Иар Эльтеррус - Отзвуки серебряного ветра. Мы - были! Призыв
– Поздно! – торжествующе расхохотался Г'Ран. – Как пожалел в свое время председатель комиссии, отказавшей Т'Саду, так когда-нибудь пожалеете о сделанном и вы. Даю вам в том слово. Слово дракона!
– Ну, что, М'Рен, добился своего? – язвительно спросил подошедший откуда-то алый Л'Ред. – Гордись, ты победил семнадцатилетнего мальчика и заставил его отказаться от родины. Гордись, ареал-вождь! Великая победа!
Потом подошел к Г'Рану, которого окутало какое-то белесое силовое поле, как бывало всегда после произнесения Призыва, и вздохнул.
– Прости, малыш, – грустно сказал он. – Мне жаль, что у тебя не осталось иного выхода. Пусть тебе там повезет. Не держи зла на свою родину, не надо, ничего хорошего в этом нет.
Он махнул рукой и скривился. В этот момент над площадью грянула торжествующая трель Избрания. Г'Ран облегченно выдохнул. Его взяли! Взяли! Что бы он делал после сказанного, если бы Аарн отказали ему? Бр-р-р... Даже представлять не хочется. Разве что в изгои. А такой судьбы лютому врагу не пожелаешь. Жить, как животное, охотой, и не иметь ни единого шанса вернуться в цивилизацию? Нет, лучше умереть.
Через несколько мгновений с легким треском распахнулась воронка прямого гиперперехода. Оттуда вышел затянутый в черно-серебристую форму ордена дракон. Черный дракон, и этого дракона знало каждое разумное существо обитаемой галактики. Величайший из флотоводцев последней тысячи лет, дварх-адмирал второго атакующего флота ордена Аарн, Т'Сад Говах. Он сам пришел за юным бунтарем?! Г'Ран задохнулся от восторга. За адмиралом следовало еще несколько драконов с плазмерами в руках.
– Ты звал нас, мальчик! – в опустившейся на площадь мертвой тишине голос Т'Сада прозвучал подобно набату. – И мы пришли. Больше ты никогда не будешь одинок! Что с тобой случилось?
Тут нервы семнадцатилетнего мальчишки не выдержали, и он заплакал, сквозь слезы рассказывая о себе, о своей мечте и о том, как ее втоптали в грязь. Дварх-адмирал, не чинясь, подошел и обнял его. Потом горько, понимающе улыбнулся. Внимательно посмотрел на Г'Рана и скривился.
– Ладно, этот дурак, – кивнул он на застывшего невдалеке золотого М'Рена. – От него другого ожидать трудно. Но ты-то, Л'Ред? Как ты мог не разглядеть прирожденного пилота? Ты ведь знаешь, что это такое!
– Он прирожденный?! – ахнул алый дракон, отступая на шаг. – Так вот в чем причина его одержимости?!
Потом принялся ругаться самыми грязными словами, какие только знал.
– Тебе повезло, малыш, что ты дракон и можешь летать сам, – повернулся к ничего не понимающему Г'Рану дварх-адмирал. – Это помогло тебе как-то удержаться и не сойти с ума. Будь ты человеком или гвардом, уже выжег бы себя начисто. Ты – прирожденный пилот, это очень редкий и очень ценный дар Создателя. Наверное, не раз ощущал машину своим телом?
– Да... – неуверенно ответил тот. – А разве не у всех так?
– Нет. Почти ни у кого.
– Так я смогу пилотировать корабли?
– Конечно! – рассмеялся Т'Сад. – Вернемся домой, пройдешь Посвящение и сразу отправишься в лучшую летную академию Аарн Сарт.
– Спасибо...
Г'Ран снова не смог удержать слез. Не зря, значит! Не зря! Он все-таки добился своего, он все-таки станет пилотом. Пусть в ордене, но станет.
– Если бы ты сказал на комиссии, что ощущаешь машину своим телом, все было бы по-иному... – мрачно сказал Л'Ред. – Немногие в Драголанде знают о прирожденных пилотах, вы на вес вария ценитесь.
– Поздно... – ответил Г'Ран с горькой улыбкой. – Теперь уже поздно. Вы растоптали мою мечту тогда, и простить этого я не могу. Точнее, простить со временем смогу, а вот забыть...
– Я бы тоже на твоем месте не забыл, – вздохнул алый дракон. – Эх, хотел я после той комиссии пойти к ареал-вождю, да этот идиот золотой отговорил. Чувствовал, что мы неправы, да только что теперь сожалеть? Прав ты, мальчик, поздно. Ладно, будь счастлив! Эх, дурень я старый, такого маху дал...
Он раздраженно махнул рукой и скрылся в толпе. Золотой М'Рен медленно зеленел, глядя ему вслед. Он прекрасно понимал, что скажет ареал-вождь по поводу того, что председатель комиссии предназначения упустил прирожденного пилота, которых во всем Драголанде десятка три, вряд ли больше. Проклятый Л'Ред прав, они действительно на вес вария ценятся. Будь оно все проклято! Ведь руководствовался рекомендациями лучших психологов! Шарлатаны они, а не психологи! Вот пусть теперь перед ареал-вождем сами и отвечают, раз так обделались. Р'Гон Арнес на расправу скор и долго разбираться не станет.
