Сергей Кузнецов - Мраморный рай
Рана заживала нормально, причин для беспокойства не было. Сухопарая седая женщина в белом халате вколола ему что-то в плечо, в нескольких сантиметрах от раны. Сергей привычно зажмурился, и женщина сказала неприязненно: «Все мужики — такие трусы… Трусами были, трусами и остались…» Приказала прийти на перевязку после бани.
Воды ему выделили не очень много, по вся она была почти горячей. Он то и дело оглядывался и дивился экономичному и удобному устройству бани. Шайки и вытертые мочалки здесь тоже имелись. Помещение было довольно просторным: как рассказал словоохотливый толстый банщик, мыться к ним ходила вся ветка; у каждой станции был свой банный день.
А шампунь? Он не только хорошо пенился, но и отлично вымывал грязные, изрядно отросшие волосы.
Во время перевязки женщина-медик с Сергеем не церемонилась: ей будто хотелось сделать ему больно. Но он все стерпел, не издал ни звука.
В столовой, как и вчера, сидели втроем. Завтракали чуть подслащенной гречневой кашей и гренками с чаем. Макс был сосредоточен и хмур, на вопросы товарища откликался односложными фразами. У Сергея сложилось ощущение, что, пока он был в бане и медблоке, в их палатку кто-то наведывался…
Макс пошел за чаем для Дениса. Сергей сидел, задумавшись, уставившись в одну точку.
— Покушали? — прямо над его ухом спросил незнакомый мужской голос. Сергей вздрогнул и обернулся.
Перед ним стоял странный человечек, похожий на перевернутую каплю: широкие плечи венчала массивная голова с короткими седыми волосами; из плеч свисали короткие ручки; к талии тело сужалось, а ноги были непропорционально маленькими. На человечке был темно-синий свитер, растянутый в плечах, но широкий на талии и такого же цвета брюки, едва прикрывавшие щиколотки. В целом визитер, с его ярко-алыми губками и фальшиво-участливым взглядом, производил неприятное впечатление.
— Илья Михайлович Батрак, — представился он. — Слышали, наверное?
Подошел Макс. Увидев Илью, пробормотал невольно:
— Договорились же…
— А почему, собственно? — заговорил Илья Михайлович высоким голосом, иногда непроизвольно срываясь на легкий фальцет. — Господин Коломин, обращаю ваше внимание на то, что ваш товарищ, э-э… довольно не воздержан, вы сделайте ему внушение при случае. Следует также помнить, что на станции к вам троим отнеслись максимально внимательно…
— …за что мы заплатили максимальную цену, — грубо, но негромко перебил Макс.
Батрак оставил его реплику без внимания и продолжал:
— …и теперь администрация станции вправе рассчитывать на…
— Выйди на, — сказал Макс, приподнимаясь и не глядя на него. Илья сделал осторожный шаг назад, потом еще один. — Пожалуйста, на… Сейчас ребенок допьет чай, и мы двинем… в пытошную.
Денис вздрогнул и со страхом посмотрел на отца.
— Дядя Макс шутит, — сказал Сергей.
— Жду снаружи, — сухо обронил Илья Михайлович и смешной вихляющей походкой покатился к выходу из столовой.
Макс так ничего и не объяснил, а Сергей не стал расспрашивать.
* * *Обидчиво поджавший пухлые губешки Батрак повел их в начало платформы, откуда раньше поезда уходили в сторону Перово. Справа на рельсах виднелся хорошо вооруженный и укрепленный блокпост. Бойцы, сидевшие за мешками, проводили их внимательными взглядами.
На деревянной двери в стене белой краской, довольно аккуратно, было выведено: «Администрация».
Помещение было небольшим, метров десять. Стол, несколько табуретов. Денис, Сергей и Макс расселись, Илья Михайлович остался стоять. Двух минут не прошло, в комнату энергично шагнул высокий мужчина в старом, но аккуратном костюме, рубашке без галстука, тщательно выбритый и причесанный. Сергей узнал его — он следил за ними вчера, когда они шли по станции. Вошедший окинул присутствующих цепким взглядом:
— Все собрались? Отлично… Макс приподнялся:
— Боря, ты, что ли?
