Девять смертных грехов. Часть вторая - Антон Дмитриевич Емельянов
Прошло в ущелье, стало еще темнее. В сотне метров от входа наткнулись на отряд де Медины. Нас было тридцать два идальго, теперь тридцать три с учетом Асторги, их больше сотни. Поэтому они двигались немного по-другому — перегородили все ущелье и зачищали всех на своем пути. Надежно и… Я оценил движения Адриана, который словом и чистотой словно дирижировал всеми своими воинами. Подметить врага, оценить его опасность, выдвинуть на острие удара именно тех, кто лучше всех сможет его остановить. Очень эффективно, но и очень выматывающе. Без чистоты в таком режиме отряд де Медины не продержался бы и часа, а с ней?
— Удачной охоты! — я помахал Адриану рукой, дождавшись, пока они закончат со стаей дышащих скверной броненосцев.
— Счастливчик? — тот ответил на мой жест, потом удивился, заметив рядом Карлоса, но промолчал. — Вы дальше?
— Конечно. Нас слишком мало для честной схватки лоб в лоб, поэтому устроим рейд по тылам.
— Смешно, — де Медине было не до шуток.
И не до разговоров. Он сделал знак своим, и они расступились в стороны, пропуская нас вперед. Что ж, время начинать охоту! Оставив отряд Адриана позади, мы взбежали по горной тропе повыше. Благодаря духовному зрению я видел движение скверны и ориентировался на еле заметные тропы, которыми обычно ходили местные жители.
Мы проскользнули несколько горных плато, не привлекая внимания. Вдали мелькали силуэты, но твари скверны пока не спешили атаковать, и мы пользовались этим. Впереди показался мост — обрушившийся на бездонный провал кусок скалы. И там нам впервые пришлось дать бой. Под каменным мостом, прямо на стенах ущелья сидели похожие на дикобразов создания. Стоило нам показаться, как они обстреляли нас полными скверны шипами, а потом бросились в ближний бой.
— Кажется, теперь я знаю, где Примера набрала столько стрел для наших тренировок, — Торопыга растеряно оглядел свое тело, потом меч, а потом и десяток шипов, которые сам не понял, как отбил.
Морган с Артуро неплохо с нами поработали. Мы выдержали обстрел, который пару месяцев назад вывел бы из строя не меньше половины наших, а потом так же спокойно порубили тварей в ближней бою.
— Хорошо! Движемся дальше! — я почти вступил на мост, когда неожиданно почувствовал что-то знакомое в одной из мертвых тварей. — Прикройте…
Отдав новую команду, я опустился перед заинтересовавшим меня телом, вскрыл ему грудь и вытащил мертвое сердце. Это был не драгоценный камень, вроде того, что образовался у матери-паучихи на пиратском острове, но процесс явно начинался похожий. Среди обычной черной плоти выделялась похожая на занозу каменная игла. Красный рубин, который мог усилить тело того, кто усвоит его энергию.
— Держи, — подумав, я бросил свою добычу Монашке. — Попробуй часть чистоты пропускать через камень и добавлять в свои атаки. Остальные… — я обвел взглядом свой отряд. — Тоже начинайте готовится. Теперь мы не уйдем отсюда, пока не достанем каждому из вас по такой штуке.
Ученики переглянулись. Не все понимали и знали, что именно мы только что достали, и только глаза Карлоса Асторги довольно блеснули. Кажется, еще недавно он сомневался, а не сделал ли глупость, принеся мне клятву — теперь от этих мыслей не осталось и следа.
Следующие десять часов мы наворачивали круги по ущелью скверны. Нам попадалось несколько мест, где можно было бы остановиться, но мы продолжали движение. Броненосцы, дикобразы, волки, несколько похожих на медведей гигантов, которых нам пришлось рубить минут по пять каждого — местные твари пока были нам вполне по зубам. Мы сражались, иногда собирали осколки рубинов — увы, их было не так много. Пока я выдал их только своим оруженосцам и еще четверке сильнейших бойцов отряда, но пока ни у кого из них не получилось встроить их в свою чистоту.
Мы сражались с очередным медведем, когда в одном из ударов Монашки я почувствовал знакомую силу.
— Попробуй зимний стиль, — сразу же крикнул ей.
