Возвышение Бузинкина (СИ) - Коткин Андрей

— Да, я тебе верю. — Вдруг объявил Аксельберг, с самым серьезным выражением лица глядя на подчиненного. — В конце концов, мне в складывающихся обстоятельствах больше ничего и не остается, кроме как довериться такому мутному типу, как ты. Без поддержки Земли мы стопроцентно погибнем, без разницы, будет ли участвовать в обороне «Разрушитель» или нет. Разве что, возможно, напоследок побольнее укусить сможем.

— Спасибо, Александр Владимирович! — С чувством сказал Бузинкин,… а что еще можно сказать на проявление такого доверия.

Дальше пошли работы по доведению боевой станции и крейсера «Адмирал Апраксин» до работоспособного состояния. Пока это не будет достигнуто, никто молодого капитана с его эскападами в космос, понятное дело, не отпустит. Все же, в отсутствие боеспособной станции, линкор играл основную роль в обеспечении устойчивости обороны всей планеты. И так уже вволю понервничали, когда линкор на Землю уходил. Серега дергался, переживал, ведь не только они, но и маркизаты поломки своих кораблей восстанавливают. Причем, скорее всего, гораздо более высокими темпами, у них ремонтных мощностей в разы, если не на порядки больше. Но что делать, это армия, а не отряды батьки Махно. Приходилось подчиняться приказам, даже если считал их абсолютно неправильными. Впрочем, как там у Екклесиаста было записано?… Все пройдет… Закончились и…, нет не работы на станции, а привезенные материалы и оборудование. На очередной запрос к адмиралу пришел долгожданный приказ.

На задание по блокировке транспортировки в маркизатском объеме космоса вылетели на пару с крейсером под управлением старшего лейтенанта Черновола. Конечно должность командира пусть и не самого большого, но все же крейсера, была никак не под его невеликое звание, но что делать, если никто из обладателей больших звезд на погонах еще толком не изучил пилотские базы знаний. А без этих баз искин крейсера напрочь отказывался от сотрудничества с назначенным для его управления разумным. Возможно было, конечно, назначение этакого свадебного генерала, точнее каперанга, но в боевых условиях такая тормозящая прокладка между конкретными исполнителями и искином могла оказаться пагубной, проще было уже готового специалиста постепенно в званиях до соответствия дорастить. Так что Игорь Черновол потерял приставку к своей должности «и.о.» и стал считаться полноценным капитаном. Тем более что и отзывы о нем, как специалисте были исключительно превосходные.

— Игорь! — Связался с командиром «Подарка», как решено было назвать трофейный крейсер, Бузинкин после завершения очередного гиперпространственного прыжка, выводящего их на коммуникации противника. — Оставляю тебя, как условились, одного. Слишком не лихачь, при появлении малейшей угрозы убегай. Мы тут не родину сейчас защищаем, за нашими спинами Москвы не наблюдается.

— Да помню я все, мамочка! — Отозвался старый знакомец еще по летному училищу. — Сто раз же все обговорили.

— Ну, удачи тебе тогда! А мы к арварцам пока наведаемся. Свяжемся, когда обратно в эти пространства вернемся.

Темная туша линкора исчезла в воронке гиперпространственного перехода, оставляя крейсер «Подарок» в одиночестве непроглядной черноты космоса.

Теперь пара слов о том, за каким лешим Бузинкину вообще понадобился в качестве спутника этот маломощный крейсер. А просто все. Для наибольшей эффективности задуманной операции ему понадобился его трофейный линкор девятого поколения, который он со своими ближниками припрятал на ничейных необитаемых территориях. Вот, собственно, для того, чтобы информация об этом запрятанном линкоре не стала достоянием общественности, и понадобился крейсер. А просто ссадил туда все команду со своего линкора за исключением шестерки ближников. Обоснование железное: подготовленных специалистов в наличии как раз на команду этого крейсера набирается, а он уж, как-нибудь со своим линкором и с усеченной командой совладает. Получалось же подобное раньше.