— Я, Макс. Здорово. Присаживайся. Илья, ты тоже сядь, что ли, не люблю, когда ты маячишь… — Вошедший опустился на свободный табурет. — Итак. Поскольку вы из диких… Я имею в виду, подмосковных, я вам короткий урок политической грамотности дам. Вы находитесь на станции «Новогиреево» бывшей Калининской линии. Конечная станция с края — «Новокосино». Меня зовут Борис Михеев, я заместитель руководителя станции по безопасности, без меня здесь даже мыши не бегают. Илья Михайлович является куратором от администрации Калининской конфедерации, в которую мы входим. Столица — на станции «Площадь Ильича». «Марксистская» входит в состав Союза станций Кольцевой линии — Ганзы — и нам не подчиняется. На «Третьяковской» вообще бардак… Но об этом после. Теперь по существу. Наша ветка — одна из наиболее вменяемых и спокойных во всем метро в экономическом, политическом и социальном аспектах. У нас хорошие, давние связи с Ганзой, на установление которых в свое время было потрачено много сил, времени и… но оно того стоило. На наших станциях стопроцентная трудовая занятость. Анархисты с «Войковской» — ох, доберусь я когда-нибудь до Нестора… — и свинари с «Речного» распространяют слухи насчет того, что у нас тут привидения пешком ходят, власти никакой и вообще кошмар и ужас… Вы сами можете убедиться, что все это ложь… Хочу послушать вас: кто такие, откуда пришли и зачем к нам.
— Боря, давай я в двух словах… — начал было Макс, но Михеев оборвал его:
— Пусть Коломин. С тобой после переговорим.
Сергей рассказал о колонии, нашествии хищных шмелей, путешествии через город, поле и лес.
У Батрака откуда ни возьмись в руках оказались блокнот и карандаш; он стал делать быстрые пометки в продолжение Сергеевой саги.
Михеев слушал внимательно. Ни малейших признаков недоверия на его лице или на лице Батрака Сергей не замечал — впрочем, как и симпатии или расположенности в отношении гостей.
Детали о способностях Дениса Сергей покамест опускал, и без них в истории получались прорехи, неубедительности, он, как умел, латал на ходу. Пока говорил, бросал быстрые взгляды в сторону Дениса; тот сидел неподвижно, глядя в одну точку.
Когда Сергей умолк, Михеев некоторое время переваривал услышанное. Потом сказал:
— Допустим, это правда…
— Что значит — допустим?! — возмутился Макс. — Боря, ты совсем на административной работе нюх потерял?! Ты же видишь — я с ними! Я за них ручаюсь!
Михеев без выражения посмотрел на него.
— По нашей жизни, — сказал он, — никто ни за кого ручаться не может. Тем более — верить в поручительства. Сергей Дмитриевич, а к нам вы зачем?
Момент истины, подумал Сергей. Говорить или нет насчет Возницына? Хотя — что плохого?
— Я ищу моего бывшего руководителя Эдуарда Возницына, — твердо сказал Сергей, глядя Михееву в глаза. — Случайно выяснилось, что он работает…
— Зачем вам Возницын? — быстро спросил Михеев, слегка побледнев.
Сергей помолчал, формулируя.
— Много лет назад, перед самым Катаклизмом, в лаборатории, которую он возглавлял, в Яншине, он поставил опыт. На своих подчиненных. Тогда уже всерьез готовились к войне, изучали новейшие возможности противодействия облучениям, лечение последствий… Подчиненными этими были мать Дениса… Полина. Моя жена. И я. Нужно было для испытания защитных препаратов. Средства были экспериментальные, запас ограничен. Когда началось… Мы уже пострадали. Эдуард Георгиевич переправил нас в институт и оставил небольшой запас препаратов. Мы с Полиной принимали их, и на какое-то время наступала… ремиссия. Но лекарства закончились, новых Возницын не прислал, и недавно моя жена… — голос его дрогнул, — умерла.
— Теперь умираете вы, — жестко констатировал Михеев.
— Да, — сказал Сергей. — Я рассчитываю, что Возницын сможет помочь. Мне хуже с каждым днем, и я опасаюсь, что мой сын… останется один.
— Понятно, — кивнул Михеев и посмотрел на Батрака, сидевшего рядом. — Как полагаешь, Илья, не лгут голубчики? — Тот пожал плечами. — Вчера вечером в туннеле на перегоне «Перово» — «Новогиреево» погиб Павел Литягин, помощник и правая рука Возницына. Вы, Сергей, его помнить не можете, они стали работать вместе только здесь, в метро. Литягин и сотрудник линейной медслужбы, которой руководит Возницын, были убиты странным оружием — стрелами. Исчезли медикаменты, которые отправил на «Новогиреево» Возницын. Но это еще не все. Сегодня утром выяснилось, что Эдуард Георгиевич пропал.
Глава 2
Мир перед глазами Сергея поплыл. Он почувствовал острую боль в груди, как будто в сердце вонзили раскаленный прут. Здесь сказка неожиданно обрывается… Последняя надежда рухнула. Столько опасностей преодолеть, такой путь проделать — и ради чего? Чтобы выяснить, что на этой, по уверениям Михеева, вполне благополучной ветке метро так же, как в верхнем мире, убивают людей (чем, он сказал? стрелами? но какого дьявола стрелами? у них же здесь огнестрельное оружие повсеместно…). И именно сейчас, когда цель была так близка, Возницын пропал… Будто нарочно.
