Василий Головачёв - Катарсис. Том 2
Пес прыгнул. Крутов отклонился, коротко взмахнул рукой. Удар пришелся зверю в нос, и на землю упал он уже безвольным мешком костей, затих.
Однако экзамен на этом не закончился.
Открылась стеклянная дверь центрального входа, и на мраморное крыльцо коттеджа вышли двое: могучего вида бородач в камуфляже и молодая женщина в костюме наездницы, с хлыстом в руке. У нее была неплохая фигура с высокой грудью, тонкой талией и крутыми бедрами, а вот лицо красивым назвать было нельзя, его портили тонкие злые губы и надменный взгляд.
Крутов остановился в трех шагах от крыльца, сказал вежливо:
— Разрешите пройти? Меня ждут.
— Пройди, — насмешливо обронила наездница и с кажущейся неторопливостью и ленью стегнула Егора хлыстом по лицу.
Если бы он не был готов к такому повороту событий, хлыст наверняка оставил бы след.
В ту же секунду бородач прыгнул на Крутова прямо с крыльца, намечая удар ногой в грудь, а женщина перетянула его хлыстом еще раз, одновременно с прыжком спутника, и Егор, отбив рукой хлыст и увернувшись от удара ногой, буквально на автомате вошел в боевую п у с т о т у, хотя не потерял при этом и способности осознавать, что происходит.
И женщина, и бородач оказались довольно искусными бойцами, воспитанными школой унибоса, что говорило об их принадлежности к каким-то подразделениям спецназа, однако о специфических состояних боевого режима живы они ничего не знали и ничего противопоставить противнику не смогли. Крутов справился с ними в течение минуты, сначала уронив лицом в гравий дорожки бородача с руками-кувалдами (у Егора долго потом ныло плечо, куда пришелся кулак спецназовца), а потом отшвырнув от себя разъяренную наездницу, отобрав у нее хлыст и от души вытянув ее им по мускулистому заду.
Женщина снова бросилась было в атаку, растопырив пальцы рук с длинными ногтями (тоже весьма серьезное оружие), но Крутов уже достиг состояния веры, стал огромным — в ее глазах, вознесся над ней горой и гулким грохочущим басом проговорил:
— Остановись, насчастная!
Наездница с визгом отшатнулась, остолбенела, глядя расширенными глазами на «великана». Крутов повернулся к ней спиной и вошел в дом.
В холле его встретил Лев Арменович Данильянц, такой, каким его описывали разведчики Катарсиса: высокий, жилистый, с гривой черных волос, горбоносый и смуглолицый. Глаза у него были карие, с поволокой, и сидели слишком близко к переносице и глубоко, но этот недостаток скрашивал умный, уверенный взгляд. Одет он был в расшитую драконами пижаму.
Рядом с ним стоял некий бледнолицый господин в хорошем костюме, возраст которого трудно было определить с первого взгляда, но именно от него и исходила та угроза и сила, которую почувствовал Егор еще у входа на территорию дачи.
— Прошу прощения, Егор Лукич, — раздвинул губы в улыбке Данильянц. — Мои люди вас не помяли?
— Благодарю за теплый прием, — невозмутимо сказал Крутов. — Весьма польщен.
Улыбка стала шире.
— Еще раз простите, но я обязан был вас проверить. Георгий Владиславович так расписал ваши достоинства, что мне захотелось… э-э, убедиться.
— Надеюсь, ваш тест я прошел успешно?
— О-о, великолепно! Жора в вас не ошибся.
— Тогда позвольте убедиться, что и мы не ошиблись в вас.
Брови Данильянца полезли вверх.
— Что вы имеете в виду? И кто это — мы?
— Мы можем поговорить с вами наедине?
Данильянц и бледнолицый его спутник обменялись быстрыми взглядами, мужчина отрицательно качнул головой.
— Пойдемте в гостиную.
Лев Арменович направился к лестнице на второй этаж, Крутов и бледнолицый молчаливый приятель Данильянца пристроились следом. Егор вдруг поймал звучащую внутри господина в костюме музыку — тоскливые мрачные ноты, от которых по коже бежали мурашки, и понял, что этот человек имеет отношение к экстрасенсорике.
Они вошли в гостиную коттеджа с кожаными креслами, стеклянными столиками, огромными окнами, сквозь которые помещение заливали потоки света.
— Присаживайтесь, — кивнул на кресла Лев Арменович. — Что будете пить?
Крутов посмотрел на бледнолицего и твердо сказал:
— Пусть ваш придворный чародей удалится.
Быстрый обмен взглядами, еще один отрицательный жест.
— Он нам не помешает.
