Алексей Абвов - Алхимик

Что-то ужасное неумолимо несется на меня в нестерпимом желании убить, раздавить, разорвать, и нет силы, способной остановить его. Остатками своей воли сжимаю окружающее пространство и как плеткой бью им по тому ужасу, находящемуся от меня уже на расстоянии вытянутой руки. Воздух дохнул космическим холодом, и все чуть ли не моментально прекратилось, постепенно замещаясь звенящей тишиной звездной ночи в горном ущелье. Лишь в висках еще громко стучит разгоряченная скоротечной схваткой кровь. Адреналин постепенно отпускает, призрачное зрение рассеивается без следа вместе с потерянной концентрацией сознания. Холод быстро отступает, но я крупно трясусь всем телом, как последний осиновый лист на осеннем ветру.

С большим трудом подавляя дрожь, отрываю себя от земли, поднимаясь сначала на четвереньки, затем вставая на ноги. Тело сильно болит сразу во многих местах, медленно подсчитываю по постепенно приходящим ощущениям ссадины и места сильных ударов, где вскоре будут красоваться хорошие синяки. Катание по острым камням даром не прошло. Вслед за болью во всем теле постепенно разливалась парализующая слабость, двигаться совершенно не хотелось, но надо. Через силу открыл глаза, осматриваясь по сторонам. Всего в метре от меня на боку, вытянув передние лапы со здоровенными когтями, лежит большой серый зверь, похожий на тигра, за исключением светлого окраса шкуры и полного отсутствия темных полос. По его вздыбленной шерсти изредка пробегают синие разряды электрических искр, но все чувства дружно говорят о его смерти. В двух шагах в стороне между камней валяется меч, переливаясь яркими красно-синими всполохами. Преодолевая слабость, подхожу и поднимаю его. Ко мне сразу же возвращается ощущение силы, но желания продолжать дикие скачки по камням нет. Наоборот, есть настойчивое желание пойти куда-то прилечь и отдохнуть, мой организм потерял слишком много энергии, а чувствующийся прилив сил — всего лишь небольшой допинг магического характера. Вложенная в меч дополнительная функция, дающая его владельцу возможность биться до самого конца, пока последние силы организма не оставят его.

Сходил умыться к ручью, ощупывая себя и радостно отмечая сам факт, что очень легко отделался. Можно честно сказать — всего лишь одним легким испугом, даже штаны стирать не придется. А та тварь явно вернулась мстить, но опять немного не рассчитала своих сил. Если бы она с такой злобой и порывом нападала в первый раз — пистолет бы не особенно и помог. Уж больно сильная и ловкая зверюга, к тому же использующая какую-то боевую магию, помимо тлетворного влияния на мозги. Но первый раз у нее случился «разрыв шаблона», когда сначала привычные способы убить во сне не помогли, да еще и чем-то больно ужалили. Очень хочется понадеяться на ее исключительную редкость или вообще уникальность, но на будущее что-то стоит придумать. Есть у меня веские опасения насчет возможных встреч с ее кровными родственниками, как бы того ни не хотелось.

Вернувшись в пещеру, отметил, что мои компаньоны опять спят мертвым сном в неудобных позах, пуская слюни. Обработал свои ссадины перекисью водорода из аптечки, проглотил парочку пилюль универсальных антибиотиков, дабы немного помочь организму справиться с возможным заражением. Откуда мне знать, какие вредные микроорганизмы обитают на здешних камнях? Потому лучше сразу устроить им тотальный геноцид, если они случайно попали в мои раны, хоть это и не самым лучшим образом сказывается на здоровье. Оделся в чистую одежду и постарался хоть как-то уснуть, постоянно ерзая пострадавшими местами по неровному полу пещеры.

Утром, как всегда, опять проснулся первым. Все мои ссадины уже затянулись свежей розовой кожицей, как это ни было странно, а синяки на местах сильных ударов так и не появились. И это произошло всего за несколько часов сна — вот это скорость регенерации… Интересно, откуда только взялись такие ценные подарки? Еще одна непонятная и немного пугающая загадка, хотя ее эффект мне сильно нравится. Сходил к ручью умыться, разглядывая при дневном свете поверженного врага в зверином обличье. Вылитый тигр, может, немного поменьше и совсем другой окраски. Дымчатая густая шерсть с чуть более темными крупными контурными пятнами, когтистые лапы, огромные кривые клыки в пасти. Более внимательно осмотрев тушу, нашел затянувшуюся молодой кожей и проросшую мелкой шерстью сквозную рану от пули на заднем правом бедре, но совершенно никаких следов того, чем его ночью приголубил. Интересно, смог бы мой меч на этого зверя так подействовать, как сработала та непонятная магия? Кстати, сам ведь еще не понял, как у меня вообще что-то подобное получилось, — если попросят продемонстрировать, постараюсь сразу отказаться. Разве только если окажусь в аналогичной ситуации, но ну ее куда подальше, и одного раза вполне хватит, теперь всю остальную жизнь буду вспоминать, вздрагивая от пережитого ужаса.

Пока разглядывал свой трофей, ко мне спустился Следопыт и сразу же остановился, открыв рот с совершенно диким взглядом, когда увидел мертвую тушу.

— Узнаешь зверушку? — спросил его, выводя через пару минут из ступора.

— Нет, — помотал он головой, словно пытаясь отогнать наваждение, — ничего о таких тварях даже не слышал. Похож на самого большого лесного кота, но шерсть более густая и длинная, цвет и окрас совсем иной, и еще он заметно крупнее.

Прикинул, в виде чего естественного смотрелся бы этот зверь со стороны, если вспомнить про покровительственный окрас у хищников как главное средство их маскировки. Куча талого снега… Снежный барс! Но те вроде как на тигров не особенно похожи, если мне не изменяет память.

— Значит, это кот с горных вершин! — вслух подвел я итог своим размышлениям. — Вы вообще хоть знаете, кто в этих горах обитает? Ибо он сюда явно с той стороны пришел, — с размытым вопросом обратился к своему наставнику.

— Люди в горы не ходят, — задумчиво ответил Следопыт, продолжая смотреть на тушу неотрывным взором. — Только в ближайшие предгорья иногда смелые охотники заходят, — пояснил немного погодя. — Даже на небольшой высоте уже сильно мутит от биения необузданной силы гор, а те, кто пытался превозмочь ее и идти дальше, никогда обратно не возвращались. Животные там какие-то есть, но и они вниз обычно не спускаются, им здесь тоже некомфортно.

— Некоторые, выходит, спускаются, — заметил ему в ответ, легко постукивая ногой о мертвую тушу. — Кстати, это тот самый зверь, который первой ночью нам тут на мозги придавил. Вернулся мстить. Дюже злой был, еле-еле завалил.

— Чем ты его? — все еще не веря до конца в смерть твари и с некоторой опаской глядя, как я совершенно беззаботно ее пинаю, спросил наставник.