Андрей Валерьев - Фаранг (Дилогия)

А потом случилось ЭТО.

На двадцатый день похода на юг, когда до заветного западного архипелага оставалось совсем немного, они услышали песню неба. Вернее, услышал песню только он, Лак. Остальные никогда не слышали этот тяжёлый басовитый звук, что проникал сквозь кожу в самую душу. Лак слышал эту песню в далёком детстве. Её ему, маленькому босоногому мальчишке, пел белый фаанг, который жил несколько лет в их монастыре. Маленький Лак убирал в его комнате и старательно запоминал грубый резкий язык странного фаанга по имени Том, а потом сумел подсмотреть, как старый король, после разговора с его господином ушёл в глубокой задумчивости.

А через три месяца на юг ушёл великий флот.

Лак был умным мальчишкой, и складывать пять и пять умел хорошо. После гибели королевского военного флота он никогда и никому не рассказывал о том, что видел и слышал. Никто не знал, что после казни Тома он остался единственным носителем неизвестного языка.

По небу плыли птицы. Огромные птицы, на огромной высоте. За ними тянулись длинные белые хвосты, а следом с небес лилась торжественная песня. Идиоты-гребцы повалились навзничь и в страхе завопили, и даже сам капитан Кхап был испуган, но только не он, младший резчик Лактаматиммурам. Он приложил все свои силы, призвал на помощь всё своё красноречие, но убедил капитана отвернуть от вожделенной цели и пойти следом за ЖЕЛЕЗНЫМИ птицами.

Это был такой аргумент, против которого не играл даже суеверный страх необразованных крестьян. "Птица" развернулась и понеслась вслед за улетевшими птицами, которые держали свой путь в самое сердце мёртвых земель.

Фаанга, который назвал себя Петом, они нашли на берегу в устье огромной солёной реки, впадавшей в великий залив огня. Почему этот милый кусочек моря так назывался — никто не знал. По поверьям, здесь бушевали самые страшные бури, били самые жуткие молнии и случались самые невероятные вещи. Но мало ли чего говорят о далёком юге! Вон, капитан Кхап, например, зло высмеял своих матросов за истории о драконах, на которых с далёкого юга приплывали дикари фаанги.

— Молчать, придурки! Я видел много дикарей, но все их корабли — это захваченные суда таких как вы бездельников и трусов. Отставить разговоры! Я лишь один раз видел построенное ими судно и, клянусь Светлым, более жалкого зрелища я не встречал. А голова на носу… бывает, — капитан зыркнул на парней так, что те сложили отрицающий знак спасения, — они вешают головы своих врагов на нос лодки. И всё!

Следующие двадцать дней были самыми тяжёлыми в жизни Лака. Катамаран добрался до северо-западной оконечности южной земли, обогнул скалистый берег До, мыс Пом и вошёл в большой Залив. Только эта небольшая часть южной земли и была известна капитану. Сюда очень редко наведывались охотники за жемчугом, да когда-то давно, ещё при старом короле, здесь побывал военный корабль с резчиками на борту, которые и описали эти места.

Фаанг сидел у самого края воды, свесив голову и ничего, по-видимому, не замечал. Он даже не отреагировал на крик вперёдсмотрящего. Он просто сидел под палящими лучами солнца на белоснежном соляном берегу и мычал. Рядом с ним лежал ещё один фаанг. Мёртвый и распухший. Кхап, поняв, что река, которую они нашли, СОЛЁНАЯ, взъярился и хотел убить полуживого дикаря, но Лак его удержал.

У мёртвого фаанга матросы нашли искусный кусочек железа, из которого при нажатии появлялся огонёк и непонятный железный предмет, пахнущий странным маслом. Точно такие же вещи они забрали и у живого. Если бы не отсутствие воды и близкая смерть от жажды, то поход уже можно было считать сверхуспешным. Только за этот металл можно было купить большую и богатую деревню!

Пет почувствовал взгляд Лака и мутно посмотрел на него в ответ.

— Ауыооааау а?

— Не понимаю, — резчик улыбнулся и протянул белому свою флягу с остатками воды, — не понимаю я тебя!

Фаанг говорил на языке. Незнакомом, но раздельном, чётком и ясном. Лак, в ответ, попробовал говорить на языке Тома, чем заслужил изумлённый взгляд капитана и ещё большее удивление Пета. Тот явно узнал некоторые слова, но ответить не смог, показав знаками, что не знает этой речи.

— Лак, что он говорит? — Капитан был хмур и часто оглядывался назад.

— Не знаю. Этот язык мне незнаком. А… А что?

Кхап помянул тьму и показал пальцем за корму корабля. На горизонте едва виднелась маленькая чёрная точка.

— Фаанги. Мне очень жаль Лак, но историю о походе на юг тебе вырезать не удастся.

Глава 8

— Мама! Мама! Там лодка, наша лодка! Там папа вернулся!

Антошка прибежал с пляжа, взволнованно размахивая руками и подпрыгивая на ходу. Вместе с ним в лагерь прибежали остальные, загорелые до черноты мальчишки, которые гоняли мяч на песке у залива. Народ зашумел. Жёны ушедших мужчин побежали на пляж, а остальные принялись спешно разогревать скудные остатки завтрака, чтобы накормить путешественников.

— Мам, ты слышишь?

Сын тормошил её за рукав. Катя кивнула, заторможено глядя сквозь ребёнка.

— Слышу милый. Это точно наша лодка?

— Да мам. Я — на пляже.

Об Игоре Екатерина и не думала. Все её мысли занимал другой человек. Она гнала эти мысли прочь, но они снова и снова лезли её в голову.

"Я. Тебя. Люблю!"

Катя всё время вспоминала эти слова. Она ругала себя, ругала этого… этого… каланчу. Нескладного, хилого, уродливого, тощего… Недостатки в Вите Катя выискивала с маниакальной страстью, желая найти железный повод не думать о нём. О его словах.

Недостатков в этом мужчине было хоть отбавляй, но, странное дело, чем больше она о нём думала, тем сильнее притягивал её этот человек.

Екатерина встряхнулась, вздохнула, взяла свою сумку и решительно пошла в ближайшие заросли переодеваться.

Первым делом было решено перевезти по морю к новому месту жительства немцев. Гнать пешком избитых и измученных людей у Мельникова не поднялась рука. Немцы, узнав о том, что "русские" (а среди десантников, почему-то, большинство составляли азиаты) нашли роскошное место на дальней стороне острова, собрали делегацию, которая от имени всего германского народа заверила Сенсея в любви, дружбе и преданности и попросила разрешения перебраться на новое место жительства.

Мельников крякнул. Среди полусотни выживших немцев у, как минимум, десяти человек, были серьёзные проблемы с психикой. Видеть в своём будущем доме сумасшедших Дима-сан не желал, хотя, чисто по-человечески, сочувствовал этим беднягам и жалел их.

Переезд немцев занял два дня. Людей не торопясь, небольшими партиями везли вокруг острова и тут же отправляли на "стройку века". Остававшиеся на старом месте разбирали навесы и добывали еду, которой требовалось очень много. Надо было кормить переселенцев-строителей и, кроме того, русский начальник велел собрать в дорогу полный короб копчёной и вяленой рыбы.