Константин Калбазов - Бульдог. Экзамен на зрелость - Константин Калбазов
— Не самая лучшая идея. Нас вроде как ищут.
— Зато обойдем место боя, — поморщившись, пожал плечами Гасан, — И дальше в том направлении, горы не такие серьезные. Опять же, можно разжиться лошадьми.
— Не подскажешь, что бывает в этих местах конокрадам? — Не выдержав, ухмыльнулся Алексей, прекрасно зная ответ.
— А нам хуже не будет, — даже с ленцой, отмахнулся Гасан.
Алексей предпочел прекратить бессмысленный спор, тем более понимал правоту своего товарища. И потом, нечего терять время, пора спускаться, если они хотят закончить спуск еще засветло. Кстати, судя по всему, он займет куда больше времени чем подъем, и будет гораздо опаснее. Спускаться всегда тяжелее, чем карабкаться вверх.
С небольшими приключениями и местами при помощи веревок, преодолели открытый участок и достигли деревьев. С одной стороны стало легче. Не нужно особо мудрить с креплением веревки, для этого годился ствол любого дерева. Но вместе с тем, сложнее. Между деревьев хватало сушняка, который своим хитросплетением тянул едва ли не на самую настоящую засеку.
Странно. На противоположном склоне такого не было. Впрочем, едва только спуск стал более покатым, как стало куда свободнее. С чем это было связано, Алексей понятия не имел, поэтому просто принял это как данность.
Канонада далекого боя, пропала. Одно из двух — либо сражение закончилось, либо звуку мешала распространяться очередная гора. Как бы то ни было, у беглецов не было особого выбора. У них оставался один единственный путь, тот по которому они сейчас и шли. Конечно можно было еще направиться на запад, и скакать по вершинам, которые становились бы только выше. Но это уже больше походит на какую-то изощренную казнь.
— Аман, — выдохнул Гасан, кладя на плечо Алексея руку.
— Что? — Тут же присаживаясь, вслед за товарищем, поинтересовался Алексей.
— Впереди люди. Много людей.
Это он изрядно вымотался, если ничего не услышал. А еще охотник, следопыт и весь такой из себя знающий. Ладно, с этим потом разберется. Сейчас есть куда более серьезные вопросы. Сидеть и ждать? Конечно это самое разумное, вот только Алексей отчего-то был уверен в том, что им нужно идти. А своим предчувствиям он привык верить.
— Гасан, ты сиди здесь. А я схожу посмотрю, кто там по лесам бродит.
— Может обойдем?
— Не знаю как объяснить, но… В общем жди здесь, я скоро.
Нда. Насчет того, чтобы Гасан оставался в сторонке, Алексей погорячился. Тот посчитал это для себя унизительным. Вот так вдвоем и отправились выяснять, что собственно такое творится в этих горах.
А в горах происходили занимательные вещи. Как выяснилось, преображенцы выдвинулись в долину Аракса, чтобы преградить путь армии Ибрагим-хана. Однако, им не удалось осуществить свое намерение. Тогда командир полка решил перекрыть дорогу ведущую. В соседнюю долину, реки Тертер. Чтобы прикрыть корпус Левашова, от удара с тыла.
Подходящей для этого теснины не нашлось, поэтому преображенцы, вынуждены были, хотя и с боем, но все же понемногу отступать. Время от времени, то они, то персы, совершали обходные маневры. В лесу, да еще и в гористой местности сделать это не так чтобы и просто, но возможно.
Алексей и Гасан, как раз нарвались на батальон перображенцев, совершавший фланговый маневр. Хорошо, хоть сразу не пристрелили. Ну а дальше все стало просто. Это когда Алексей начал объяснять от всей своей широкой русской души, какой он есть перс и где именно, а главное как, он хотел видеть задающего подобные вопросы.
Словом договорился он так, что солдаты распаленные целым днем проведенном в боях, едва не набили ему морду. Убивать решили не спешить. Все же свой, эвон как заливается. Но и за словесами следить нужно.
Окончательно от экзекуции Алексея и Гасана спас появившийся на шум Ардынцев. Что делал в этих горах начальник Алексея, ему было невдомек. Но раз уж оказался, Савин все ему сразу и доложил. На свою голову. Гасану-то хорошо, его тут же отправили к санитарам, все же выглядел он не очень.
А вот Алексею пришлось снова вооружаться своим штуцером и пробираться горами и лесами, для выполнения следующего задания. Где-то здесь, бродит командующий этой армией, брат Надир-шаха, Ибрагим-хан. И кто знает, что может случиться в пылу сражения. Тут такое дело, что пули летают целыми роями.