Погружение в гипер в этот раз было куда более глубоким, аж до третьего слоя. Туда, куда корабли меньшей массы просто не рисковали нырять. Устойчивости при переходе не хватало, там в гипере какие-то непонятные течения существовали, легкие корабли запросто сносили в непредсказуемом направлении. Да и большие-то не часто этим приемом пользовались. Во-первых, такое заглубление, чтобы прибыть хотя бы примерно туда, куда намеревался, требовало наличия астронавигатора с изученной базой знаний аж шестого уровня, Сашка Кузикин как раз на днях сподобился такую доучить, во-вторых, крупные корабли, обычно, в одиночку вообще по космосу не ходят, а потому ориентируются в используемых ими возможностях на своих меньших спутников.

А погружение на третий слой заметно прибавляло в скорости. Причем, чем дальше был запланирован прыжок, тем больше прибавка. Даже не просто прибавка, а вполне конкретное ускорение, описываемое строгими астронавигаторскими формулами. Конкретно в их случае, добраться в тот заброшенный всеми живыми уголок космоса выходило даже быстрее, чем совершить обычный стандартный прыжок. Правда, точность такого прыжка выходила не очень высокой. Запросто можно было промахнуться и вынырнуть где-нибудь за одну — две системы от намечаемой. Но даже такой неточный прыжок с последующей суточной корректировкой давал огромную экономию времени.

Получилось даже лучше, чем в теории. Бузинкин своим псионским чутьем воспользовался, когда окончательное решение по прыжку принимал. Вышел в точности на окраине системы, где и намеревался. Случилось чудо чудное: его огромный трофей дал приплод. Рядом с огромным линкором, практически на расстоянии вытянутой руки, в темном пространстве космоса застыл еще один корабль. Не такой большой, из крейсеров средних рангов по размерам. Только вот на крейсер с его четкими линиями батарей плазменных пушек сей пришелец выходил не слишком похожим. Нет, орудия на новом корабле виднелись в достатке, явно не купчина толстопузый, но формы непривычные, орудия вразброс, да еще во весь нос корабля какая-то бесформенная нашлепка наподобие толстой подушки неправильных очертаний. Что-то странное тут еще совсем недавно творилось.

В первую очередь решил сразу на борт линкора не лезть, по связи позвать. Позывной-то линкорного искина известен. Ответ пришел сразу. Искин трофея поприветствовал хозяина и про события возле себя сообщил, точнее даже кино показал, как прямо к нему на стоянку заявился этот самый корабль с нашлепкой на носу и попытался отстаивающийся в тени астероида линкор сразу под контроль взять. Угу, угу! Небольшим крейсером или рейдером, да на абордаж целый линкора девятого поколения! Такого даже Бузинкин себе не позволял, он-то хотя бы линкор в качестве абордажного транспорта использовал.

Впрочем, неизвестных наглецов тоже понять можно было. Гигантский корабль же не подавал никаких признаков жизни. Очевидно, решили, что у линкора дезактивирован искин, а это совсем другой расклад.

Короче, с прибывшего корабля к борту Бузинкинского трофея отправился штурмовой бот, который беспрепятственно пришвартовался к шлюзу и после некоторых проволочек открыл его. А дальше начался форменный танец с саблями. Точнее с мечом. Одним. Но, если у искина существовали такие понятия, ка стресс и нервы, то стресс он получил изрядный, а нервы еще долго лечить придется.

Большая штурмовая группа, во главе которой двигался разумный в черном скафандре с каким-то странным мечом, напоминающим застывший и выпрямленный язык голубоватого пламени, беспрепятственно дошла до середины пути от шлюза, через который они проникли, до главной рубки. По пути совсем не плутали, как по ниточке шли. Видать план внутреннего пространства данного типа линкоров у них заранее запасен был. Решив, что пришельцы проникли уже достаточно глубоко и назад сбежать не смогут, искин отправил на их захват отряды своих боевых роботов. Параллельно и на корабль пришелец свой штурмбот с отрядом роботов-абордажников выслал. Попавший в ловушку пришелец с мечом сдаваться не пожелал, принялся крошить боевых роботов девятого поколения, отправленных искином линкора для его задержания, так что только железные конечности и шестеренки полетели в разные стороны. Причем, скорость движений он развивал такую, что в записях просто размывался временами в неясное темное пятно. Носился и по полу, и по стенам, даже, кажется, на потолок временами заскакивал.