Владимир Андрейченко - Везунчик (СИ)
— Ой — ой — ой! Припудриться не забудь на всякий пожарный… — не мог сдержать ревностного высказывания молодой лейтенант, облачённый в тяжёлый костюм усиленной защиты, отчего со стороны выглядел неуклюже раздутым и походил на робота из фантастического боевика.
— Тебя не спросила, где мне ещё марафет навести… — отпарировала на замечание ухажёра девица, — и вообще, как ты смеешь таким тоном разговаривать с будущей супругой генерала?..
— Так ведь, милочка, — не унимался ревнивец, — чтобы быть уважаемой женой генерала, надо сначала с лихвой хватить семейной нужды, будучи замужем за лейтенантом… Не место красит человека, а человек место!
— А у меня всё будет наоборот! Вот он сейчас подъедет, меня с собой заберёт, а ты тут бряцай бронёй и оружием в одиночку…
— Ага! В одну дверь посадит, а из другой высадит, но уже на той стороне… Кровососам, им ведь тоже женщины нужны! А у тебя как раз сейчас «критические дни»…
Услышавшие перепалку солдаты громогласно разразились оглушительным хохотом. Встрепенувшийся Севостьянов окриком остановил разгорающееся веселье, добавив ко всему сказанному пару крепких словечек, от которых даже у кровососов присоски на щупальцах стыдливо съёжились бы в один миг.
К этому времени машина командующего приблизилась уже настолько, что через лобовое стекло салона стало ясно видно: проверки начальника избежать не удастся. Майор сник, но, наученный горьким опытом, продолжал рисовать бурную деятельность по охране и обороне вверенного участка Периметра.
— Каноненко! Пулемётные гнёзда проверил?
— Так точно, товарищ майор! На правой турели шарниры ещё вчера перебирали, там один подшипник рассыпался в пух и прах.
— Заменили хоть? А то в прошлый раз при гоне зверья развернуть его не могли в помощь левому расчёту…
— Так точно, заменили!
— Заменили они… А сразу проверить было нельзя? Знаешь ведь сам, что дожди, они железу добра не приносят. Вечно вы сначала запустите всё, а потом плачете, что не работает.
Так ведь, товарищ майор, я же давно просил подшипники заменить! Уже сколько заявки писать можно? Это снабженцы всё… Их бы сюда — к нам, быстро бы шевелиться научились…
— Ладно, хорош демагогию разводить, пойду встречать…
— Руку потом не мойте, товарищ майор, глядишь, и Вы на повышение в скором времени…
— Сплюнь, Каноненко, сглазишь нафиг! — Севостьянов ухмыльнулся, но в душе остался благодарен подчинённому за высокую оценку. Вдруг он встрепенулся, вновь посерьёзнел и скороговоркой выпалил: — А бумагу в туалете вывесил?! А то при прошлой проверке опозорились‑то как! Всем постом рулон искали для начальника, засранцы…
— Да уже выложил новый, и Лидок там всё хлоркой обработала… Я, кстати, даже крючок на стенке для генеральского кителя прикрутил и линолеумом её оббил! А что, красиво звучит: Командующий шестого участка Периметрового заграждения полковник Севостьянов…
— Да ну тебя! — бросил командир отряда, — балабол…
Джип уже начал снижать скорость, подъезжая к шлагбауму. Часовой у располосованной жёлто — белыми цветами будки вытянулся по стойке смирно. Севостьянов тщательно притоптал ногой недокуренную сигарету, вздохнул и бодрым шагом поспешил на доклад.
* * *— Да как так, товарищ Командующий? Не могу я Вас в одиночку пропустить на закрытую территорию! Вы же сами приказали: без Вашего ведома… — майор осёкся, поняв, что запутался окончательно. Вроде бы он действительно выполняет приказ сверху, но перед ним в данный момент находится тот самый начальник, кто этот приказ отдавал, и он изъявляет желание — в срочном порядке нарушить правила и въехать в Зону, минуя Периметровое заграждение. По мозгу командира отряда ещё только начал носиться сонм противоречивых мыслей, как генерал, не дав ему на размышление даже секунды, оглушил громовым раскатом голоса:
— Да ты чё, майор?! Охренел вконец? Ты кому перечить вздумал?! Я ж тебя, щенка, в порошок сотру! Не видишь, что ли, я с товарищами из СБУ еду для расследования дела особой важности?!
— Н — н-но… ведь н — н-не без сопровождения же, т — т-товарищ Командующий… — продолжал настаивать Севостьянов, но говорил он уже больше для проформы, заискивающим тоном, понимая, что продолжать спор с его стороны более чем неуместно. — Д — д-давайте, я Вам хоть расчёт БТР — а в — в-выделю для охранения?
