Сергей Анисимов - За день до послезавтра
Третий секретарь посольства, он же полномочный руководитель европейского бюро Агентства Национальной Безопасности Винсент Дж. Симеон, сидел прямо и смотрел на вице-президента. Смотрел он не просто внимательно, а не мигая и даже, кажется, не дыша. Ну что ж, сейчас был его звездный час. Разгром европейских резидентур СССР, Восточной Германии и прочих прокоммунистических государств Восточной Европы стал пиком карьеры его предшественника. Но последовавший за тем «золотой дождь» наград и высоких постов может показаться ничем по сравнению с тем, что достанется этому человеку и его людям в случае успеха всего предприятия. Успехом, который на самом деле почти предрешен, – проблемы могут быть только в частностях.
– Да, господин вице-президент.
Глава европейского бюро АНБ был почти на десять лет младше Байдена, но выглядел еще моложе. Вероятно, последствие профессионально поставленной физической подготовки в молодые годы. То есть чего-то, чего не было у вице-президента, не сумевшего в лучший период своей жизни как следует сбалансировать умственные нагрузки с физическими. Но глаза у него были старыми. Умными, спокойными, выражающими уважение и ожидание, но при этом старыми.
– Что бы ты сказал на следующую вводную…
Он все же сделал паузу, как бы прислушиваясь и к себе, к своим ощущениям, – и к происходящему вокруг.
– Русские готовят операцию по физическому устранению кого-то из членов верхушки германского правительства. Вероятнее всего – вице-канцлера Филиппа Рёслера. Насколько велики у них могут быть шансы на успех?
Секунду высокий человек с серыми глазами старика молчал, а потом осторожно и негромко спросил:
– Как я должен воспринимать эту… вводную?
– Как информацию. Пока непроверенную. Но исходящую из источника, имеющего достаточно высокий уровень доверия, так что мы в любом случае должны воспринять ее серьезно.
– Есть какие-нибудь детали? Дата готовящегося покушения? Средства, которые…
– Нет, Винсент. Только сам факт. Отдельная маленькая деталь – что это может произойти в момент передвижения вице-канцлера в автомашине. Но ничего более. Временные рамки – вероятно, в течение ближайшего месяца, максимум полутора, но все же не в ближайшие дни. Их выборы прошли, им не надо спешить. Хотя это, последнее, – уже мое собственное мнение, ничье больше.
– Моя задача? – сухо поинтересовался специалист по особым операциям во всех их возможных проявлениях – и по всему, что может быть с этим связанным. За зрачками его глаз на максимальной скорости раскручивались барабаны с намагниченной проволокой – не самый современный, но надежный компьютер, намертво принайтовленный к внутренней стороне его черепной коробки начал просчитывать возможные варианты.
– Знаешь, Винсент, – произнес вице-президент уже несколько менее официальным тоном. – Я вполне представляю, что ты обо мне можешь подумать после того, как я отвечу на этот твой вопрос. Что я спятил. Что у меня проблемы с алкоголем. Что я не представляю тонкостей европейской политики. Что я застрял в середине ХХ века, когда такое было нормальным. Тогда, но никак не теперь. Я все это знаю, можешь не сомневаться. Но ты можешь быть уверен – я знаю и многое другое. Такое, что переворачивает ситуацию с ног на голову. И действую я в любом случае на благо нашего государства, да и всего мира тоже. Поэтому свои личные мысли обо мне можешь придержать для посмертных мемуаров. Я ясно выражаюсь?
– Да.
Более развернутый ответ бывший воздушный десантник давать не стал. Насколько Байден знал из его личного файла, непосредственный командир Винсента Дж. Семиона очень вовремя понял то, что парень слишком умен для того, чтобы орать «Джеронимо!» при десантировании на пулеметный огонь или что-то другое в этом роде. В результате тот попробовал огня в самую меру для того, чтобы проникнуться уважением к людям, имеющим формальное право решать судьбы других. Ум никуда не делся – это было видно. А вот опыта, причем самого разнообразного, стало не просто заметно больше. К своему возрасту Симеон оказался заполнен им по самые зубы.
– Тогда я отвечу. – Вице-президент помолчал еще с секунду, дав себе время убедиться, что выражение на лице собеседника по-прежнему его удовлетворяет. – Я не думаю, что мы способны им помешать.
На этот раз пауза была недолгой – секунд в тридцать. После их истечения оба набрали в легкие воздуха и улыбнулись. Одно из самых больших удовольствий на свете – владеть той информацией, которой не владеют другие. Тот, кто говорит, что такое приедается, обычно врет. Почему, в каких именно целях – не суть важно. Вице-президент гораздо больше верил себе, а ему за десятки лет работы такое не приелось.
– Это, несомненно, очень интересная… информация. Каковы мои полномочия?