Вообще, каждый идальго даже в самых бедных семьях старается изучить основы каждого из стилей времен года. Вот только большинство не может добиться успеха и опускает руки. Так Монашка обычно использовала либо движения из самого распространенного весеннего стиля, либо что-то свое, семейное… Сейчас же, услышав мой крик, она попробовала провести самый простой первый удар из зимнего. Прямой рубящий, сверху вниз, без всяких хитростей или подстройки под противника.
— Получилось! — удар Монашки хоть и не отрубил медведю лапу, но оставил на ней очень глубокую рану. В разы глубже, чем от всех остальных атак.
Девушка снова бросилась вперед. Ей не хватало чистоты исполнения, не хватало понимания камня, не хватало скрытой в столь маленьком осколке силы, но все равно… Зимний стиль, который раньше совершенно ей не давался, начал работать. Удары не всегда получались, но когда проходили, Монашка просто сияла. А улыбка не сходила с ее раскрасневшегося на ветру лица.
Мы прошли еще несколько плато, перебрались через очередной мост, словно следуя по специально проложенному маршруту… Не успел я задуматься над этим, как почувствовал впереди еле заметное свечение. Не солнце, его не было в ущелье скверны, а что-то похожее на точку перехода к башне Карла Великого. Кажется, я нашел то, что искал, местный секрет или источник…
— Туда! — я свернул с троп, проложенных тварями скверны, которых мы раньше придерживались.
Идти разом стало гораздо тяжелее. Скалы пытались пропороть ноги при каждом шаге, уже привычные горные хищники бросались яростно и иступлено, но мы продолжали идти.
— Что-то мне подсказывает, что в старом отряде мне пришлось бы меньше стараться, — Карлос тяжело вздохнул. С его комплекцией пот тек по нему ручьями, но свое место слева от меня он оставлять не собирался.
— Да, со Счастливчиком никогда не получится отдохнуть, — ответила Пустышка, держащаяся чуть позади. Ветер задувал ей в лицо и девушке приходилось говорить урывками. — Ты бы видел, во что он превратил участие в армейских играх.
— Но зато мы победили и заработали, — присоединился к болтовне Торопыга. — Белый, — он повернулся к Асторге, — Как думаешь, сколько принесла нам ставка Счастливчика?
— Сто тысяч? — Асторга с сомнением бросил на меня взгляд. — Двести?
— Миллион! — Пустышка фыркнула, глядя на вытянувшееся лицо Карлоса. — Как думаешь, когда она станет богаче, чем ты?
Асторга не успел ответить. В паре километров от нас, примерно там, куда мы направлялись, вниз сошла лавина. Мы видели, как огромная масса снега рванула вниз с самой вершины. Она гремела, захватывала с собой камни и узкие полоски леса… Я замер, ожидая, что теперь нам просто некуда будет идти. Но тут впереди полыхнуло жаром. Мы не видели, что именно случилось, но после ударной волны и красной вспышки, всех раскидало в стороны. А в глазах еще несколько долгих секунд рябило и кололо.
— Что это? — выдохнул Белый.
— То, что мы ищем! — я поднялся на ноги.
Следом поднялись и все остальные. Шутки и расслабленность остались позади. Сейчас каждый предельно четко понимал, что мы будет рисковать жизнью. Но таков путь идальго. Не останавливаться, сражаться. По крайней мере, когда есть ради чего. Мы росли с этим, мы жили с этим, и мы были готовы взять свое.
— Чем сильнее враг, тем жирнее награда, — я не слышал Монашку, уши еще гудели, но видел, как двигаются ее губы.
— Да, впереди точно что-то жирное, — согласилось сердце.
— А позади? — я улыбнулся.
* * *
Мария выругалась, поднимаясь на ноги и потирая лоб. И ведь она на столько пошла, ради этого задания. Взять хотя бы разговоры с Изаком, который вбил себе в голову идею вернуть ее в лоно чистой церкви. И ведь приходилось их терпеть, потому что девушке нужен был авторитет молодого священника, чтобы держать в узде их бойцов с первых этажей. Или сделка с Аной? Девушке хотелось врезать той прямо в насквозь фальшивую улыбку, но надо было сдерживаться.
Возможно, оно того стоило — она получила место в отряде, идущем в ущелье скверны. И заодно увидела, как Ана не удержалась и показала всем свое истинное лицо. Дрогнувшие взгляды ее защитников в этот момент были бесценны. Дальше Марии нужно