— Не надо, сказал! Некоторые вопросы настолько серьёзны, что решить их возможно лишь без посторонних глаз и ушей… Отворяй калитку, живо!
— Есть! — майор решил не испытывать больше терпения начальника, — Каноненко! Минное заграждение отключи на время и рощу слева от дороги обработай из пулемётов, а то я там движения странные наблюдал недавно!
После отрывистой команды дежурного по блокпосту оба крупнокалиберных НСВТ басовито застучали в указанном направлении. В районе небольшой рощицы в воздух взметнулись тучи пыли. Так продолжалось в течение нескольких минут, по истечении которых в ушах ещё какое‑то время отдавалось эхо выстрелов, и лёгким зуммером слышался звон отскакивающих от бетонных блоков стреляных гильз.
Тяжело вздыхающий Севостьянов стоял у закрывающихся со скрипом створок ворот и пристальным взглядом сопровождал удаляющийся вглубь территории Зоны внедорожник генерала. На душе его, прямо под сердцем, повисла огромная скала ответственности за происходящее. Чувство непонимания действий начальника никак не желало отпускать спазмом сдавленное горло. Позади раздались торопливые шаги, и послышался хрипловатый голос:
— Ты чё тут, Олегович, войнушку развёл? Никак опять монстры шалят?
— Да какие там монстры… — майор медленно развернулся к говорившему. — Представляешь, Викторович, сам строго — настрого команду дал: никого не пропускать ни под каким предлогом, и сам же туда ломанулся, якобы по срочным неотложным делам…
— Кто ломанулся? Что случилось‑то, объясни! А то стоишь тут, как бедный родственник. Ты лицо своё в зеркале видел? Оно у тебя белее мела…
— Так Волотько…
— Кто?! Ты чё, с ума сошёл, что ли?!
— Кто, кто… Волотько, говорю… Сказал, что с представителями СБУ для какого‑то расследования едет. Вроде как в сторону Кордона… Может, к Сидоровичу или ещё куда…
— Да ты совсем свихнулся, придурок?! Ты хоть раз видел, чтобы Волотько в Зону рвался?!
— Н — н-нет…
— Так какого хрена лысого ты его пропустил?!
— Да т — ты чё, Вик — кторович, к‑как я его мог н — не п — пропустить? Он же — К — к-командующий…
В голосе командира отряда уже не слышалось уверенных ноток. Он понял, что в данный момент произошло что‑то действительно из ряда вон выходящее. Переведя взгляд на свои руки, Севостьянов скорее увидел, чем ощутил, как всё его существо сотрясает крупная дрожь. В эту минуту он совершенно не чувствовал своего тела. Казалось, что ещё мгновение, и подкосившиеся ноги уронят на землю ставший вдруг непослушным организм. Взбешённый бармен затряс перед его лицом рукой, плотно охваченной белоснежной гипсовой повязкой.
— Кто с ним в машине был?! Ты их видел?!
— Да как‑то мельком… Там стёкла все так затонированы, что толком и не разглядишь тех, кто на заднем сиденье находится… Да! — встрепенулся майор, вспомнив вдруг что‑то важное. — За рулём какой‑то незнакомый капитан сидел… И, знаешь, я только сейчас сообразил… Мне показалось, что у него на левой руке пальцев не хватало…
— Чего?! — в этот момент торговца затрясло ещё больше, чем Севостьянова. — Вот же ты лоханулся, дебил! Скорее собирай погоню! Это те, кого мы перехватить должны были! Ох же заразы, а?! Ты посмотри, что удумали! Охренеть, новости! Самого Командующего из‑под носа увели! Ну, говорил же я тебе, что эти кадры не так просты, какими кажутся! Если они моего Костю порешат, я сам тебя на куски порву, лопух!
Пока бармен изливал душу в фигурных выражениях и словарных оборотах, наученный соображать наскоро Севостьянов, собрав силу воли в кулак, уже не обращал на него никакого внимания, а отдавал резкие команды. Затем все звуки заглушила внезапно заверещавшая тревожная сирена. Начавшаяся на блокпосту суета в один миг потонула в воющем сигнале. Картина сумятицы очень напомнила старые кадры немого кино, когда герои, нелепо двигающиеся под музыку сопровождения, смешно открывают рты, сталкиваются друг с дружкой и мимикой решают какие‑то глобальные проблемы.
Наконец, когда от истошного звука у всех присутствующих заломило барабанные перепонки, майор выдал сильную затрещину любвеобильному лейтенанту, даже во время тревоги продолжающему отираться вокруг медсестры Лидочки. Тот в свою очередь пулей взлетел по наружной металлической лестнице на второй этаж наблюдательной вышки, и через несколько секунд непереносимый вой сошёл на нет. Все остальные звуки постепенно начали возвращаться в реальность. Первое, что удалось услышать, как до сих пор кроет округу нецензурщиной бармен:
