Антон Текшин - День Десантника
Новый истребитель не был уничтожен повстанцами и не исчез таинственно из плохо охраняемого склада, но лишь по той причине, что полковник еще не решил, как лучше списать потерю. Точнее всего истину отразила бы запись: «Сочтен бесхозным и продан аборигенам», но по вполне понятным причинам такая истина не годилась для официальной отчетности.
— Может быть, мы еще успеем вернуть деньги и забрать истребитель? — спросил лейтенант.
Полковник резким взмахом руки отмел его предложение.
— Забудь об этом. Его уже разобрали на части.
Лейтенант кивнул. Аборигены Миквы покупали материалы, а не технику. Они раздраконили истребитель чуть ли не раньше, чем расплатились с махинаторами в форме.
— Тогда, быть может, спишем его потерю на повстанцев, — менее уверенно предложил лейтенант. — Как и собирались вначале. Внезапный налет и…
Увы, тоже никуда не годится. Повстанцы не появлялись у этой звезды вот уже полвека, хотя и, благодаря любви полковника к денежным знакам, наносили здесь Империи немалый урон, даже не подозревая об этом. До сих пор это сходило с рук. Планетарный Губернатор, присланный Империей управлять этой далекой колонией, тихо и безвылазно сидел в своем дворце. Издаваемые им время от времени указы и законы мало кто читал и совсем никто не исполнял. Время от времени предприимчивый полковник летал к губернатору «с отчетом» и старательно пугал того злобными повстанцами и кровожадными туземцами. Вот только Император — не губернатор.
Полковник придерживался того же мнения.
— Не пойдет. К тому же у нас совсем недавно был очень крупный налет. Еще подумают, что Восстание докатилось и сюда, а тогда…
Вот она — Идея! Именно так, с большой буквы. Полковник вообще мыслил не часто, но с размахом.
— Есть выход! — провозгласил он. — Вы еще можете спасти свою шею, лейтенант. У меня появилась потрясающая идея!
Да, потрясающая. Как сверхновая. Или две кометы разом на одну голову. «На мою голову», — с внезапной тоской подумал лейтенант.
— Что я должен сделать? — тихо спросил он.
— Вы, лейтенант, отправитесь на Микву и поднимете там Восстание против Империи. Тогда Император скорее поверит в эту сказку, тем более что ему будет не до меня.
Он еще что-то говорил, но лейтенант его уже не слышал, оглушенный наметившейся перспективой.
Рассвет на Микве — фантастическое зрелище. Внизу, у поверхности, обжигал холодом ледяной ветер, а в небе абсолютно беззвучно бушевала огненная буря. Атмосфера Миквы, подобно мириадам линз, преломляла солнечные лучи, закручивая в небе причудливые яркие узоры. Скоро буря утихнет и многоцветная небесная мозаика сплетется в оранжевый клубок-солнце, чтобы набраться сил и снова разбушеваться перед закатом. Великая битва холодных огней. К полудню, когда солнце снова победит, здесь будет настоящее пекло, но пока лейтенант зябко поёжился.
— Ладно, поехали.
Эта фраза относилась к двум имперским штурмовикам. Один — высокий здоровяк с сержантскими нашивками. Другой — тщедушный, чуть сутулый юноша в звании рядового. Лейтенант всякий раз гадал, каким ветром его занесло в армию, но спросить так и не удосужился.
Начать Восстание полковник со свойственным ему размахом решил прямо со столицы этого мира. Это было довольно крупное по здешним меркам хаотичное скопление приземистых кубообразных строений и высоких каменных башен. На северной окраине монументальным треугольником вставал дворец губернатора. Настоящая крепость из бетона, стали и пластика, быстро ставшая одной из местных достопримечательностей.
С юга к столице примыкал Торговый порт. Это была огромная пустошь, от города и до самого горизонта. Единственным портовым сооружением была контрольная башня, где постоянно сидел один из аборигенов с примитивным передатчиком. Дальность действия передатчика, по существу, и определяла границы порта. Утром она была не далее километра от башни, но к полудню отодвигалась до самого горизонта.
Имперский челнок приземлился в полукилометре от башни. Штурмовики под бдительным присмотром пилота выгрузили из трюма челнока легкий мобиль и спокойно ожидали дальнейших указаний. Едва получив команду «поехали», они тотчас заняли свои места. Мобиль был открытый, но от двигателя исходило хоть какое-то тепло. Пилот проверил крепления, запер погрузочный люк и торопливо нырнул внутрь челнока. Его полетный комбинезон был не теплее полевой формы звездной пехоты.
