Лес - Константин Владимирович Денисов

— Возможно! — радостно согласился Эрик, — в общем, всё было примерно так: патрульные, это были военные подразделения, которые стояли на охране реактора. Проект был секретный и очень дорогой, так что это обычная практика. Там ещё и эксперименты разные проводили, тоже секретные. Потом, если вкратце — взрыв реактора и война с колонистами. Перед патрульными всё время менялись задачи. То нужно было охранять уцелевшие объекты, то пытаться ловить разбежавшиеся образцы из лаборатории, то защищать территорию от восставших колонистов, которых мы и в глаза не видели. Всё это продолжалось какое-то время, а потом нас просто списали. Связь отключилась, корабли снабжения прилетать перестали. Были разные периоды, от полного отчаяния до мыслей о скорой эвакуации. Все кто выжил из учёных и персонала реактора собрались вместе, объединились с патрульными, и постепенно стали налаживать жизнь. А что оставалось делать-то? Через некоторое время разбежавшиеся образцы начали сильно прибавлять в размерах, их мутации продолжались. Обры стали реальной угрозой, но вместе с тем и дали людям новый смысл существования. Долина в горах, где был реактор и лаборатории, отделены от леса одним проходом через перевал. Вот его-то мы и стали охранять, чтобы удерживать обров внутри долины. Иначе бы они заселили весь этот Лес, размножились, и полностью изменили фауну этого региона. Это была идея учёных. И хотя они были отчасти сами виноваты в произошедшем, люди к ним прислушались, и это стало нашей миссией. Я родился, когда порядок вещей уже устоялся. Патрульные охраняли перевал, остальные жили в поселении в кратере…

— В кратере? — переспросила Мина.

— Ну да, недалеко от перевала есть гигантский кратер. Там мы и живём. На перевал ходим его охранять, а за перевал, на охоту и добычу. До сих пор удаётся раскопать что-нибудь ценное. Взрывом засыпало входы во многие помещения, которые находились под землёй. До сих пор что-то откапываем. А где ещё брать металлы и другие редкие материалы? Но это дело очень опасное из-за обров.

— А что с выживальщиками? — спросила Мина.

— Некоторое время назад, нам в зоне реактора стали попадаться люди. Мы удивились, казалось бы, откуда им тут взяться? Оказалось, что сверху. Что это туризм такой. Но те, кто прилетают в реактор, у них билет только в один конец. Те, кто решил умереть, но не банально, не пуля в лоб. Есть неизлечимо больные, их основная масса, кто хочет уйти достойно, борясь за жизнь, а не в койке. Есть с другой мотивацией, но они обычно не распространяются насчёт своих причин. Дело личное. Но если по-простому, те, кто разочаровался в жизни и потерял всякий смысл.

— А тут они его находят? — спросила Мина.

— Представляешь, да! Большинство! А неизлечимо больные перестают болеть. Уж не знаю почему… ну ты ведь знаешь, что во внешнем мире люди живут гораздо меньше, чем здесь? — спросил Эрик.

— Знаю! — сказала Мина.

— Ну вот, а потом, в один прекрасный день, обры как с цепи сорвались, пошли на перевал, прорвали нашу защиту и разбежались по лесу. С тех пор мы и пытаемся разобраться что случилось и уничтожить по возможности кого найдём. Но чувствую, это дело бесперспективное, — Эрик замолчал и задумался.

— Моя очередь? — спросила Мина.

Эрик кивнул.

Она ему поверила. Его рассказ был очень похож на правду. Поэтому она тоже решила честно рассказать ему свою историю.

Глава 14

Эрик слушал очень внимательно и, казалось, ничему не удивлялся. Но многое было для него очень удивительным.

Когда Мина закончила, рассказав всё, что она считала наиболее важным, чтобы была ясна общая картина, они оба на некоторое время замолчали.

— Ты есть хочешь? — вдруг встрепенулся Эрик, прервав свои размышления.

— Умираю! — сказала Мина, — но ещё больше я хочу пить. Признаюсь честно. Вот смотрю я на тебя, вижу, как у тебя жилка на шее пульсирует, представляю, как жидкая кровь течёт у тебя по венам и всякие мысли в голову лезут…

Эрик нарочито торопливо снял свой рюкзак, достал оттуда фляжку и бросил её Мине.

Мина поймала, но резкое движение отозвалось болью во всём теле.

— Не делай так больше, — сказала она, — если бы фляжка улетела вниз, то я бы точно твоей крови отведала, — и торопливо отвинтив крышку, она прильнула к горлышку с живительной влагой.

Потом они ели мясо, нарезанное тонкими ломтиками с чем-то вроде хлеба.

— Хорошая ты девчонка, — сказал Эрик жуя, — думаю что мы подружимся!

— Но не очень близко, — ответила Мина, — я замужем.

Рассказывая свою историю, она шла по крупным событиям, рисовала общую картину и лично о себе сказала не всё.

— Да я не в этом смысле! — слишком легкомысленно сказал Эрик, и Мина увидела, что на самом деле он слегка расстроился.

— Муж меня, наверное, ищет сейчас, — задумчиво сказала Мина, — вы никого больше не видели, когда по этим следам шли?

— Нет, — сказал Эрик, — мы на их следы наткнулись случайно. Они когда стаей идут, это трудно не заметить. Вся земля во вмятинах, ни с чем не перепутаешь.

— Что же делать? — Мина опять задумалась, — ты знаешь, где мы находимся?

— Я представляю, но тебе объяснить не смогу. Я знаю относительно тех мест, где я бываю. А у тебя другие ориентиры, — сказал Эрик.

Он, в самом деле, не знал как ей объяснить где они находятся. Да в этом огромном Лесу и ориентиров-то не было, только направления.

— Ты знаешь, где море? — вдруг оживилась Мина.

— Очень приблизительно, — честно сказал Эрик, — в той стороне где-то, но я там ни разу не был и сам моря не видел. Мы раньше вообще так далеко от дома никогда не уходили. Эта вылазка самая дальняя за очень много лет.

— Если я дойду до моря, то смогу понять, куда мне идти, — сказала Мина.

— А мне нужно своих догнать. Если они меня потеряют, то тоже будут искать. Я пока отсутствую в рамках допустимого. Но если до вечера не появлюсь, то они отправятся на поиски, — сказал Эрик.

— И что же делать? — сникла Мина.

— Думаю, лучше всего тебе пойти со мной, а когда мы догоним мой отряд,