Олег Кулагин - Русские сумерки. Клятва трикстера
Мне обработали рану на голени, заново перевязали, вкололи антибиотик. Несколько минут я отдыхал в кресле возле крохотного фонтана.
Потом вышел на крыльцо. Двинулся по главной аллее.
Запрокинул голову и посмотрел в окно – второе слева на третьем этаже. Там – палата, где лежит Воробей.
Там сейчас Ирина.
Когда мы виделись – единственный раз, – она плакала у меня на груди, плакала и бессвязно благодарила за деньги. А мне… было бы легче, если б она бросилась на меня с кулаками. И обругала, как последнюю сволочь.
В окне что-то мелькнуло.
Я рассмотрел детское лицо по ту сторону стекла. И отвернулся.
Двинулся вперёд по аллее.
Вдруг вспомнил, как Воробей рассказывал о своей мечте – поехать с сыном в Крым и подняться на Аю-Даг. Ещё в детстве, до Сумерек, он ходил туда горной тропой: «Представляешь, Тень, весь посёлок сверху – как на ладони, долина с виноградниками – будто ковёр с зелёным узором. А море сверкает, и где-то в дымке у горизонта угадывается мыс Меганом…»
Он мог полчаса обо всём рассказывать. И иногда надоедал.
Но то была хорошая мечта…
И она бы обязательно исполнилась – если б я не прощёлкал медузу!
«Себя ты не обманешь, Тень. И по справедливости именно ты должен был сдохнуть в капкане…»
Вот и кончилась аллея.
Больше я не оглядывался. Миновал КПП.
Отыскал в лесу мотоцикл. Постоял несколько минут, прислонившись к дереву, слушая щебетанье птиц. Хотелось упасть в траву и закрыть глаза.
Но я оседлал «Falcon». Надел шлем, завёл мотор и поехал в сторону города.
Я ещё не знал, куда направляюсь. Главное, подальше отсюда.
Тут я больше не нужен…
В рюкзаке оставалось почти сорок четыре тысячи. Бывали дни и пожирнее, но и этой суммы хватит, чтоб залечь на дно. В какой-нибудь глуши – там, где ни ОКАМ, ни головорезы Аслана не найдут.
Полгодика перекантоваться. А там, глядишь, и спецоперация «Волга» закончится.
Пофиг, что там Паук втирал! Есть шанс, что Нижегородскую Зону оставят в покое.
Тот, кого высшие посадят на трафик, сперва будет гнать за периметр своих сталкеров. Обломается и сообразит, что выгоднее иметь дань с ловкачей.
Но это ещё посмотрим, кто кого будет иметь!
В любом заборе всегда найдутся дырки.
Так что нормальный расклад. У тебя всё хорошо, Тень! А будет ещё лучше…
Хватит мучиться дурью! Теперь ты действительно свободен. Как птица, как ветер…
Как пыль на дороге.
Смеркалось. Ясное небо нависало, будто каменный свод. И хотелось волком выть на восходящую бледную луну…
Я всё сделал, всё смог – почему ж не чувствую облегчения? И этой проклятой свободы – не чувствую!
Тьма наползала с востока. Я двигался ей навстречу.
Судя по карте GPS-навигатора, впереди был мотель со стоянкой и придорожное кафе.
Я острее ощутил голод. Последний раз перекусывал утром, до визита в банк, а в пути обходился лишь двумя бананами и минералкой.
Пора было сделать привал.
Решил не ставить мотоцикл на стоянке – метров за пятьдесят заглушил мотор и спрятал в лесу, так чтоб не было видно с дороги.
Направился к кафе пешком.
Кругом было тихо. А на стоянке – лишь пара дальнобойных фур.
Я вошёл в кафе и заказал ужин.
Готовили тут неплохо – всё простое, но качественное. Борщ, гречка с мясом и подливой, салат из парниковых огурцов…
Ещё я взял свой любимый томатный сок. Не спеша потягивал его из высокого стакана.
А над барной стойкой бубнил телевизор. По-моему, только я обращал на него внимание – компания дальнобойщиков увлечённо обсуждала что-то своё.
На экране маячила знакомая говорящая голова:
– …Ведь каково значение слова «высший»? Это – лучший во всём! Тот, кто превзошёл серую массу, толпу.
– Андрей, а как вы относитесь к обвинениям так называемой оппозиции, что «высшие», мягко говоря, – не совсем люди?
