Александр Абердин - Долгая дорога домой
Мой подробный рассказ быстро настроил их на рабочий лад как и то, что они при этом наймут себе десятерых работников в помощь. В деревне колонов свободных рук хватало и только поэтому Нир и организовал обучение людей воинскому мастерству, которым хотели заниматься немногие. В основном это были рукастые мужики и потому когда Нир пообещал им заплатить за новый дом, откормочную ферму и все подсобные мастерские шесть тысяч сатернов, те возвели его за двадцать два дня, что и не мудрено, ведь на стройке с утра и до вечера работали восемьдесят человек, которые получили за это столько, сколько зарабатывали в лучшем случае за полгода. Говядина живым весом стоила пятьдесят веладов в лучшем случае, а средний вес быка был тысяча двести рафтов, которые я буду называть килограммами.
Для того, чтобы откормить сорок быков до нормальной кондиции и шестьдесят с целью получения мраморного мяса, требовалось за три месяца вместе с закупкой скота сто пятьдесят тысяч сатернов, цифра гигантская, но… Один килограмма жирной и сочной говядины стоил уж полтора сатерна живым весом, а при откорме быков в станке по предложенным мною технологиям привес составит минимум тонну, но что самое главное, резко улучшится качество мяса. Уже только мясо высшего сорта полностью окупит все затраты с лихвой. Основной упор делался на шестьдесят бычков, у которых привесы будут ещё больше и это будет уже мраморное мясо, которое ни в коем случае нельзя продавать по цене дешевле, пятнадцать сатернов за килограмм говядины на кости, разделанной на полутуши. Для этой цели Хул по моим эскизам спроектировал отличную бойню с огромным ледником. Льда в округе заготавливали достаточно и с ним не было никаких проблем, только покупай.
Нир безропотно отпускал в кредит всё, что требовалось Вартарусам, причём без процентов, ведь когда я подробно рассказал ему, какой будет новая бойня и объяснил, как именно будут забивать на ней быков, чтобы те не мучились и не отравляли мясо адреналином, он сразу же дал на её строительство добро. На следующий день была отобрана сотня бычков размером с самого крупного земного племенного быка, к счастью редийские быки не имели бешеного темперамента, но и смирными и покладистыми козочками они тоже не были. Их завели в мощные станки, основательно напоили пивом и кастрировали, после чего начался заключительный этап их жизни. В то время я давно уже пас коз и охотился на волков вместе с Ланой, Хулом и двумя волконосами, попутно качаясь по часу, полтора, чтобы поскорее окрепнуть физически. Иногда Хул учил меня фехтованию.
Когда семейство Вартарусов, наняв двадцать, а не десять человек приступило к работе, я в свою очередь, проводя каждый день на Скалистом пастбище десять часов, сумел разгадать причину козьего недомогания. Всё было очень просто, коз и не только их одних, но даже людей, донимали крохотные паразиты, личинки крохотных мошек. Уж если эту напасть было трудно заметить, то что тогда говорить о существах тоньше волоса и длиной всего в миллиметр? К тому же их укусов человек не чувствовал, но башка у него болела так, что спасал только очень горячий компресс, но его-то козам, коровам, быкам и свиньям не поставишь. Окуривание жилых и нежилых помещений сернистым дымом надолго избавляло людей от мошек, а самым мощным инсектицидом оказалась настойка редийского лука на воде, а ещё лучше на спирту, который на Редии гнали уже в полный рост преимущественно в медицинских целях.
Выяснил я и то, что делало сыр розовым. Это была вовсе не чайная трава, а местный эндемик, быстрорастущий кустарник, веточками которого время от времени к концу четвёртого месяца я уже был полностью готов к тому, чтобы перевести всех козочек девятого стада на дворовое содержание и перестать пасти их. Всё совпало так, что к концу четвёртого месяца, когда стало окончательно стало ясно, что Боги не одобрили мой брак с Экаланой, из-за чего она часто плакала последние дни, но тем не менее грезила свободой и своей новой профессией, а я тайком научил её делать отличные сырокопчёные колбасы, от вкуса которых Хул, который всё так же тайком нашел мастера и тот изготовил две больших мясорубки с колёсами полутораметрового диаметра, чтобы приводить в движение шнеки, пришел в восторг. Он же построил на чердаке своего дома маленькую коптильню. Дело стало только за колбасным цехом, а о сбыте можно было и не думать.
