Вадим Еловенко - Владыка Ивери
Засыпанная принесенными ветром ветками, листьями и просто песком площадка нуждалась в старательной чистке. Кроме этого сдувать мусор с ее вершины мешала то тут, то там проросшая трава. Да что трава? Мелкие кусты тут тоже себя уютно чувствовали. Стоя на краю площадки, мы обернулись взглянуть на лагерь, и я помахал своему другу, который снизу отчаянно крутил пальцем у виска.
Босс и я прошлись к центру площадки. Там, к нашему удивлению, был установлен здоровенный куб. Обтесанные ветром и дождями углы на нем внушали уважение к возрасту. Вся верхняя сторона куба заросла мхом и травой. Я скептически оглядел этот предмет мне по грудь и спросил у начальника:
– Это что-то типа жертвенного стола? Алтаря?
Тот пожал плечами и сказал:
– Пока не знаю. У вас есть с собой лопатка? Ну, или нож…
Я вынул из кармана робы нож в чехле и протянул ему. Вернув мне чехол, начальник поддел слой мха с краю и буквально стал сдирать его с камня, словно шкуру со зверя. Скидывая с куба вырванное и срезанное, начальник самостоятельно очистил куб. Потом он, не жалея форменной куртки, рукавом провел по поверхности.
– Здесь какой-то узор, – сказал он, отстраняясь и давая мне посмотреть.
Действительно, я заметил на поверхности какой-то рисунок из прямых и округлых линий. Протянув мне нож, он сказал:
– Не хочется ножом, но все-таки попробуйте, Алекс, прочистить резьбу.
Мне и пяти минут не понадобилось, чтобы очистить узор от уплотнившейся в его линиях грязи. Она отлетала легко, и скоро я предъявил свой труд. Рассмотрел сам, несколько удивившись, и ожидал реакции от руководителя.
– Почему-то даже не сомневался, – процедил сквозь зубы начальник.
Рисунок был простым и пугающим почти для любого землянина. Треугольник и в нем символ капли.
– Так это же…
– Ага, – сказал босс и флегматично добавил: – Ну и что? Ценность объекта это не уменьшает. Даже наоборот. Мы хоть узнаем, сколько тысяч лет назад эти господа тут уже побывали. Вот только, боюсь, вам, Алекс, лет на пять придется забыть о лаврах первооткрывателя. Теперь это собственность разведки ВКС Земли.
Посмотрев мне в глаза, он спросил:
– Вы расстроены?
Я был расстроен. О чем и сказал. А он только улыбнулся и попытался меня утешить:
– Успокойтесь. Корона щедро платит за заслуги перед ней. Думаю, мы с вами сможем несколько порадоваться той сумме, что нам перепадет. Да и не думаю, что военная разведка отстранит нас от объектов. Скорее всего, мы будем и дальше с ним работать. Свои группы технической разведки у них имеются только на Ягоде. А это минимум месяцев пятнадцать ждать. Так что не отчаивайтесь. Тайны этих объектов все-таки будут доступны нам.
– А сейчас что делать? – спросил я, указывая на блок с рисунком.
– Сейчас мы оставим объект в покое – пока адмиралу не доложим и инструкции от разведки не получим. Пусть они принимают решение. Скажут – продолжать, тогда берем охапку военных и сюда. Скажут – ждать группу технической разведки, будем сидеть и ждать. Не думаю, что вам дадут улететь. А когда прибудет группа, нас наверняка возьмут за одно интимное место и потащат работать.
Он еще раз посмотрел на узор и сказал с сожалением:
– Давайте спускаться, Алекс. Огромная просьба: внизу не распространяйтесь о находке. Кому надо знать, тому я сам сообщу на собрании.
Я кивнул и следом за боссом двинулся вниз.
Мы еще не успели спуститься, как над лагерем снова заорал, надрываясь, «ревун». Теперь мы с высоты пирамиды видели не только вооруженных людей, бегущих к периметру в очаг прорыва, но и некое замечательное явление, которое позже мой начальник назвал «Уплотненным воздухом». Словно кто-то мазнул по зелени серым цветом. Именно таким серовато-грязным казался участок, где вопила сигнализация. Мы наблюдали это явление не больше минуты и потом не были готовы дать присягу, что нам это не показалось. При приближении людей пятно словно растворилось и краски на том участке обрели свои прежние цвета.
– Что это было? – спросил я тихо.
– Не знаю. Но, кажется, сворачиваться надо значительно быстрее, чем я планировал. И не думаю, что, если мы сообщим об этом адмиралу, она нам разрешит тут работы. Вниз, Алекс, вниз… И заводите свой корабль. Заберете полицию и десантников. У меня в капсуле все не поместятся.
– А купол?
– Пусть стоит пока. Как будет решение, так и будем что-то делать.