– Обычная болтовня неудачников и люмпенов! Вслушайтесь в само звучание: «высший»… По сути – это превосходная степень человека! Скажу больше, «высший» – это идеал патриота! Миновали времена, когда «патриотизм» был ругательным словом для обозначения тоталитарных отбросов. Ныне, благодаря нашей партии, этот термин обрел новый смысл. Подлинный патриот – сильная личность, которая знает, чего хочет, и добивается успеха!
Я вздохнул, вспоминая «сильную личность», которая так и не добилась успеха. Не дали ему впиться мне в глотку!
– …И президентом созданы все условия, чтобы такие люди двигали нашу экономику.
Угу. Надеюсь, что у тех троих тоже сейчас хорошие условия – в аду!
– …Мы и дальше будем избавляться от балласта социальных обязательств. До конца очистимся от нахлебников, способных только требовать от государства, от тех, кто не способен участвовать в процессе модернизации…
А вот это вряд ли.
Руки коротки, твари! Всех не сожрёте…
Дай бог, Митричу и его друзьям удастся безопасно переправить своих подопечных дальше от Москвы.
Я оглянулся. Супружеская пара с сыном-подростком вошли и спокойно сели ужинать в углу. Наверное, приехали на той «Мазде»… А дальнобойщики, уже успевшие уполовинить графин с водкой, смеялись, вспоминая какую-то Зинку.
Атмосфера безмятежности царила в кафе. Никто не слушал политолога Перловского…
Я закрыл глаза.
В этом весь ужас. Все давно привыкли.
Иногда кажется, если б Перловский и открыто сказал: «Мы будем убивать детей и стариков» – максимальной реакцией было бы вялое удивление…
Ещё лет десять назад власть мутантов висела на волоске. В Москве и Питере шли бои. Тогда высшие победили. Но рано или поздно они утратили бы власть. Если бы питерский клан не взял верх над остальными.
Самые жестокие и самые умные среди высших объединили вокруг себя кланы. Сделали из них беспощадную силу, стоящую над государством. А главное, им удалось если не победить, то хотя бы ввести хаос в какие-то рамки.
«Экономика диктует законы», – говорил Паук.
И тут он не солгал.
Так уж устроены люди. Все устали от беспредела сумеречных лет. Большинство хочет стабильности и порядка.
Любого!
Даже такого подлого…
И пусть ползут тёмные слухи, что эти высшие – никакая не новая ступень в эволюции, а обычные упыри, что процветать они могут, лишь отнимая чужие жизни.
Какая разница? Зачем об этом думать, пока тебя это не коснулось?
К чёрту! Я отставил недопитый сок и заказал сто граммов водки.
Опрокинул одним глотком. И хмурым взглядом окинул зал кафе.
Да, стабильность…
Когда принимали закон об «экологических резервациях» – не было массовых протестов. Ведь речь – о сиротах и одиноких стариках. О «нахлебниках». О тех, кого некому жалеть…
Но пройдёт время, и примут новые законы – такие же, как сейчас кое-где в Африке и Азии.
Тогда уже всем придётся оплачивать «стабильность».
Кто сможет – откупится деньгами. У кого не хватит денег – заплатят жизнью и кровью…
Новые хозяева мира диктуют правила. А люди… Что ж, люди ко всему привыкают.
Я выпил ещё водки. Расплатился. Пошатываясь, выбрался под ночное небо.
Справил в кустах нужду. И напрямик через лес двинулся в сторону своего мотоцикла.
Но, кажется, я забыл направление.
Проблуждал минут пятнадцать. Утомился. Сел на землю. Прислонился спиной к дереву.
Отлично. Покой, тишина, звёзды…
И чем ты недоволен, Тень?
Да, все хотят порядка и покоя.
Чем же ты лучше остальных? Подумаешь, какой гордый!
А если не нравится «Высшая Россия», всегда можно проголосовать за «Высшую Справедливость»!
Я затрясся от смеха. Так что скулы свело.
А по щекам у меня текли слёзы.
Да, ты ничем не лучше… Такое же дерьмо!
Позапрошлая ночь в Новокосино – ничего не меняет. Один раз изобразить героя сумеет даже расчётливая сволочь.
Друг погибал в капкане, отца убивали у тебя на глазах, а ты никого не смог спасти!
Ты – трусливое и бездарное ничтожество. И кликуха у тебя подходящая – Тень. Тот, кого нет. Одна видимость человека…
Я достал из кармана куртки пистолет. Погладил ствольную коробку.
Она была холодная. И тоже дарующая покой.
Будто поцелуй на прощание…
Хорошо, что патроны из трофейного «МП-9» подходят для моего «грача». Сейчас у меня опять полный магазин.
Восемнадцать патронов. Хотя… Зачем мне так много?
