Михаил Ахманов - Солдат удачи
Дарт повернулся к ней и спросил:
– В Трехградье тоже есть дерево туи?
– И не одно, – откликнулась она. – В Трехградье, а также у тири и даннитов, и у других, даже у лысых жаб. Их самки неразумны, и нет среди них шир, но слушать туи могут многие. Это несложное искусство – гораздо проще, чем пробуждение зерен и толкование посланных Предвечным снов.
– Несложное? – Бровь Дарта приподнялась.
– Да, Дважды Рожденный. Однако не для безмозглых маргаров.
Не возразив ни слова, он кивнул. Быть может, на Диске не имелось телепатов, зато была всепланетная система связи, доступная, по словам Нерис, многим. Он не мог объяснить ни ее устройства, ни принципов работы, но согласился с фактом, что она существует и действует и что живые существа способны передать на расстояние мысль с помощью деревьев. Во всяком случае, это объясняло, как в Трехградье и других местах проведали о бивших в небо молниях.
Шагая к лесу по тропе, протоптанной тахами, они уже видели верхушки деревьев – серый и фиолетовый дым на фоне голубых небес. Идти осталось с четверть лье, но Брокат, дремавший меж скафандром и мешком, вдруг забеспокоился, завозился и, тревожно пискнув, взмыл в воздух. Нерис остановилась, склонила голову к плечу, и Дарт заметил, что ее щеки начинают бледнеть – точно так же, как немногим раньше, у дерева туи. Но туи здесь не было; вокруг колыхалась синяя трава, и из нее окровавленными драконьими клыками торчали скалы. От скал не доносилось ни звука, а трава шелестела, и, кроме этого шелеста, шороха и потрескивания, Дарт не слышал ровным счетом ничего.
Взгляд Нерис метнулся к нему. Щеки ее были цвета белого мрамора.
– За нами идет маргар, твой родич. Думаю, ты знаешь, что нужно делать?
– Понятия не имею. Опасный зверь? Большой? – Он оглянулся на висевший за плечом мешок.
– Дело не в величине, – прошептала Нерис бескровными губами. – Очень быстрый… прыгает далеко, бьет наверняка и нападает молча… Я чувствую, он где-то тут, прячется в травах… чувствую, но не могу его заговорить. Он не только быстрый, но еще и умный… Тварь, которой Предвечный дал половину разума и половину жестокости…
«Плохо, – подумал Дарт, осматриваясь. – Ничего не слышно и не видно…» В этих зарослях они были как мыши в мышеловке, гадающие, откуда и когда протянется когтистая кошачья лапа. Сглотнув, он ткнул в ближайшую скалу, что вырастала уступчатым обелиском, вздымаясь выше трав.
– Туда! На камне мы его увидим!
Они проломились сквозь заросли, взлетели на первый уступ, и Дарт, бросив мешок, вытащил кинжал и шпагу. «Может, малышка ошиблась?..» – подумал он. По-прежнему было тихо – только шуршала под ветром трава и вопил Брокат, кружась над вершиной скалы. Там виднелась площадка, не очень большая, но места для двоих хватило бы. «Добраться к ней!..» – мелькнула мысль.
Но дальше второго уступа им лезть не пришлось. Нерис вскрикнула, всколыхнулся воздух, и спину Дарта будто окатило холодом. Мгновенно повернувшись, он увидел, как сверху падает нечто квадратное, темное, с жаркой оскаленной пастью, утопленной в складках шкуры. Он содрогнулся, прикинув дальность прыжка, успел заметить блеск золотистых глаз, подобных расплавленному янтарю, а руки уже делали привычную работу: левая целила кинжал под челюсть, правая метнулась вниз, взрезая зверю брюхо острием клинка.
Плечо обожгло, страшный удар бросил его на камень, кинжал, застрявший в чем-то твердом, вывернулся из пальцев. Откатившись в сторону, он вскочил, не выпуская шпаги, и поглядел вниз: там, на уступе скалы, лежали два мешка в серую и темную полоску. Один был неподвижен, другой еще шевелился и хрипел, и под ним расплывалась кровавая лужа.
Дарт спрыгнул на нижний уступ, добил зверя и вытащил кинжал. Его удар оказался смертельным – клинок попал под челюсть и, перерезав глотку, протаранил мозг. Он вытер лезвие о полосатый мех, со свистом втянул воздух и уставился на маргара.
Зверь был довольно велик, побольше земного барса. Огромная пасть, погасшие зрачки, распоротое брюхо… полное отсутствие хвоста и половых органов… мощные лапы с тремя когтями… между передними и задними – перепонка; в ее складках лапы терялись, и распростертый на камне зверь казался квадратным, нелепым, неуклюжим. Но Дарт помнил его прыжок! Вероятно, эта тварь могла планировать в воздухе и, падая сверху на жертву, убивала одним быстрым и точным движением. Клыки у нее были такие, что при взгляде на них он ощутил холод в животе.