ГЛАВА 8
Зимний холод на улице и умиротворяюще потрескивающие дрова, полыхающие в камине. Что может быть лучше, чем в такую пору сидеть в удобном кресле, с бокалом доброго вина и хорошей книгой? Да пожалуй и ничего. Он вообще любил читать, и слыл весьма образованным человеком. Но судьба распорядилась так, что читать ему приходилось по большей части не научные труды, а финансовые отчеты, дипломатическую почту или донесения, самого различного толка.
Кардинал Флери, взглянул на столик, рядом с креслом у камина, и в очередной раз тяжко вздохнул. Похоже, сегодняшний день не будет отличаться от бесконечной череды, уже прошедших. Опять треволнения и переживания. А ведь он уже не мальчик, чтобы подвергать себя подобным испытаниям. Все же, скоро восемьдесят пять. Многие до этого возраста и не доживают, а кто доживает, предпочитают спокойную, размеренную жизнь, в окружении отпрысков.
Однако ему досталась иная судьба. На его плечи лег груз ответственности за судьбу Франции, которой он служил беззаветно, отдавая всего себя без остатка. Мало того, он сделал все возможное, дабы отдалить от руководства страной короля, не отличающегося особым умом. Господи, да дай ему волю, и Францией будут править юбки, за которыми он волочится с таким маниакальным упорством.
Флери в очередной раз вздохнул и протянул руку к бумагам разложенным на столике, и взял документ, лежащий поверх стопы. Не стоило сомневаться, что они разложены в порядке важности. За многие годы своей службы, секретарь кардинала очень редко позволял себе ошибки. Впрочем, и те случались не в силу собственной некомпетентности, а из-за недостаточной осведомленности.
Ага. А вот и бокал вина. Правда, вместо книги, в руках очередное послание. От кого? Граф Толлендаль, из России. Нда-а, в последние годы, вести из этой дикой страны особо не радуют. Помнится, Европа с облегчением вздохнула, после смерти Петра Великого. Потом имело место некоторое волнение, в связи с изменением баланса сил и как следствие поколебавшейся стабильности.
Уж лучше бы все так и осталось. Разлад при российском дворе, куда в большей степени устроил бы Францию. Конечно, у них нет общей границы с Россией, но это вовсе не значит, что их интересы не пересекаются. В понимании кардинала, эта дикая Московия нужна была только для того, чтобы вывозить из нее ценности и сбывать туда товары производимые французскими промышленниками. Колония. Вот удел России. Но никак не видная роль на политической сцене цивилизованных государств.
Однако, эти упрямые русские, никак не желают занять отведенную им нишу и всякий раз, лезут туда, куда их не просят. Взять тот же спор за польскую корону. Нет, в результате, Франция все же ничего не потеряла, а скорее даже приобрела. Лещинский потерял польский престол, но получил Лотарингию, а после его смерти, она отойдет Франции. Однако, русский царь, самоуверенно именующий себя императором, посмел бросить вызов Франции, а главное заставил считаться с собой.
Отношения между двумя государствами накалились настолько, что даже заключение мира, после польских событий, ничего не изменило. Только в прошлом тридцать седьмом году, Флери все же решил, что полагаться на сведения поступающие через Вену и Берлин, несколько неразумно. В этой связи, в Санкт-Петербург отправился представитель Франции граф Лалли Толлендаль*. Он не был снабжен никакими официальными бумагами и по сути являлся частным лицом, хотя по факту это конечно же было не так.
*Этот факт имел место и в реальной истории.
Предвидя, что новости в этом документе могут его не обрадовать, кардинал взял в руки бокал. Он не относился к тем, кто злоупотреблял горячительным, но был настоящим ценителем хороших вин. Флери никогда не знал, какое именно вино подадут к его рабочему столу. Ему доставляло удовольствие, не просто отпить вина, но дать ему оценку, определить его происхождение и год урожая.
Хм. Что-то новенькое. Нет, угадывается неповторимый аромат и янтарный цвет Токайского. Но в то же время, он не может определить год, и виноградник. А если так? Он пригубил напиток и покатал терпкий шарик языком, потом сглотнул. Прислушался к послевкусию, продлившемуся довольно долго. Великолепное Токайское, но в то же время вкус ему незнаком. К дьяволу все дела! Прости Господи.
— Брат Анри.
— Я здесь, ваше преосвященство, — тут же откликнулся секретарь, одетый в серую рясу иезуита.
— Что это за чудо? Это вино, заставляет меня усомниться в моих способностях знатока в этой области. Я понимаю, что это Токайское, но все остальное покрыто тайной.