Байден взглянул собеседнику прямо в глаза. Они с разведчиком были достаточно похожи для того, чтобы многое понимать без слов. В конце концов, они много лет с успехом делали общее дело. Теперь оба знали маленький кусочек недоступной другим информации – русские собираются физически ликвидировать Филиппа Рёслера. Бывшего федерального министра здравоохранения, до этого – министра экономики, труда и транспорта в земельном правительстве Нижней Саксонии. С 2011 года занимающего должность вице-канцлера наиболее могущественного государства Центральной Европы, но при этом являющегося точно таким же человеком из костей, мышц и кровеносных сосудов, как и все остальные.
– Определи полномочия себе сам, Винсент. Сейчас у тебя имеется точно такой же пакет информации, как и у меня. Но мне в ближайшие месяцы нужно будет заниматься слишком важными вещами для того, чтобы заботиться о возможных технических деталях. Где русские посадят своих снайперов, почему шофер лимузина Рёслера не догадается объехать перебегающую через дорогу старушку, – да мало ли что. В этом я понимаю слишком мало, чтобы мое мнение играло какую-либо роль для тебя.
Наконец-то Джозеф Байден увидел, как Симеон улыбается. То, что он оказался на это способен, хорошо его характеризовало даже само по себе. Интересно, что за все время, которое оба они провели, занимая свои посты, это была их первая встреча наедине. И сразу – такая. Плюсов от этого обстоятельства было много. Теперь руководитель европейского Бюро АНБ знал, что от него требуется, и Байден не сомневался, что справиться с подобной задачей для него не составит особого труда. Европа давно обленилась, времена «террористических бригад» 70-х ушли в далекое прошлое, и как следует охранять политиков здесь разучились. Но при этом ни одного компрометирующего слова вслух произнесено не было, и при появлении проблем вице-президент сможет искренне и с чувством подтвердить под присягой, что это был просто момент недопонимания. Из тех, которые вполне обычны между не слишком хорошо знающими один другого людьми. Симеон может, конечно, пойти на принцип и заявить, что он не понимает свою задачу, вынудить вице-президента сказать вслух что-то вроде «В наших интересах была бы такая ситуация, когда это покушение удалось бы», – но весь его характер отметал подобный исход разговора. Заняв столь высокий пост, этот человек прыгнул чуть-чуть выше своей головы – и оба знали это прекрасно. Собственно, именно поэтому Байден выбрал сейчас его, а не офицера аналогичного ранга, представляющего в Европе ЦРУ. Так что тот факт, что Симеон и сам отлично понимает, что при выходе ситуации из-под контроля его без колебаний выставят козлом отпущения, – он только к лучшему. Это заставит его быть еще более осторожным и нежным с задачей.
Дальнейший разговор не имел особого смысла: в конце концов, области их компетенции действительно далеко отстояли друг от друга. Специалист по разведке, контршпионажу и специальным операциям мог быть полностью уверен, что вице-президент знает, что делает, ориентируя его в настолько нестандартном направлении; сам же вице-президент мог положиться на его способности. И на здоровый карьеризм.
Вообще, если глядеть со стороны на события последних пяти-шести лет, все отлично ложилось одно к другому. Сначала лицо кандидата в президенты Украины приобрело такой вид, будто его готовят к съемкам очередной серии фильма про «Джокера и Бэтмена». В дальнейшее было выплеснуто столько вранья, что в произошедшем на самом деле до конца разобрались очень немногие. Но какая разница, если (как оно обычно и бывает в политике) правда о случившемся в итоге почти никого не волновала? Что ж, адекватный политик всегда способен выгадать сколько-то процентов избирательного рейтинга даже на собственной ошибке. Вероятно, именно поэтому никто не стал задавать Ющенко вопрос, почему вдруг шарлатаны от медицины сумели обмануть его как какого-то деревенского дурачка. Обещанные омоложение микроинъекциями имеющих неизвестно какое происхождение «стволовых клеток» и бум потенции были получены им в обмен на шестизначную сумму в европейской валюте. Реализовались же они в виде множественных доброкачественных опухолей, превративших кандидата в президенты чуть ли не в урода. Но вопросы о том, откуда у не слишком все же блестящего политика не самой богатой страны такие деньги на личные нужды и почему он оказался таким дураком, так и не прозвучали. В дальнейшие месяцы всех интересовало только то, что такое диоксин и кто, если не русские, могут осмелиться на попытку убийства местного светоча демократии. Потом разговоры утихли, дыры в коже лица уже президента несколько сгладились, и вот тогда русские отравили Литвиненко, несгибаемого борца с тоталитарным режимом и государственным терроризмом. Сделали это они настолько цинично, что треть Европы впала в радиобоязнь, а большинство остальных намертво зареклось когда-либо иметь с русскими какой-либо бизнес, вплоть до торговли шведскими спичками. Зачем русским было убивать в 2007 году человека, продавшего все известные ему секреты своей бывшей родины за много лет до того, и почему это было сделано настолько демонстративно, буквально с дорожкой из хлебных крошек, выложенной в сторону Кремля, – этого тоже никто не спросил достаточно громко. По правде говоря, сам Байден тоже не был уверен, почему именно: на подготовку ответов на эти незаданные вопросы было потрачено достаточно много оплаченного налогоплательщиками времени. Но и подобный результат всех устроил тоже.