– Г'Ран... – нерешительно сказала Р'Сана. – Ты...
Девушка не договорила, молодой зеленый дракон глянул на нее с отвращением и отвернулся, не желая слушать ее слов. Да и что хорошего могла сказать такая, как эта? Ровным счетом ничего. Т'Сад внимательно посмотрел на потрясающую воображение фиолетовую красавицу и тоже гадливо скривился.
– Твоя бывшая девочка? – спросил он.
– Да... – неохотно ответил Г'Ран.
– Благодари Создателя за то, что она сразу же себя во всей своей красе показала. Из нее такая мразь растет, что никакими словами не опишешь. Она уже сейчас на любую подлость ради собственной выгоды готова, через что угодно и через кого угодно переступит. Да, я даже не думал, что среди драконов такие попадаются...
– А откуда вы знаете?
– Потом скажу, на крейсере. Идем, нас ждет Мастер. Кстати, ты, надеюсь, не ксенофоб? Ничего не имеешь против других разумных рас? Мы ведь живем вместе с людьми, гвардами и арахнами.
– Не знаю... – смутился Г'Ран. – Я их никогда не видел. Только по инфору.
– Привыкнешь, – рассмеялся дварх-адмирал. – А после Посвящения вообще проблем не останется. Приготовься, мальчик мой, тебя ждут чудеса! Уже сегодня вечером, если захочешь, полетаешь на лам-истребителе. Ими вообще только прирожденные пилоты управлять могут. Только такие, как ты сам.
Г'Ран счастливо рассмеялся. Все так же безумно смеясь, он попрощался с незнамо как оказавшимися на площади родителями, пообещав навещать по мере возможности. А потом перед ним распахнулась черная воронка, и молодой зеленый дракон на секунду замер перед ней. Затем решительно шагнул вперед, оставляя за спиной все, чем жил до сих пор. Впереди его ждало что-то иное. Совсем непохожее на то, к чему он привык дома. И пусть. Страха не было и в помине, только азарт. Пусть все будет, как будет. Г'Ран своего все равно добьется.
* * *Тянущиеся ввысь на мили и мили грязно-белые полотнища тихо трепетали под ветром, обрывки паутины кружились в воздухе. Разноцветные столбы, отходящие от висящих в воздухе шарообразных антигравитаторов, поддерживали паутину. Тысячи толстых транспортных нитей пересекались под самыми дикими углами, узлы совмещения тихо вибрировали и гудели. Если посмотреть со стороны, то можно было замереть от восторга – глазам открывалось фантасмагорическое зрелище. Цветные отблески от столбов горели на паутине под лучами солнца, казалось, по паутиннику бегут волны картин, рассказывающих о чем-то невероятном, небывалом.
Когда-то в этом месте находился завод по выращиванию больших транспортных кораблей, и тогда здесь не протолкнуться было от тысяч арахнов, потоком несущихся по транспортным нитям. Но с тех пор прошла не одна сотня циклов, для выращивания кораблей давно использовались куда более совершенные технологии, и паукообразные оставили старый паутинник. Но в свое время его сплели весьма прочно, и он до сих пор оставался относительно целым, ни один из антигравитаторов не перестал работать. Даже ямы биомассы продолжали исправно выдавать продукцию, хотя ее не стал бы есть ни один уважающий себя арахн.
Однако редкие беглецы с изгоями были рады и этому. Они боялись всего на свете, даже друг друга, и при малейшем шуме прятались. А если, не дай Сплетающий Сети, стража какой-нибудь Матери проводила облаву, то изгои разбегались, куда только могли. На их счастье, такое случалось крайне редко, обычно никому не было дела до бесполезных самцов. Вот если попытку побега предпринимала самка, то стражи переворачивали все вокруг и убивали каждого, кто случайно попадался им в заброшенных паутинниках. Последний раз подобное произошло пару сотен циклов назад, и изгои давным-давно позабыли, что такое полномасштабная облава.
– Осмотреть каждый закоулок, она не должна уйти! – резкий выплеск феромонов старшего стража, крупного черно-зеленого самца с длинной шерстью, заставил остальных участвующих в облаве замереть на месте.
Каждый испустил запах послушания, фасеточные глаза стражей тускло поблескивали, жвалы распахнулись. Еще пара секунд – и восьминогие арахны потоком ринулись по транспортным нитям заброшенного промышленного паутинника. Нити тянулись во все стороны гигантского, сорокамильного клубка рваной паутины. Закоулков и переплетений здесь было множество, и следовало обыскать их все до единого. Мать не простит небрежения долгом. Да каждый из них и сам не простил бы себя в таком случае. Именно потому такую ярость вызывали изгои, способные пренебречь приказом Матери, поставить себя выше других, иметь иные цели, кроме тех, что поставила Мать. Способные, страшно сказать, иметь собственное мнение. Таких следовало уничтожать сразу по обнаружении без всякой жалости.