Но маргар был мертв, и по праву победителя Дарт мог распоряжаться его клыками, шкурой и когтями. Смахнув ладонью кровь с пораненного плеча, он задрал голову, поглядел на Нерис, забравшуюся на самый верх утеса, и помахал ей шпагой.
– Иди сюда, ма белле… Тебе не нужен второй мешок? Нет? Ты в этом уверена?
Она торопливо спустилась вниз, баюкая в ладонях съежившегося Броката, прошептала:
– Ты уб-бил его, Д-дважды Рожденный… Уб-бил одним ударом… Одним!
– Двумя, – уточнил Дарт, ткнув клинком в окровавленное брюхо. – Но поведай, моя госпожа, откуда берутся эти твари? До сих пор я думал, что земли рами безопасны… Конечно, если не считать наших приятелей тиан.
– Н-нет… маргар н-не из наших земель… – губы Нерис все еще дрожали и повиновались ей с трудом. – Говорят, меж реками клеймсов и рдандеров, по ту сторону океана, есть дикий край, где никто не живет, и водятся в нем всякие хищные чудища. Реки им не переплыть, и потому они не опасны – ни одно из них, кроме маргаров. Те умеют перебираться в другие земли… никто не знает как… И никому не ведомо, как эти твари производят потомство. Видишь, – Нерис кивнула на мертвого зверя, – он лишен естества. Но там, где появился один маргар, будет второй, а за ним – и третий.
Подняв мешок, Дарт обнял ее за талию и повел к тропе.
– Мы убиваем их повсюду, – пробормотала Нерис. – Убиваем, но это стоит трех или больше жизней… как в последний раз, когда охотился Сайан… Они – осторожные, стремительные, смертоносные…
– Я тоже такой?
Не ответив, она коснулась его плеча с тремя глубокими царапинами от когтей маргара. Они затягивались прямо на глазах; кровотечение остановилось, края порезов сошлись, вспухли алыми рубцами, затем порозовели и начали разглаживаться. Что-то исцеляло раны – гораздо быстрей, чем прилипала, входившая в спасательный комплект.
Шепот Нерис раздался под ухом:
– Соки Цветка Жизни бродят в тебе… Дар Элейхо…
«Возможно, не единственный», – подумал он, вспомнив о картинах прошлого, которые возвращались к нему с загадочным постоянством.
Миновало красное время, наступило и прошло желтое. Они добрались до речного берега, когда джелфейр на шее Нерис начал зеленеть, а листья дынных деревьев, вобрав утренний свет и тепло, стали сворачиваться в трубочки. Левиафан ждал их, укоренившись под нависшими кустами; ждал терпеливо и безмолвно, как поджидает верный пес пропавшего хозяина.
– Куда? – спросила Нерис.
– Назад. Посмотрим, вдруг кто-то остался в живых. Пусть даже полумертвым… Ты говорила, Цветок помогает и таким?
Без возражений она направила корабль к месту битвы. Ее покорность удивила Дарта – Нерис была из женщин, которые спорят по всякому поводу и по любой причине. Но что-то изменилось между ними, и оставалось лишь гадать, когда и почему. Не от того ли, что он чуть не погиб и Нерис спасла его – а значит, исполнилось пророчество? Или потому, что он прикоснулся к дереву туи и убил маргара?..
Левиафан плыл вниз по течению стремительно и плавно; зеленое время еще не кончилось, когда они достигли бухты за полуостровом, изогнутым, словно крючок. Воды тут были чистыми; ночью бурный поток унес обломки тианских галер и плотов даннитов, и лишь дюжину обгорелых бревен прибило к берегу. Сам берег был неразличим: от кромки вод до леса его затягивал оранжевый туман, а выше, то ныряя в непроницаемую мглу, то кружась над нею, металась и вопила стая птероидов. Лесной ассенизатор уничтожал отходы…
– Может, кто-то еще жив? – промолвил Дарт, с тоской взирая на берег. Но Нерис покачала головой.
– Божественный туман растворяет мертвую плоть, а израненную – врачует. Не так быстро, как Цветок, но все же… Сейчас живые были бы на ногах и выбрались к воде. Но тут одни лишь бревна… – Помрачнев, она пробормотала: – Не в обычаях тьяни оставлять кого-то в живых…
«Значит, Кордоо не удалось прорваться, – подумал Дарт. – Бедный Кордоо, незадачливый адмирал! Бедный Руун…» Горло его вдруг пересохло, словно пепел сгоревших плотов еще клубился в воздухе, мешая дышать. Свесив голову за борт, он смочил лицо и губы.
– Они ушли к Элейхо, соединились с ним, и он даровал им вторую жизнь, – сказала Нерис. – Больше они не враждуют, ибо Предвечный их примирил. Даже в тьяни не осталось жестокости… Те, кто уходит к Элейхо, меняются к лучшему, и сожалеть о них не надо. Ни сожалеть, ни поносить.
– На острове криби ты говорила иное, – хрипло отозвался Дарт. – Ты помянула тиан недобрым словом.
