Вадим Денисов - Закрытые воды
— Оружие, — подсказал я. — Закупать придётся многое, вы правы.
— У вас есть, что продать?
— Перечень уже определён.
Со страшным скрипом решили — будем продавать добытый ресурс. Капитан сопротивлялся до последнего, сказывался императив «Всё себе оставим — самим пригодится!». Тупиковый путь. Рано или поздно, просадим и сломаем всё, что есть на борту. Ради чего? Чтобы считать дыры в последних трусах? Ну уж нет, надо не трястись над последним, а с помощью его добывать всё новое и новое! Постоянно! В пахоте и нервах! Приумножать, на старте скупиться нельзя, делай рывок или останешься позади и без призов.
Тут дверь в кабинет открылась, и к огромному столу для совещаний медленно подошла симпатичная женщина средних лет, высокая, стройная, с короткой стрижкой серебристых волос. Этакая… давосская европеечка из числа докладчиков. Некогда субтильная, тихая и скромная околополитическая дама, живущая в строгих рамках германских приличий, в новообретённом Вавилоне и Византии быстро обрела другие черты — появились восточная надменность, жёсткость во взгляде и вместе с тем капризность. А как же, среда всех меняет.
— Знакомьтесь! Дорогая, мистер Ростоцкий, русский миллионер, намеревающийся в скорейшее время стать таковым и здесь… Герман, это Эвелин, моя жена.
Я, галантно склонившись, поцеловал жилистую руку, подумав при этом, что вот их доченька Симонетта Папке, должно быть, весьма хороша собой. Жаль, что сейчас её не увижу, она на ферме за городом, в гостях у родни.
Супруга мило улыбнулась. Что же, подобный вариант просчитан, действия определены.
— Мадам, у меня есть для вас маленький русский сувенир. Для столь красивой женщины…
С этими словами я достал из кармана и протянул золотую монетку.
— Какая прелесть!
В этом мире, где золото в редкость, другой реакции у нормальной женщины и быть не может. Кстати, немки от комплиментов часто слегка краснеют и начинают искренне улыбаться, даже самые суровые на вид.
Трата? Что вы… Вложение! И ещё какое.
— Это русский Золотой Георгий Победоносец, — пояснил я и, повернувшись к губернатору, как бы извиняясь, бросил: — Говорил уже, по-моему, люблю золото.
Губернатор скромно стоял рядом с женой и сбоку рассматривал монетку в её руках, не решаясь забрать. Есть галочка!
Вы опять про траты? Насколько я помню, капитан Блад остался жив благодаря тому, что лечил жёнушку самодура-плантатора от подагры. Вот так вот.
Чёрт, жаль, что дочки нет!
Поговорив с нами пару минут ни о чём, сиятельная Эвелин Папке, покачивая округлившимися на казённых харчах бёдрами, пошла на выход, на прощанье небрежно бросив муженьку:
— Дорогой, прислушайся к словам очень любезного молодого человека. У него отменные манеры! Не прогадаешь, ты ведь знаешь, как я умею видеть людей…
Тётенька Рентген, что ты! Клаус послушно кивнул и вытер батистовым платочком вспотевший лоб. Обводим галочку жирным красным карандашом!
Хлоп дверкой. И только аромат дорогих духов остался витать по комнате.
Немец, тем не менее, помнил всё. Встряхнул головой.
— Итак, вы готовы стать резидентом Манауса, хотя операционную деятельность собираетесь вести по всей реке. Своеобразный русский посёлок на воде, относящийся к моей юрисдикции?
Я кивнул.
— И готовы купить концессию? Даже две, уж извините: торговую и транспортную. Первая недорога, а вот со второй сложней, подобного опыта и сами ещё не имеем…
Ага, налога с оборота у них нет, так и думал! Не применяли его в торговле до появления документооборота, то есть возможности предпринимателю доказать реальность цифры. Всегда можно схитрить, снизить показатель, а то и вовсе заявить, что никакой торговли не было, так что налог нулевой. До появления бумагомарательства налог с оборота заменялся концессиями, продажей права осуществления того или иного вида деятельности.
— Если цифры не астрономические, — усмехнулся я.
— Ну что вы, у меня нет задачи распугать всех предприимчивых людей! Ничего, придумаем, оформите прямо сейчас, в департаменте торговли, я дам распоряжение.
Ёлки-палки, в России бы мне такие условия… Кивнул ещё раз, надеясь, что неторопливо.
— Расплачиваться с торговцами золотом будете? — как бы невзначай поинтересовался он. — Кроме товарных кредитов, разумеется.
— Ну что вы… Это, скажем так, резервный фонд.
— Обычно новички переплавляют золото, изымая украшения у своих женщин, — намекнул губернатор на очевидный способ пополнения кошелька общины.
— Предпочитаю путь, в котором мои женщины будут ходить по городу в золоте, — отмёл я сразу со строгостью в голосе. — Как и многим другим, мне нравятся украшения на женщинах. Путь развития хорошего крепкого города. И вот ещё что, господин Папке, скажу сразу, во избежание возможного недопонимания… Я никогда не стремился и не стремлюсь в политику и власть, у себя на Родине занимаясь совершенно другими делами. Меня интересует только и только бизнес. Модель бытия, болезнь души.
Я сразу увидел, как он чуть-чуть расслабился. Не знаю, поверил ли до конца или нет, но результат заметен — он думал о таком варианте, и его устраивает подобный поворот событий. Ничего, если Папке мужик реально тёртый, то ещё по Германии знает, что настоящий бизнесмен в политику особо и не лезет, предпочитая вступать во взаимовыгодные альянсы. Другие сгорают.
— Да, скоро выборы…
Вот он, момент! Начали!
— По этому поводу у меня есть что вам предложить. Здесь, смею заметить, не Германия, где цивилизационное поле давно устоялось. По первым впечатлениям, Криста больше похожа на Россию, от Москвы до самых до окраин, где перемешаны самые разные народы, культурные и цивилизационные слои! И в этом деле у меня есть некоторый опыт и хорошие наработки.
Он сразу заинтересовался.
— Я готов вас внимательно выслушать.
— Сразу два направления. Первое — агитационный пароход на реке. Заметьте, частный. Плакаты, концерты, представления. Причём начать это нужно будет заранее, до старта агитационной кампании и пока без всяких лозунгов. Как бы в рамках некой губернаторской программы привнесения культуры в массы… Второе же — собственно, сама губернаторская программа, например, обустройство во всех деревнях детских площадок, фельдшерских пунктов с добровольцами-парамедиками внутри, обученными в Манаусе, установка почтовых ящиков… Здесь большое поле для фантазии. И не придерёшься, видна лишь очевидная забота власти о качестве жизни в удалённых селениях. А во время выборной кампании не придётся ничего менять в охвате рейсами, кроме добавления в состав экипажа агитбригады с плакатами — почва уже будет удобрена! Никаких подкупов, никакого заигрывания. Вы просто делали своё дело в положенный срок. С моей помощью. И тут надо бы поторопиться.
— Вообще-то, выборный бюджет уже представим… но в известной мере эластичен.
Ну, ну!
— И под губернаторские программы… Красиво, элегантно. Вполне можно найти статью расходов. Ведь это и есть прогрессорство, не так ли?
— Конечно же, так! Не оспоришь.
Он резко встал.
— Герман, нам надо будет встретиться по этому вопросу отдельно!
Щёлк… Слышите? Это открывается массивная крышка заветного Главного Корыта. Тихо-тихо, сейчас пережимать не стоит, пусть подумает, проварится. Всё впереди: доверенное лицо, особые поручения, финансовые вливания.
— Конечно, господин Папке, всегда к вашим услугам!
Немного помолчали, и в тишине я слышал, как ворочаются в голове у Клауса самые радужные мысли о гарантированном новом сроке.
— И всё-таки о перечне… вы упомянули.
— Во-первых, мы продали четыре бочки отменного флотского мазута.
Мазут сгрёб хозяин причала — отдали сразу, заполучив первого союзника.
Губернатор благосклонно закивал, такие нефтепродукты всегда в цене, однако их берут не для сжигания в печах. Гниёт всё страшно, надо пропитывать чем угодно, от гудрона до мазута, это единственное спасение от термитов. Для сжигания уголь есть, его, кстати, придется покупать. Если я правильно понял капитана, маршрут вверх по течению более энергоёмкий — слишком много дров будет уходить, а солярку жалко.
— Две электростанции «Ямаха» из коробки, на восемь с половиной киловатт…
На том перечисление и закончилось.
— Да вы что! Я очень попрошу вас не продавать их на рынке или частным лицам! Дело в том, что я решил поставить пограничный пост в южном направлении, откуда могут появиться гоблины, и на заставе такой агрегат будет очень нужен! А второй… — он значительно мотнул головой в сторону строящегося здания новой ратуши, — сами понимаете, численность растёт, надо организовывать новые службы…
Понимаю, застава, святое дело! А новая ратуша — ещё более святое.
— Уважаемый Клаус, честное слово, вы ставите меня в неловкое положение! — делано вскричал я с нотками крайней озабоченности. — Вы же понимаете, что я не буду торговаться с губернатором!