Самым пикантным оказалось то, что кустарник на Скалистом пастбище, который его заполнил бы полностью не прикажи когда-то Лагеус выпасть там коз, оказался природным заменителем нитрита натрия и я, сжевав однажды полкило терпких веточек, убедился в том, что он ещё и совершенно безвреден. Если не считать того, что был к тому же очень сильным вяжущим средством и им лечились от медвежьей болезни. Высушенный и прокаленный в духовке, а потом перемолотый в порошок, он превращался в прекрасный пищевой краситель красного цвета, консервант и усилитель вкуса, а потому местные серые, рубленные колбасы рядом с колбасами моей жены выглядели самым настоящим убожеством и были отвратительными на вкус. Так что не смотря на то, что Лана теряла меня, как любовника, она обретала секрет производства таких сырокопчёных, горячекопчёных и варёнокопчёных колбас, которые пришлись бы по вкусу и на Земле.
В назначенный день мы привезли двоих пьяных от пива со спиртом и потому сонных бычков, один из которых вообще не мог ходить, так ослабли его ноги, а второй почти разучился на новую бойню и я показал Ниру и Лагеусу как нужно вскрывать быку артерию, чтобы кровь вытекла из него и он постепенно ушел из жизни. Когда оба быка были мертвы, их подняли за задние ноги полиспастами, закрепили их на расчалках и освежевали. Работники бойни уже недели две тренировались на обычных быках, которых я забивал и всякий раз повара удивлялись необычайно красивому, нежно-розовому, а не багровому цвету мяса. Уже один только вид круглых, как шарики быков, вызвал оторопь у хозяев поместья Эртуалан. Мягкое, жирное и сонное мясо им также очень приглянулось. Хитро улыбнувшись, я сказал:
— А теперь, господа, коронный фокус мастера Карта, прошу проследовать за мной. — мы прошли в соседнее помещение, где стояли огромные дубовые чаны тёмно-красной жидкостью, прозрачной, как вино и терпко пахнущей, куда были опущены четвертинки туш, а я пояснил — В этих чанах мясо будет выдерживаться три часа, после чего его перенесут на лёд и охладят. Дегустировать его мы будем завтра в обед, когда ваши повара, господин Нир, изготовят из него различные мясные блюда, но я уже сейчас вижу, что забой можно начинать. Тем не менее мы всё же не станем торопиться потому, что Боги не любят тех, кто спешит. Они любят людей неторопливых и обстоятельных, а поскольку мне всё же нужно хоть чем-то вас порадовать сегодня, моя пока ещё жена, но скоро свободная гражданка, так как Боги так и не даровали нам ребёнка, хотя я трудился над этим каждую ночь, хочет показать вам ту продукцию, господин Нир, которую вы отправите в императорский дворец вместе первой партией говядины высшего сорта и мраморной говядины. Это будут эртуланские деликатесные колбасы, каких император не получит больше ни от кого, кроме вас. Моя же бывшая жена передаст секрет их изготовления своим детям.
Нир неприязненно скривился:
— Нет, уж, этой гадости я есть не стану. В молодости, сопровождая императора в походе против ред-куаров, я целых два месяца давился этой гадостью и возненавидел колбасу.
Вперёд выступил Хулус:
— Мой господин, как вы знаете, я отличный повар и умею даже из плохонького мяса приготовить вкусное блюдо. Мне довелось побывать в четырёх десятках портов Старого Света и я так вам скажу, уж, каких только деликатесов мне не доводилось пробовать, ничего подобного, что может сравниться с колбасами мастера Экаланы, приготовленных по рецептам мастера Валента и её собственным, так и не припомню. Поэтому дозвольте ей показать их вам, а вы, взглянув на них, сами решите, достойны они нашего императора или нет.
Лагеус задумчивым голосом сказал:
— Наш император любит колбасы. Он говорит, что это самая лучшая пища, так как только они и ещё окорока не портятся по две, три недели. Нир, нам стоит на это взглянуть.
— Три недели? — воскликнул я — А шесть месяцев не хотите? Такой сухой сырокопчёной колбасой можно будет голову проломить и крепка она, словно древесина, но вкуса своего всё равно не потеряет. Будьте в этом полностью уверены господа.
В итоге нас всех троих пригласили в Чайную ротонду, стоящую на полпути к здоровенной вилле Нира и даже подали нам экипаж. Мы приехали туда первыми и я аккуратно нарезал все колбасы и разложил их на большом, круглом мраморном столе. Вскоре пришли Нир и Лагеус с женами, а также здоровенный детина, Олив, сын хозяина. Минут десять они восхищённо ахали, разглядывая колбасные палки разного размера, удивляясь тому, какой красивый цвет они имеют на срезе. Рядом с каждой тарелкой стояла дощечка, на которой было написано название колбасы и сообщалось, какая она, острая, чесночная или с мягким вкусом. Потом началась дегустация и через пять минут вся нарезка была съедена даже без хлеба. Особенно Лагеусу понравилась варёно-копчёная колбаса называющаяся «Нежная». Он сам нашел её по срезу и принялся трескать вместе со шкуркой, приговаривая:
