Александр Лидин - Звездный легион
– Слабое утешение.
Отключив экран, он подошел к столу, надел фуражку, сделал большой глоток чая и снова повернулся к лейтенанту.
– Ну что, господин Татлич? Это вам не петушки-республиканцы…
Командарм намекал на карикатуру, которая висела чуть ли не в каждой казарме. На одной половине листа Республика изображалась в виде галльского петуха с роскошным трехцветным хвостом, а на другой тот же петух представал полуощипанным. Внизу красовалась оптимистичная надпись: «Начистим жопу Республике!» Пропагандисты Министерства информации обладали потрясающим чувством юмора.
– Пойдемте, прогуляемся. Послушаем, что думают по этому поводу наши доблестные воины. И попробуем выяснить, что задумали противники… Вдруг они решили совершить массовое и публичное самоубийство, оставив за нами поле боя и покрыв нас несмываемым позором, – последние слова он произнес с усмешкой, обращаясь исключительно к Управляющему.
На самом деле ему было не до смеха. В победе армии Драго сомневаться почти не приходилось. И дело заключалось не только в численном перевесе. Что он, командарм Фран Жижич, может пообещать своим солдатам в награду за доблесть? «Ребята, бойцы! Вы вернетесь домой и будете радостно вкалывать в родных шахтах во славу уэнов!» Да и если откровенно, последние защитникиТау-428 не вызывали у него теплых чувств. Все, кто были хоть на что-то годны, полегли в первые же дни. Уцелели или хитрожопые каторжники, которым сам черт не брат, или богатенькие папенькины сынки, готовые до последней крайности отсиживаться на дне окопов, а затем поднять вверх свои трясущиеся лапки…. Что им терять? Они при любых порядках сумеют приспособиться… Правда, была еще горстка отчаянных романтиков… вроде того же Татлича. Бедный мальчик. Мечтал отправиться в столицу уэнов, учиться… Скорее всего, так бы все и вышло… если бы не этот треклятый краб на своем звездолете, чтоб ему провалиться.
Пройдя по бетонным коридорам и миновав несколько лестниц, командарм и Татлич поднялись на поверхность. Здесь размещалась главная лазерная батарея. Техники ползали по кожухам огромных орудий, точно муравьи, проверяли заряды батарей, систему гидропневматики, блоки самонаведения…
– Судя по всему, работа идет полным ходом, – заметил командарм.
– Что вы, господин командарм, – возразил лейтенант. – Это они сейчас зашевелились. А пять минут назад все торчали у обогревательной площадки, глазели на это, – и он ткнул пальцем в сторону «экспозиции» на вражеской передовой.
– Как считаешь, зачем они это сделали?
– Для устрашения своих, господин командарм. Я думаю…
Но что он думал, командарм так и не узнал. Противник, о котором они только что говорили, накрыл батарею шквальным огнем.
Командарм упал на бетон, попутно сбив с ног Татлича – сказалась армейская выучка. Снаряды с истошным воем проносились прямо над головой, но ни один пока не задел батарею… Страшный взрыв приподнял его в воздух и снова швырнул на бетон. Преодолевая адскую боль, командарм пополз вперед. Сейчас надо найти хоть какую-нибудь щель и переждать обстрел. В воздухе висели тучи пыли. Где-то здесь должен быть люк..
Дикий металлический скрежет на миг перекрыл вой снарядов и грохот взрывов, и прямо за спиной командора рухнула вышка излучателя. Задыхаясь и кашляя, Жижич полз вперед, проклиная себя за то, что в последние годы совсем забросил тренировки. Пот лил градом, и, смешиваясь с пылью, мгновенно превращался в мерзкую кашицу.
Неожиданно рука командующего нащупала что-то мягкое. Жижич протер глаза и увидел ногу в сером комбинезоне, торчащую из-под обломков бетона. Значит, вход в бункер завален. Ладно… Надо обогнуть батарею – или то, что от нее осталось…
И тут командарм заметил, что снаряды противника стали ложиться чуть дальше.
Он привстал… и перед глазами все поплыло. В живот словно впились стальные клещи. Командарм снова упал на четвереньки, и его стошнило. Вытирая трясущейся рукой подбородок, он выпрямился и попытался оглядеться. До люка оставалось метров двадцать. Вдалеке кто-то во всю глотку завопил: «Ура-а-а!», и несколько голосов подхватили этот крик.
Ну, еще немного. Командарм припал к бетону и пополз в сторону спасительного люка.
Десять метров, семь, пять, три…
Он приподнялся и дернул за рычаг. Потом еще раз.
Люк был заперт.
Застонав от отчаяния, командарм повалился на бетон. Его бросили. Нет, почему же бросили? Согласно его собственному приказу, в случае обстрела все люки, ведущие вглубь подземных оборонительных сооружений, наглухо задраивали. Словно обезумев, командарм замолотил кулаками по стальной плите, преградившей ему путь к спасению.
– Суки! – шептал он пересохшими губами. – Суки, суки!
Кто-то ударил его ногой в живот. Командарм застонал и повалился на бок. Как они успели подобраться? Люди в странной ярко-оранжевой форме обступили его со всех сторон. Казалось, они появились ниоткуда, материализовались из облаков серой пыли. Думаете взять дядьку Жижича голыми руками? Не выйдет!
Чуть перевернувшись, командарм выхватил пистолет и несколько раз выстрелил не целясь. Судя по крикам, он в кого-то попал. В воздухе по-прежнему висела пыль, только теперь в ней вспыхивали искорки. Похоже, взрывом ему обожгло сетчатку. Новый удар окованного сталью ботинка выбил у него пистолет, и кисть руки прошила обжигающая боль. Судя по всему, «рыжик» сломал Жижичу пальцы, но командарм как будто ничего не замечал. Взревев, как бык, он приподнялся и вцепился в ногу, обтянутую вонючей оранжевой тканью…
– Не стрелять! – заорал кто-то. – Это офицер!
Что-то обрушилось на голову командарма, и он полетел в черную пустоту…
Очнулся он в комнате. Пол весь был засыпан штукатуркой, стекла в окнах выбита, в углу громоздилась куча странной аппаратуры. Командарм был привязан к обшарпанному креслу: руки к подлокотникам, ноги к передним ножкам. Он попытался пошевелиться… и взвыл. Тот, кто связал его, знал свое дело. Потому что вместо веревки использовал колючую проволоку.
– Хорошо, что вы пришли в себя, командарм, – из-за кресла вышел невысокий круглолицый человек в оранжевой форме. – Было бы обидно, если бы вам не удалось прийти в себя. Видите ли, пока вы находились без сознания, мы выкачали из вас массу полезной информации. И это, несомненно, поможет нам подавить последние очаги мятежа на этой планете.
Командарм молчал. Попади ему в руки офицер противника, он поступил бы точно так же. Но это дела не меняло. Он чувствовал себя предателем.
Да, хорошо ему досталось. Выбито несколько зубов, а губы вспухли, пересохли и, наверно, похожи на пережаренные сырники.
– Итак, командарм, поскольку вы очнулись, я имею честь предложить вам выбор. Вы можете перейти на нашу сторону и тем самым спасти себе жизнь. Вы присягнете на верность клятву новому правителю и будете служить ему верой и правдой. Смею заверить, вас ждет весьма неплохая жизнь. По крайней мере, никто не заставит вас копать нейтрит…
«Рыжик» выдержал паузу и пристально посмотрел на командарма.
– В противном случае я не могу обещать вам не только легкой жизни, но и легкой смерти. Великому Драго уже известно, что вы живы и находитесь у нас. И повелел приковать вас к столбу на центральной площади столицы, подключить к системе жизнеобеспечения и вскрыть вам… извините… брюшную полость.
– Я должен подумать, – едва шевеля губами, пробормотал командарм.
– Воля ваша, – офицер кивнул. – Лишний раз подумать не мешает.
Он отошел к окну и стал любоваться пейзажем.
Жижич напряг мышцы, и острые колючки впились ему в тело. Внезапно он как наяву увидел себя, стоящего на грязной брусчатке у толстого столба. Столб был похож на поднятый к небу кургузый каменный палец. Почему-то моросил дождь, мелкие прозрачные капли блестели на пластиковой крышке белого ящика, и ящик этот был такой чистенький и аккуратный, словно его каким-то образом перенесли прямо из больничной палаты, где он поддерживал чью-то жизнь…
Командарм заплакал.
За кого он воевал, кого он пытался защитить? Управляющего Тау-428 – этого жирного хряка, чертова взяточника? Или уэнов, которые превратили людей в тупую скотину, годную лишь для черной работы?
Он еще пытался отогнать эти мысли… и с ужасом слышал, как губы сами шепчут:
– Я согласен… Я согласен… Я согласен…
* * *Драго принимал парад – приятная и почетная обязанность. Мимо него над широким шоссе, в полуметре над землей, плыли плоские, похожие на гигантских камбал, десантные катера. И на каждом, раскинув руки крестом, лежало тело вражеского офицера, прикрученное к подвесным крюкам за запястья, а из люков, насаженные на стальные прутья, торчали отрубленные головы.
Вот так Великий Драго расправлялся со своими врагами.
Еще недавно он был последним куском дерьма на этой планете, превращенной уэнами в отстойник, в выгребную яму. Его ненавидели? Громко сказано… На него просто охотились, чтобы отправить в шахты, – на нижние, смертельные уровни, где ему было самое место. Но разве только его ждала подобная участь? Разве ему одному предстояло разлагаться заживо в нейтритных копях? Их было много – тех, кто благодаря ему вырвался на свободу. Тех, кто, подобно ненавидел этот навозный шарик под названием Тау и тех, по чьей вине оказался здесь. Лик был прав.
