Песнопение бога - Рина Харос
Выдохнув, я склонилась головой к земле и поблагодарила природу, что откликнулась на мой зов. Призвав магию обратно, почувствовала дикую усталость во всем теле – еще не могла привыкнуть к такому выбросу силы. Кожа постепенно приняла бледный оттенок, древесные корки отпали.
– Спасибо, – одними губами произнес Михаэль.
Я отвела смущенный взгляд и приметила синие розы, которые росли чуть поодаль у окраины леса. Воспоминания вернулись в день ритуала, когда мне удалось спастись. Стало нечем дышать. Схватившись за горло, закашлялась, ощутив запах жженой плоти и шерсти. Правитель чертыхнулся, спрыгнул с седла, обхватил меня за талию и осторожно уложил на землю. Он склонил мою голову себе на плечо и прижался губами ко лбу.
– Ну же, принцесса, дыши. Я рядом, все позади. Вот так, сейчас.
Его успокаивающий голос зачаровывал, прикосновения дурманили. Я почувствовала небольшой разряд тока по телу и резко выпрямилась, забыв о том, почему сижу на земле рядом с Михаэлем.
– Что произошло?
– Лошадь увидела мышь, взбрыкнула и свалила тебя с седла. Помнишь?
Нет. Не помнила. В голове клубился рой пчел, но ухватиться за воспоминания не могла. Михаэль помог мне подняться и усадил на своего коня. Несмотря на протесты, он устроился рядом, и мы продолжили прогулку, объезжая окраину леса, будто ничего не произошло. Мужчина властно, но нежно притянул к себе. Я не стала возражать, поскольку сил на сопротивление не было.
– Расскажи мне об Алте́не. Какая она?
– Она… она взбалмошная, своенравная и эгоистичная, но при этом она настоящая. Может искренне любить, довериться человеку, раскрыться перед ним. Рядом с ней каждый день – праздник. Ее характер – фейерверк.
– А ты? Какая ты на самом деле? Можешь ли ты доверить кому-то свое сердце и раскрыться?
– Это не то, что мы должны обсуждать. Вам нужно больше узнать о вашей будущей супруге, Алте́не, так что спрашивайте.
– В каком смысле – супруге?
– Вы же собираетесь жениться на ней.
– Нет! – резко и удивленно ответил Михаэль.
Я моментально развернулась в седле и чуть не упала, вцепившись пальцами в руку правителя. Увидев его растерянное лицо, не удержалась и прыснула от смеха. Удивление на лице мужчины сменилось недоверием.
– С чего вдруг такие мысли? Я давал повод?
– Но мы же здесь. В городе каждый говорит, что вы собираетесь жениться. Вот я и подумала…
– Ты слишком много думаешь, Селестия, и слишком мало видишь. Она лишь гость.
Правитель вновь усадил меня к себе спиной и прижал к груди, склонив голову к плечу. Резко развернув лошадь обратно ко двору, он обхватил обеими руками поводья и пустил лошадь галопом.
– Важно лишь то, что говорю и делаю я.
* * *Вечером на столе я нашла мешочек с испепеленными растениями внутри и записку.
«Я сжег все синие розы, которые растут в столице. Теперь тебе нечего бояться».
Прижав записку к груди, не смогла сдержать улыбки. Тело наполнилось теплом, и я, рухнув на кровать, пару раз перечитала написанное, провела подушечками пальцев по бумаге, которая была исписана размашистым почерком, и бережно свернула ее, убрав вместе с мешочком в сундук.
Туман в голове медленно рассеивался, и я начала вспоминать, что стало истинной причиной моего падения. Михаэль стер память, оставляя ложные воспоминания.
Но тут я вспомнила и о другом: перед отъездом не смогла собрать все нужные ингредиенты для отвара. Острая необходимость в нем тяготила душу, несмотря на то, что я не давала снадобье Алте́не уже несколько недель.
Раскрыв сундук, достала оттуда черный мешочек, где лежал засохший голубой лотос, я положила его за пояс штанов.
Забравшись на кровать, накрылась одеялом по глаза и позвала прислугу. Женщина вошла в комнату. Громко закашлявшись, я заговорила слабым хриплым голосом:
– Передайте, пожалуйста, правителю, Берту и Алте́не, что сегодня я не смогу присутствовать на ужине. Должно быть, подхватила какую-то хворь во время прогулки.
Прислуга недоверчиво на меня посмотрела, но в ответ лишь кивнула, сказав, что она передаст послание, а другая служанка принесет чай с липой и корой дуба, и вышла.
Вскоре девочка лет десяти внесла поднос с чаем и выбежала так быстро, что я не успела рассмотреть детские черты лица. Судя по тому, как колыхалась ее накидка, она была гарпией – лишь они скрывали крылья от других, считая это чем-то сокровенным, интимным. Вылив чай в окно, судорожно начала собираться в дорогу, молясь мойрам, чтобы они помогли мне.
Глава 24
Олимп
Побоишься ли ты гнева мойр, убив неповинную душу?
Зевс ходил из угла в угол, нервно заламывая пальцы единственной сохранившейся руки. Вид из его комнаты открывался на Олимп – облака белоснежными хлопьями пролетали низко, едва ли касаясь балкона, двадцать каменных колонн стояли в ряд, на каждой из которых был изображен живущий бог. Множество статуй лежало грудой руин в память о погибших братьях и сестрах.
Мраморный пол Олимпа блестел от кровавых разводов в солнечных лучах, которые едва пробивались сквозь облака на проклятые земли богов. Почти что прозрачный тюль цвета слоновой кости колыхался на ветру, принимая свежий воздух в покои Зевса. В комнате у бога лежали лишь две массивные подушки золотисто-фиолетового оттенка и там же разместился стол, ножки которого потрескивали молниями. Кровать щепками валялась в углу, все зеркала оказались разбиты, осколками усеяв пол. Выкрашенные в светлые оттенки стены тоже пестрели красными брызгами, став свидетелями борьбы за жизнь.
Зевс перестал метаться и рванул на балкон, приметив в небе тень. Бог встал около перил, едва сдерживая предвкушение, разливающееся по его телу. Тень, взметнув рваными крыльями, приземлилась рядом с Зевсом и предстала перед ним в образе молодого юноши, лицо которого глубокими бороздами уродовали морщины. Раскинув руки в стороны, он присел на одно колено, склонив голову перед богом.
– Зевс, – поднявшись, произнес юноша, – сколько лет прошло, а ты все такой же кровожадный убийца.
– Не могу сказать о тебе иного, Бальтаза́р.
При упоминании своего имени некогда могущественный демон сверкнул глазами, где отразилась боль воспоминаний. Бальтаза́р обвел балкон и Олимп собственническим взглядом, задержавшись на колышущихся на ветру шторах.
– Пригласишь? Или так и будем стоять на виду у всех?
Зевс отошел в сторону и жестом пригласил Бальтаза́ра в комнату. Демон втянул запах крови и стали, который шлейфом исходил от бога молний, и сел на подушку. Закинув одну ногу на другую, он начал мотать одной в воздухе, наблюдая за тем, как бог, нервно оглядываясь по сторонам, присел рядом.
– Боишься, что причиню вред? – беззлобно спросил Бальтаза́р и склонил голову набок.
– Ты? Не смеши, – голос Зевса раскатом грома прошелся по комнате, эхом отдаваясь по Олимпу.
– Опрометчиво с твоей стороны
