут сидеть не будешь, да и… – Сергей резко оборвал фразу – незачем пугать ребят (да и женщин тоже) тем, что мутанты могут проникнуть и сюда. – В общем, так… Сейчас найдем ближайший выход. Я поднимусь и выгляну. Если нечисть вокруг отсутствует – выбираемся.
– Хорошо, – сказал Никита.
– Делайте как знаете, – махнул рукой Рапцевич.
Он первым выбрался из люка, настороженно озираясь. Осмотрелся. Вздохнул с облегчением – мутантов тут не было. Живых, во всяком случае. А вот несколько дохлых присутствовали – нечто вроде помеси обезьяны и лисицы, – валялись у глухой торцевой стены девятиэтажки. Но вели себя мирно, как и положено дохлятине. Кажется, их расстреляли из автоматов.
Справа возвышался старый, должно быть, дореволюционной постройки кирпичный четырехэтажный дом. А еще было летнее кафе. Кафе горело. Все целиком, как облитое бензином. В огне то и дело что-то рвалось с громкими хлопками. Крысоиды перекусили проводку? Или все-таки… все-таки аномалия? Спереди, от канала, ветер нес странный туман. Сырой, душный и очень теплый.
– Вылезайте, – скомандовал Радуга, и люк отозвался эхом.
Никита, выбравшись на поверхность, принялся хватать детей за руки и рывком вытаскивать из люка.
Пока подопечные выбирались, Радуга продолжал оглядываться, изучая окрестности. Вокруг торгового центра стояло в беспорядке довольно много машин – и легковые покупателей, и сине-белые экипажи ППС и ГАИ, и автобусы с маршрутками, наверное, свернувшие сюда, когда все это началось. Среди них были еще полдюжина машин «Скорой помощи» и пожарка. Ее команда уныло созерцала уже догорающее кафе.
Наружу выбрались замыкающие – Даша и Лида.
Дети сбились в кучу, инстинктивно жались к взрослым, а взрослые…
Взрослые смотрели на него.
Хотя вроде все кончилось. Он вывел доверившихся ему к людям. Только вот людям, похоже, не до них. Ан нет. К ним подошел полицейский, лет двадцати восьми парень с каменной челюстью и сержантскими погонами, и устало поинтересовался:
– Откуда вы такие?
То, что целая толпа детворы и взрослых выбралась из канализации, его уже, кажется, не удивило.
– Гимназия номер сто тринадцать, – ответила Лена Дунаева. – Это…
– Не знаю, где это, – кивнул тот. – Да, наверное, уже и не важно. Добро, ждите. Можете тут, а лучше в торговом центре. Хотя как знаете…
– Скажите, а что все-таки происходит в городе? – осведомилась Кнопка у сержанта.
– П…ц настал Питеру, – оскалился страж порядка. – Перед тем, как связь легла, нам из управы сообщили, что эти твари повсюду. Весь центр уже ими занят. И порт. И в Шлиссельбурге…
– Какой ужас! – всплеснула руками Маргарита Михайловна. – Ну а что же власти? Собираются что-нибудь делать?
– А как же? – усмехнулся полисмен. – Обязательно. Очередное постановление, мля, примут!
– Да ладно, успокойтесь, – высказался какой-то гражданин из бродивших рядом. – Вызовут армейских, те на броне приедут, и за пару дней…
Низкий, клокочущий рев разнесся в припахивающем гарью воздухе, замораживая кровь в жилах и заставляя мышцы деревенеть.
Обреченно осознавая всеми инстинктами, что все кончено, Радуга обернулся на звук.
Черная, как вакса, почти неразличимая тень неслась в их сторону, вынырнув из-за горящего кафе. Ей надо было преодолеть метров пятнадцать, на что ушло у нее три или четыре секунды. Последние десять саженей дьявольская тварь решила преодолеть одним прыжком.
Завороженно Сергей смотрел, как она словно плыла по воздуху, вытянув вперед отблескивающие когтями лапы!
Захлопал, негромко и не страшно, автомат в руках сержанта, изрыгнув поток свинца, и мутант отлетел назад, закувыркавшись в воздухе. И упал в паре метров от толпы школьников.
И только потом в голос закричали, заорали дети, да и учительницы тоже…
Кто-то из малышей кидался, как к наседке под крылья, к старшим и прижимался к не менее испуганным теткам и старшеклассницам, обнимая их, кто-то просто верещал, заливаясь горькими слезами.
Перевязанный, в нашлепках пластыря замдиректора держался молодцом, опираясь на руку бледной Лидии, а брюки Рапцевича стали в один миг мокрыми.
И вот тут самого Радугу начала бить крупная дрожь. В тот момент, когда он осознал, как все они были близки к смерти. Не окажись тут рядом полицейского с АК, и они все могли погибнуть под когтями и клыками смертельно опасного зверя.
Тварь была еще жива, хотя в нее всадили почти целый магазин. Чудовище издало хриплый вой или стон и завозилось в луже голубой крови, пытаясь приподняться.