Причину немедленной эвакуации мы, естественно, никому не сообщили. Бросив палатки и оборудование, мы забрали только самое ценное и личные вещи. Через двадцать минут мы совершили посадку, и мой начальник немедленно отправился докладывать адмиралу. Меня туда вызвали буквально через час, вырвав с берега океана, где я, рассматривая волны, пребывал в состоянии глубокой задумчивости.
В кабинете адмирала перед собравшимися сотрудник разведки допросил меня, и я без утайки отвечал на все вопросы.
– Вы же первый обследовали эти объекты? Это так?
Я не раздумывая кивнул и сказал:
– Да, я первый занялся описанием этих строений.
– И как же вы проглядели этот… как бы сказать, алтарь на усеченной пирамиде? – спокойно, ни на что не намекая, спросил разведчик.
Пожав плечами, я ответил, как было на самом деле:
– Первоначально я был занят скорее определением возраста строений и поиском следов тех, кто их построил. Потом я занялся объектом «Б», где был обнаружен этот странный артефакт. Я не смог до конца с ним разобраться и перелетел на отдых в расположение ВКС. Здесь я поступил на службу в научный отдел и дальше уже действовал согласно плану работ, составленному и утвержденному начальником группы.
– Но вы же забирались на пирамиду? Вы видели этот алтарь? – спросил меня неизвестный мне майор, сидевший бок о бок с моим начальником.
– Нет, я не забирался, – ответил я смущенно. – Я произвел съемку всех объектов сверху с корабля. Площадка на пирамиде довольно плотно поросла кустарником – может, поэтому я и другие, кто видел записи, не смогли различить на ней этот блок…
– Вы так нелюбопытны или ленивы, чтобы не посетить встреченное вами уникальное строение? – удивился разведчик.
Я покраснел и признался:
– После перелета я был несколько не в форме. Да и объем работ, мной произведенный, говорит сам за себя. Так что обвинение в лени… несправедливо.
– Да ну? – сказал разведчик. – Ситуация комичная, вы не находите? Вы отобрали образцы, произвели анализы, буквально просветили эти строения корабельным сканером. Разобрали часть строения «Б». Проделали массу ненужной работы и не узнали главного, что было всем открыто и доступно… Что эти объекты связаны как-то с Орпеннами.
Я разозлился на его насмешливый тон.
– Вы хотите сказать, что я специально скрыл эти сведения?
– Я? Нет. Это ваши действия говорят об этом. Подозрительное нежелание посетить вершину, проделав колоссальный труд на земле. Или у вас страх высоты? Позвольте не поверить. Вы все-таки пилот. И говорят, неплохой.
Я не стал ничего отвечать.
– Что вы молчите? – спросила меня адмирал, когда ей надоело рассматривать мое лицо.
Невольно вытянувшись, я сказал:
– Мне нечего ответить на эту глупость. Я уже сказал, что после перелета несколько устал, был не в форме. Это могло сказаться на моем внимании. А то, что я не полез, как горный козел, на вершину пирамиды, еще не значит, что я ленивый или боюсь высоты. Мне просто было не до этого.
Адмирал вздохнула и остановила жестом разведчика, который хотел мне задать очередной вопрос.
– Расскажите о том, как вы обнаружили знак Орпеннов, – попросила она.
Я ничего не смог добавить к уже сказанному моим начальником, присутствовавшим тут же. Просто, без подробностей рассказал, как мы поднялись, как убрали дерн и траву с плиты, как прочистили рисунок на камне и как быстро убрались оттуда. Покивав, лично адмирал меня поблагодарила и отпустила, попросив не болтать и дальше об увиденном. Ответив «есть», я вышел из кабинета и, пройдя мимо охраны, направился по указателям к шлюзу.
По мосткам я выбрался на берег и прошел к себе на корабль мимо дежуривших на КПП бойцов. В кают-компании, завалившись на диван, я попытался понять, что же на самом деле было со мной в те дни и как я так непростительно пропустил важный элемент в исследовании. Из всего поднятого в памяти я понял одно: я был просто одурманен своими моральными проблемами и мыслями о Кате. Я пытался работать – просто чтобы работать. Что-то делал автоматически и не думал ни о чем лишнем. А все свободное время действительно посвящал черной грусти, что только на время отступала, позволяя мне делать то, за чем я и прилетел на Иверь. Изучать. Отличный исследователь… пропустил такое. Прав был разведчик. Непонятно, как у меня получился такой сбой.
Я лежал на диване и откровенно унижал себя разными нелицеприятными словами. Не хотелось ничего. Ни спать, ни есть, ни пить… Хотелось как-то исправить дурацкую ситуацию, в которой я оказался. Я честно опасался, что информация о моей невнимательности дойдет до королевского общества. Кто знает, что придет в голову его чиновникам? После такого промаха они легко могут отказаться от моих услуг.