— В таком случае прошу извинить. — Егор сдвинул каблуки, кинул подбородок к груди. — Мы, кажется, ошиблись. — Направился к двери.
— Постойте, — окликнул его Данильянц после секундного замешательства; на его лице проступили досада и злость. — Какого дьявола вы себя так ведете?! Вы на моей территории…
В то же мгновение в стекле окна появилась дырочка, а ваза с цветами на стеклянном столике разлетелась на мелкие осколки.
Данильянц оторопело посмотрел на столик, на окно, перевел взгляд на невозмутимо стоящего у двери Крутова, побледнел.
— Вы… что?!
— Не стойте у окон, — каким-то козлиным тенорком быстро проговорил бледнолицый экстрасенс, опасливо отодвигаясь в угол. — Гостиная просматривается из леса. Пошлите туда своих парней.
Крутов усмехнулся в душе, вспоминая слова Георгия. Тот следил за обстановкой на даче и самым наглядным образом продемонстрировал, что находится неподалеку.
Данильянц выскочил в коридор, достал мобильный телефон и дал команду прочесать лес со стороны Десны. Повернулся к Егору.
— Пойдемте в мой кабинет. — Он оглянулся на дверь гостиной. — Дьявольщина! Меня уверяли, что стекло бронированное!
Они поднялись на этаж выше, хозяин пропустил гостя в небольшой, но оборудованный по последнему слову техники кабинет. Своего «личного мага» он оставил за порогом. Сел за стол, облизнул губы, по-новому рассматривая гостя, потом полез в бар и достал бутылку армянского коньяка «Отборный». Налил полстопки, выпил, посмотрел одним глазом на Крутова.
— Говорят, наш президент тоже предпочитает пить армянский коньяк. Вам налить?
— Спасибо, не надо. — Егор достал из кармана дискету. — Вы меня проверяли, теперь проверю вас я. Вставляйте и читайте.
— Что это?
Крутов подал дискету, сел на стул.
Данильянц включил компьютер, хмыкнул, повертел в пальцах дискету и вставил в процессор. На экране появился текст, фотографии, схемы. Лицо Льва Арменовича стало вытягиваться, пошло пятнами, рот открылся… Он потянулся было к селектору на столе, но глянул на Егора, на окно и продолжил чтение своего собственного досье, в котором был собран весь компромат на него, оценивающийся, дойди он до суда, в двенадцать лет тюрьмы.
Закончив читать, Лев Арменович вытер вспотевший лоб дрожащей ладонью, повернулся к гостю, слабо улыбнулся.
— Хороший сюрприз вы мне приготовили, надо признаться, поздравляю. Такие мины опасны. Только ведь этому материалу еще надо дойти до правоохранительных органов…
— Мы не собираемся передавать этот материал в прокуратуру или журналистам. У нас к вам деловое предложение.
— Кто вы, господин Крутов? На кого работаете? Если на конкурентов, то можете не стараться. Да и выйти отсюда будет наверняка проблематично, несмотря на ваше мастерство. А снайперка вашего сейчас найдут мои люди и тоже приведут сюда.
— Во-первых, не найдут. Во-вторых, я пришел не угрожать, а предложить более высокую игру, чем те, в которые играете вы. Прочитайте теперь вот это. — Егор подал Данильянцу еще одну дискету.
Тот задумчиво посмотрел на нее, поменял дискеты и несколько минут вчитывался в новый текст, подготовленный аналитиками Катарсиса. Выключил компьютер, побарабанил пальцами по столу. В его голове шла напряженная работа мысли, но по лицу невозможно было понять, к каким выводам он пришел.
Насколько было бы просто завербовать его, подумал Крутов, будь у меня «глушак». Но ведь Георгий предупреждал, что сторонников Катарсис выбирает добровольных…
— Сопротивление… — медленно, словно пробуя на вкус, проговорил наконец Лев Арменович, с ироничным интересом окинул Крутова взглядом. — Идеальная организация с идеальной концепцией… с почти коммунистической… Как же вы можете опираться на таких, как я, на… скажем, на не очень законные структуры?
— Мой дядька любит говорить: лучше горевать, чем воровать. — Крутов усмехнулся. — Но отбирать ворованное не грех. Пока государство как хозяин бездарно распоряжается своими ресурсами и позволяет чиновникам воровать, мы вынуждены привлекать к своей работе негосударственные и даже криминальные структуры, разве что не откровенно бандитские, для выполнения тех функций, с которыми ни мы, ни государство не справляемся.
— Какова моя роль в этом процессе?
— Вы поможете нам уравнять в правах законопослушных граждан и бандитов, это первое. Второе: поможете перераспределить финансовые потоки таким образом, чтобы деньги мафий заработали на благо народа и государства.
