Воспоминания о прошлом Земли. Трилогия - Лю Цысинь
После этого процесс расшифровки пошел вперед. К открытию метафорической системы добавилась еще одна догадка, хотя и не подтвержденная, но принятая всеми: тогда как первая, успешно разгаданная часть сообщения Юнь Тяньмина рассказывала о способе побега из Солнечной системы, вторая, скорее всего, касалась космического мирного послания.
Интерпретаторы вскоре поняли, что истолковать эту часть будет несравненно труднее, чем первую.
На следующее заседание председатель принес зонтик, изготовленный по описанию в сказке. У него было восемь спиц, на концах которых висели каменные шарики. В современную эпоху зонтиками практически не пользовались. Чтобы не мокнуть под дождем, пешеходы использовали так называемый дождевой щит – устройство размером с карманный фонарик, с помощью потока воздуха формирующее над головой невидимый купол. Люди, конечно, знали про зонтики, видели их в кино, но управляться с настоящим зонтиком никто толком не умел. Члены Комитета с любопытством рассмотрели диковинку и обнаружили, что, как и в сказках, ее можно раскрыть, покрутив. Зонтик издавал звуки, если его вращали быстрее или медленнее.
– Как же это утомительно! – пожаловался кто-то, крутя зонтик.
Все прониклись уважением к кормилице принцессы, умудрявшейся выполнять эту работу день напролет.
Зонтик перешел к АА. Ее руки не отличались силой, и купол вскоре стал опадать. Зазвучала птичья трель.
Чэн Синь не отрывала глаз от зонтика с того самого момента, когда его раскрыл председатель. Сейчас она крикнула подруге:
– Не останавливайся!
АА завертела зонтик быстрее, и трель умолкла.
– Быстрее! – потребовала Чэн Синь.
АА завертела зонтик что было сил. Затренькали воздушные колокольчики. Затем Чэн Синь попросила крутить медленнее, пока не зазвучала птичья трель. Потом опять быстрее. Потом опять медленнее. И так несколько раз.
– Никакой это не зонтик! – заявила Чэн Синь наконец. – И теперь я знаю, что это такое.
Би Юньфэн, стоявший рядом с ней, кивнул:
– Я тоже, – и повернулся к Цао Биню: – Возможно, только мы трое и можем опознать это устройство.
– Да, – согласился Цао. – Но даже в наши времена его мало кто видел.
Половина присутствующих уставилась на троицу из прошлого, остальные – на зонтик. Во взглядах и тех, и других читались недоумение и нетерпеливое ожидание.
– Это центробежный регулятор, – пояснила Чэн Синь. – Для паровых двигателей[163].
– Что-что? Какое-то электронное устройство?
Би Юньфэн покачал головой.
– Когда придумали эту штуковину, мир еще не знал электричества.
Цао Бинь принялся объяснять:
– Этот механизм изобрели в XVIII веке для регулировки скорости вращения вала паровой машины. Он состоит из двух или четырех рычагов с массивными шарами на концах и центрального стержня со скользящей муфтой – очень похоже на этот зонтик, только у него больше спиц. Паровой двигатель вращает вал. Если вращение слишком быстрое, шары под действием центробежной силы расходятся и поднимают рычаги, которые тянут кверху муфту, а та через специальную тягу закрывает дроссельную заслонку. Подача пара или топлива уменьшается, и вал вращается медленнее. И наоборот: когда вращение слишком замедляется, шары падают; рычаги регулятора опускаются – в точности как закрывающийся зонтик, – и муфта, идя вниз, открывает дроссельную заслонку; вал начинает вращаться быстрее. Это была первая промышленная автоматическая система управления.
Так расшифровали первый слой двухуровневой метафоры с зонтиком. Но в отличие от кораблика с мыльным приводом центробежный регулятор на первый взгляд ни на что прямо не указывал. Его метафору второго уровня можно было истолковать на множество ладов, но два из них посчитали наиболее вероятными: контур отрицательной обратной связи и постоянную скорость.
Расшифровщики начали искать соответствующую дирекционную координату для этой двухуровневой метафоры. И вскоре остановились на принце Глубокой Воде. Рост принца в глазах наблюдателя не менялся в зависимости от расстояния. Это явление тоже можно было объяснить по-разному, но два толкования выглядели самыми подходящими: 1) метод передачи информации, при котором мощность сигнала не уменьшается с расстоянием, или 2) физическая величина, остающаяся постоянной в любой системе координат.
При сопоставлении этой дирекционной координаты с центробежным регулятором сразу выявился подлинный смысл метафоры зонтика: постоянная скорость, не зависящая от системы координат.
Речь, безусловно, шла о скорости света.
Неожиданно расшифровщики наткнулись еще на одну дирекционную координату для метафоры зонтика.
«Из этих пузырей и делают хе’ершингенмосикенское мыло. Но собрать пузыри – задачка не из легких: они летят с огромной скоростью и к тому же почти прозрачны, поэтому их чрезвычайно трудно увидеть. Чтобы их разглядеть, надо двигаться очень быстро – так, чтобы казалось, будто пузыри стоят на месте. Это возможно, только если скакать на самых резвых лошадях особой породы… Всадники садятся на лошадей и несутся вслед за ветром, собирая пузыри сачком из тончайшей марли… У пузырей нет веса, поэтому чистое, настоящее мыло из Хе’ершингенмосикена тоже невесомое. Это самое легкое вещество в мире…»
Нечто самое быстрое, невесомое, то есть не имеющее массы, – однозначно имеется в виду свет!
Итак, зонтик указывал на свет; но для ловли пузырей, слетающих с мыльных деревьев, снова выдвинули два разных толкования: либо извлечение энергии из света, либо снижение его скорости.
Большинство экспертов склонялось к мысли, что первая интерпретация не имеет значения для стратегических целей человечества, поэтому внимание сосредоточили на второй.
Хотя интерпретаторы все еще не могли объяснить точно смысл сообщения, они принялись обсуждать вторую гипотезу, сфокусировавшись на связи между понижением скорости света и космическим мирным посланием.
– Предположим, мы сумеем понизить скорость света в Солнечной системе. Другими словами, в пределах пояса Койпера или орбиты Нептуна мы смогли бы создать эффект, видимый с большого, по масштабам космоса, расстояния.
Все загорелись этой идеей.
– Предположим, нам удастся понизить скорость света в пределах Солнечной системы на десять процентов. Наведет ли это космического наблюдателя на мысль, что мы не представляем собой угрозы?
– Несомненно. Если у людей будут корабли, способные двигаться почти со скоростью света, то этим кораблям понадобится больше времени на выход из Солнечной системы. Но это как раз не имеет такого уж большого значения.
– Чтобы и в самом деле показать всем, что мы не представляем угрозы, снижения на десять процентов недостаточно! Надо уменьшить скорость света до десяти, а то и до одного процента от ее первоначальной величины. Вот тогда наблюдатели увидят, что мы окружили себя буферной зоной и нашим кораблям нужно много времени, чтобы выйти за пределы Солнечной системы. Тогда они, возможно, почувствуют себя в большей безопасности.
– Но если рассуждать так, то даже уменьшения скорости света до одной десятой процента от первоначальной недостаточно! Подумайте сами: при скорости триста