Треугольный мобиль был рассчитан на троих: водителя и двух стрелков. Тяжеловесные плазмометы давно обратились в денежные знаки, но бронещиты лейтенант отстоял. Никакое силовое поле так не защищало от пронизывающего ветра, как старый добрый стальной лист.
Двигатель мягко, по-кошачьи, заурчал. Мобиль плавно сорвался с места и помчался к городу. Столица Миквы так и называлась — Столица Миквы. Воображение у аборигенов было небогатое.
Целью и ориентиром для имперцев была серая башня фактории Монго. Располагалась она неподалеку от Торгового порта, но узкие улочки не располагали к тому, чтобы направиться к ней напрямик. Пришлось сделать небольшой крюк по городу, выбирая те пути, где мобиль мог проехать, не царапая бортами по каменным стенам. По счастью, народу на улицах было немного. Торговцы с их громоздкими тележками уже добрались до своих лавок, а их покупатели в основной массе или уже работали, или еще спали.
К самой фактории от центра города вела такая широкая улица, что по ней спокойно могли проехать два мобиля рядом. Здесь было более оживленно. Стальные створки ворот фактории были настежь распахнуты. Въезжали и выезжали тележки с товаром, по двору деловито сновали коренные обитатели этого мира — миквоны. Лейтенанту они всегда напоминали основательно раскормленных горгулий, только раскрашенных во все цвета радуги. Некоторые, поважнее прочих, красовались в просторных многоцветных халатах, но большинство довольствовались широким поясом для инструментов и дарованной им природой яркой окраской каменного тела. Двое инопланетян, явно контрабандистов, при появлении имперцев поспешили тихо исчезнуть.
— Приветствую вас, друг мой! — прокричал Монго с высокого каменного крыльца. — И вас тоже, конечно, господа. Прошу в дом, прошу в дом.
Лейтенант приветливо кивнул. Монго торжественно пожал имперцам руки, причем обе, чтобы не перепутать, и небрежным движением крыла легко распахнул тяжеленные каменные двери. Внутри было значительно теплее. Системы климат-контроля аборигены покупали, но ни одной установленной лейтенант не видел. Мастерство строителей не уступало капризности местного климата, и, по большому счету, ничего сверх того не требовалось. Особенно существам, в основе которых была не вода, а кремний.
— Прошу, прошу. Вы по делу или в гости?
— По делу, — сказал лейтенант.
— Тогда в мой кабинет.
Лейтенант кивнул и свернул по коридору направо. В фактории Монго он ориентировался не хуже, чем на имперской станции. Этот маленький энергичный миквон не понятно на каких правах фактически единолично правил всем городом, как добродушный тиран, и без его согласия здесь не происходило ни одно мало-мальски значительное событие. Через него же прокручивались все махинации имперцев, да и официальные поставки Монго если не сам принимал, то всегда контролировал.
Для инопланетных гостей в кабинете было несколько подстраивающихся кресел. Аборигены предпочитали каменные постаменты, похожие на конусообразные тумбы. Такая тумба в кабинете была всего одна, и ее занимал сам Монго. Она даже была выкрашена под цвет хозяина в желто-салатовый.
Монго взмахнул крыльями, запрыгивая на постамент и сделал приглашающий жест рукой. Лейтенант занял ближайшее кресло и закинул ногу за ногу. Штурмовики встали за спиной офицера.
— Слушаю вас, друг мой, — сказал Монго.
Лейтенант еще раз прокрутил в голове предстоящий разговор. Монго мог достать все что угодно, если это вообще существовало в пределах Миквы, но вооруженные силы на планете отсутствовали как класс. Несмотря на устрашающую внешность, аборигены были миролюбивым народом. Концепция войны была абсолютно чуждой их культуре. Империя завоевала планету около сотни лет назад, но аборигены об этом пока не догадывались и воевать ни с кем не собирались. Они пока даже не знали, как и зачем это делать.
Вот с последнего лейтенант и начал. Полковник перед отправкой на планету дал указание придумать красивую байку под сложившуюся ситуацию, но ничего путного в голову так и не пришло. Да и сам Монго был достаточно проницателен, чтобы понять — где правда, а где ему морочат голову. Поэтому лейтенант по возможности держался истины: вся эта авантюра нужна для того, чтобы скрыть махинации полковника от проверяющих и продолжить их взаимовыгодное сотрудничество, когда непосвященные в него имперцы уберутся восвояси. Это Монго понял. Все остальное — нет.
