Орион Реликвий - А. Никл
— Дрянь! — зашипел лекарь, но, в целом, ситуация вернулась в прежнее русло.
Загоревшиеся, чуть-чуть глаза Марго, потускнели. Она расправила белое платье и скрестила руки на груди.
— Ну так что, Сева, продолжаем разговор?
— Рано или поздно, — недовольно протянул лекарь, поднимаясь из развалин шкафа. — Я найду способ, как убить тебя и не потерять остаток разума настоящей Маргариты.
— Но это будет уже совсем другая история, — закончила за него «Марго». — Ты мне лучше вот что скажи чем тебя так бесит этот пацан? Просто из-за того, что он не дохнет?
— Я предсказывал его смерть уже трижды, — понимая, что разговор вернулся в прежнее русло, и тело его «покойной» сестры, одержимое высшим демоном, успокоилось, он продолжил, сев за стол. — И он трижды был на волоске. Но по итогу все равно ходит и бродит. Словно болезнь идет волнами.
— А что у него за болезнь такая диковинная? — «демон» задумался. — Не что-то из нашего разряда?
— Да черт его знает, — пожал плечами старик. — Одержимости нет и не было, как и магии. Но словно по щелчку пальцев, он просто встал с постели, перестал ходить под себя и неожиданно стал магом. Сама понимаешь, такого не бывает.
— Если, конечно, он не имеет внутреннего демона. Может, он просто одержим пожестче, чем твоя… — она обвела почти нулевую грудь руками. — Сестра? Ну, мы разные бываем, и поверь, получив возможность снова ходить, дышать, есть и совокупляться, мы это не упустим.
— Проверяли. Проверяли сильно. Владимир Ильич поставил перед ним трубку мира…
— Это ты про ту курительную стеклянную посуду? — захохотала Марго. — Странное название вы придумали средству, которое может убить весь иммунитет студенту. Ну да ладно…
— В общем, она так же окрасилась в черный, как и шар до этого. Красного оттенка не было, хотя шар первоначально окрасился в легко-алый. Но следующие проверки не показали ничего. Есть ли демоны, которых невозможно обнаружить?
— В природе — нет. В оружии — есть, но здесь такого не сыщешь. Местные заключенные в металл души, слабы, по сравнению с той же мной, — она опять лукаво улыбнулась. — Сева, так может, не стоит задаваться ненужными вопросами, на которые ты не можешь найти ответы и… просто убить его?
— Ты… говоришь это… — он тяжело вздохнул и продолжил. — Потому что уже знаешь, что я задумывался об этом? Просто хочешь подтолкнуть меня?
— А почему нет? — расхохоталась Марго. — Это же весело! Вспори ему брюхо! Пусти кровь фонтаном!
— Дура — холодно ответил он. — Если уж и делать это, то по-тихому. Просто отравить ядом. Но не обычным. Специальным ядом, чтобы не было никаких признаков отравления. А потом выставить всё так, что якобы болезнь всё-таки забрала его, а я изначально оказался прав. Иначе… на кону моя репутация.
— Хм… — так тоже сойдет. — Слегка разочарованно произнесла Маргарита. — Только не откладывай это в долгий ящик.
— А тебе-то какое дело до него? — Подозрительно проговорил лекарь, на что Марго лишь ехидно усмехнулась и ничего не ответила.
Глава 14
Я игнорировал эту мадам столько, сколько мог. Но она из раза в раз повторяла одно и то же, действуя мне на нервы:
— Как на дереве сиделось, а, бельчонок?
И ее слово «бельчонок», чуть не стало ещё большим триггером для меня, чем моя фамилия.
То, что она меня видела, я уже и так понял. Но… херли ей надо? Я не выдержал и ответил ей в той же манере.
— Да вот… думал, что за бешенная мышь на дереве сидела? А это одна местная принцесса оказалась…
— Хм… — она хмыкнула и на пару секунд задумалась — Почему не сдашь? — тут же завалила новым вопросом. — Ты же разглядел меня, узнал. Почему не сдал меня?
— Да потому что мне наплевать, — заявил я и отвернулся. — Все, отвали.
Но нет. Она не отвалила. Мефодий Победа попытался вернуться на свое место. Жестом и грубой формой речи, указал девушке свалить отсюда, но она выставила перед собой средний пальчик, назвали его чем-то по типу любителя правой руки, а затем и добавила, чтобы шел в жопу.
Так скажем, принцесса она или графиня, неважно, была очень грубой.
— Прибалтийская потаскушка, — еле слышно пробубнил Мефодий, перед тем как потерпеть поражение и сдаться.
Не знаю, оскорбительно это было или нет, но вот ребята за нами аж зашушукались. Видимо, Мефодий каким-то образом ткнул аристократа мордой в грязь. Однако девица не растерялась и порекомендовала тому перевернуть стул и сесть поудобнее. Может, проще будет.
Слушая этот откровенный бред со взаимными унижениями, я, заметив, что профессор в черном пиджаке уже начал рисовать какую-то ахинею на доске, решился уйти к чертовой матери от этих двух идиотов.
Глянул влево, нашел место между двумя крупными парнями, и туда, собственно говоря, и сел. Они не очень-то были довольны такому соседу, но слова не сказали. Перекидывались картишками под партой.
— Уважаемый, — громкий голос настиг меня. — Вам неуютно?
Я поднял голову, понял, что все смотрят на меня, как и преподаватель, и ответил:
— Нет. Прошу прощения, просто выбираю место, где слышно и видно вас еще лучше.
Мужика у доски это порадовало. Точнее, это подсластило его отношение ко мне. Довольный моим ответом, он дрюжелюбно попросил меня усаживаться поскорее. А затем, скотина такая, постоянно задавал мне вопросы: понял я или нет.
А я нихрена не понимал! Ни про душу, ни про эссенции, что уж говорить, про зачарованные копья древнего Гримма.
Но до конца отсидеть на занятии не получилось.
В нашу аудиторию залезла еще одна профессорская морда. Адольф Брониславович бесцеремонно вошел в аудиторию, посмотрел на студентов и, поманив пальчиком профессора, что-то прошептал ему на ушко.
Буквально через полминуты, профессор, коверкая мое имя, позвал меня:
— Бобэр… Константин. Спускайтесь.
Бобров я, придурок старый. Бобров! А не бобэр. Это же надо было так обгадить и без того не очень симпатичную фамилию.
Тем не менее под всеобщие взгляды, которые были обращены на меня, я быстро засеменил вниз, коротко кивнул в знак приветствия Адольфу Брониславовичу и вышел вслед за ним.
Академик сдержал свое слово и принес
