Все правые руки - Юрий Витальевич Яньшин
— Хочу вас огорчить, милейший, Сергей Петрович, — решился все-таки нанести первый удар министр от обороны, — ваши далеко идущие стратегические планы, относительно окончательного решения вопроса с мятежом на востоке, уже не секрет для наших врагов.
— Вы хотите сказать, что у них на столе лежат наши оперативные планы на ближайшие несколько дней? — осторожно поинтересовался Корнийчук.
— Как это не прискорбно говорить, но скорее всего, да, — притворно огорчаясь, прошелестел Таран, на расстоянии чувствуя, как сейчас вспотел его визави.
— То есть вы хотите сказать, что все детали плана «Благородная ярость» являются предметом изучения русских генштабистов?
— Ну, может быть и не все детали, но в целом, план и место его осуществления им известны. За дату, правда, не ручаюсь. Но она и нам самим пока неизвестна до тех пор, пока не появится информация о полной готовности к ее проведению.
— Не могли бы вы, Андрей Васильевич, припомнить детали вашей беседы с Рудовым? Что конкретно ему известно об операции? — в голосе Корнийчука, пожалуй, впервые с начала разговора, прозвучали просящие нотки.
— Ему об операции известно все, кроме ее начала, но об этом я уже говорил. Ему известен тип и калибр спецбоеприпасов, место, откуда они передислоцированы и, разумеется, место их применения. А количество данных боеприпасов Москве было известно уже давно, так же как и маркировка. Сведения об этом, наверняка сохранились в архивах минобороны.
— Это точно? А еще что-нибудь?
— Точнее не бывает. Он даже назвал мне населенный пункт, который подвергнется артиллерийской атаке, провоцирующей наши силы к ответным действиям.
— А что-нибудь по поводу наших ответных действий на атаку им известно?
Таран на несколько секунд задумался, припоминая детали, но потом решительно мотнул головой:
— Нет. По поводу этого он ничего такого не говорил, — уверенно произнес он и услышал в ответ облегченный вздох.
— Это всё?
— Да, если не считать угроз, всячески покарать нас в случае, если хоть один волос упадет с головы мирных жителей с нашей стороны и их сепаратистов. Но я слышал вздох облегчения. Позвольте узнать, на чем зиждется ваш неожиданный оптимизм? — в свою очередь поинтересовался Таран.
— Зная психотип «пруссака», можно с большой долей уверенности предположить, что он выложил вам все сведения, коими располагал, — объяснил свою радость Корнийчук.
— То есть вы хотите сказать, что о дальнейшем развитии плана операции он не в курсе? — состорожничал министр, избегая по телефону обсуждать конкретные детали предстоящего мероприятия.
— Да. Они там думают, что мы ограничимся международным скандалом, не переходя в горячую стадию развития событий, — поддакнул Корнейчук, делая тем самым комплимент формальному начальству.
— Однако, — продолжал вносить минорную нотку Таранов, — не сможет ли предание огласке наших планов по первой стадии, каким-то образом сорвать весь ход предстоящей операции? Вы ведь согласитесь со мной, что русские не упустят шанс раззвонить на весь мир о якобы готовящейся нами провокации?
— Непременно раззвонят. Даже не сомневайтесь, — опять согласился с ним Сергей Петрович.
— Что-то я вас плохо понимаю, генерал, — поджав губы, перешел на официоз министр обороны. — Вас не беспокоит раскрытие противником наших планов?
— Как я вам уже заметил чуть ранее, противник не обладает всей полнотой информации о наших планах. Иначе бы космическая разведывательная группировка наших друзей засекла бы активизацию воинских частей с той стороны. Однако ничего такого не наблюдается. Все тихо, и на суше и на море. Даже разведывательные полеты их Ил-38, как прекратились в воскресенье, так и не возобновились до сих пор. А ведь раньше они не давали нам покоя каждый божий день.
— Может это затишье перед бурей? — опять начал сомневаться Таранов, которому все больше и больше не нравилась сгущающаяся обстановка, да и последние слова Рудова с персональными угрозами никак не выходили из головы.
— Я вас уверяю, милейший, Андрей Василич, что все закончится бурным дипломатическим демаршем и всего лишь. Да и тот нам не опасен. Члены комиссии от ОЗХО уже проинструктированы нашими друзьями в нужном ключе. Мировые средства массовой информации, априори будут на нашей стороне и уже находятся на низком старте, чтобы красочно живописать в своих репортажах с места событий варварскую сущность «преступной кремлевской хунты». А то, что они сейчас заявят о якобы нашем разоблачении, может, напротив, сыграть не в их пользу.
— Каким образом? — удивился Таран.
— Мы просто заявим всему миру, что это именно силами нашей разведки были вскрыты планы россиян на атаку мирного населения, а они, увидев провал своей агентуры, затеявшей эту варварскую акцию, поспешили во всем обвинить нас, имеющих «железное» алиби непричастности в виде документа ОЗХО об отсутствии подобных возможностей с нашей стороны. Как говорится «на воре и шапка горит». И уж будьте покойны, Андрей Василич, вся мировая общественность будет на нашей стороне, учитывая недавнее дело все тех же Скрипулей. А мы еще более усилим этот резонанс.
— Как это?! — уже с долей зависти к изворотливости генштабиста спросил Таранов.
— После показанного по всем мировым телеканалам дергающихся в предсмертных судорогах детей, не вы и не я, а министр здравоохранения со слезами на глазах заявит, что Россия настолько погрязла в своем ничтожестве, что сама подготовила, провела и не постеснялась анонсировать эту жуткую акцию по устрашению ни в чем не повинного населения. ОЗХО, чтобы лишний раз подтвердить свои выводы о принадлежности химических веществ, направит, полученные на месте образцы пораженных тканей во все мировые сертифицированные химические лаборатории, которые подтвердят выводы о причастности русских к гнусному преступлению. Мы, в свою очередь, подтянем Красный Крест и «врачей без границ»[40].
— Ну, ты и жучила, Сергей Петрович, тебе бы рекламным режиссером работать. Такую бы большую деньгу загребал, у-у-у! — не смог скрыть восхищения министр обороны.
— Спасибо, но я пока и на своем месте справляюсь со своими обязанностями, поэтому пока не думаю о подработке, — сухо поблагодарил он за сомнительный комплимент.
Таран тут же уловил нотки неудовольствия в голосе Корнейчука и не стал педалировать эту тему, играя на больном чувстве самолюбия собеседника.
— Значит, с этой стороны вы не видите никаких опасностей? — решил он еще раз получить окончательные уверения для полного успокоения.
— Разумеется. Да, кстати, для вящего вашего успокоения, спешу напомнить, что в ближайшие дни нашим московским «друзьям» будет ну никак не до того, чтобы активно реагировать на события в Украине.
