Александр Голодный - Нож разведчика. Добро пожаловать в ад!

– Владимирыч, там и картриджи уже по пять раз заправленные, – виновато ответил Константин.

– Беда не в картриджах. Посмотри на оттенок. Сканер синеву дает. Кстати, о птичках…

Порывшись, Ратный достал из сумки четыре картонные упаковки.

– Это тебе за мучения и соблюдение требований эксплуатации матчасти. Фирменные.

– Владимирыч, они же дорогие?..

– Ничего страшного. Попались хорошие спонсоры. Выручили наликом слегонца.

– Это те, которые и паспорта свои подарили?

Во взгляде Александра одобрение мешалось с опаской.

– Ну, в общем-то, да…

В наступившем многозначительном молчании, Сергей добавил «тепла» изображению и снова запустил картинку на печать.

– Совсем другое дело.

Да, в этот раз сеточка и рисунок оказались практически неотличимы от образца. Пришла пора изготовления базового листа.

Сосредоточившись, ловко и четко Ратный работал мышкой, выделяя, перемещая, копируя и вставляя фрагменты в графическом редакторе. Прервался один раз – когда тихо сходивший на кухню Кустов принес кофе и испеченные вчера Вартуш булочки.

– Да, классно вышло.

Парни по очереди рассматривали отпечатанные листы, проверяли их на просвет. Расположение картинок на обеих сторонах практически совпадало.

– И бумага очень похожа. Где взял, Владимирыч?

– Не поверишь. В «Канцтоварах».

– Так, может, и в Москву по фальшивым поедем?

– Нет. Уровень подделки низковат. Проверки по базе не выдержат. Поэтому используем только для съема хаты. На всякий случай сделаю два – вдруг мое лицо хозяевам не понравится? А вы, парни, решите – на кого делать второй. И не забывайте – за подделку и использование фальшивых документов – еще статья.

– Похер. Давай на меня.

– Нет, Саня. У меня лицо добрее.

Предупреждая возражения друга:

– И в звании я старше. На меня рисуй, Владимирыч.

Отработала программа «Фото на документы». Вырезанные снимки Сергей подклеил на лист, сняв задний блок направляющих принтера для обеспечения линейного прогона, отпечатал красные сеточки.

Обрезка, заключительный осмотр.

– Константин, вот пленка, надо на работе заламинировать. Ровняй по нижнему краю.

– Сделаю. После обеда сгоняю.

– А я как раз к Александру перееду. Пора съемную квартиру освобождать. Примешь, Саш?

– Не вопрос. Я тебе помогу барахло перетащить.

– Спасибо, брат. Да, и надо решить – когда едем в столицу. Митинги несогласных заявлены на выходные. Знают, когда дебилы ищут развлечений. Твари.

– Как скажешь, Владимирыч.

– Тогда – завтра вечером. Костя, постарайся что-нибудь резонное придумать для Вартик.

С тяжким вздохом:

– Постараюсь.

***

Суровая женщина на шестом десятке прошлась по чисто убранной квартире, заглянула в пустой шкаф.

– Может, передумаешь? Я могу неделю подождать с оплатой.

– Нет. Спасибо.

– Смотри. Захочешь назад – телефон мой знаешь.

Прощальный кивок, дорога к Веселову. Привычные размышления, своеобразное подведение итогов.

Все. Отданы ключи, в эту квартиру он вряд ли уже вернется. Перезвонил Константин, доложив об успешном изготовлении паспортных листов, договорились о завтрашней утренней встрече. Неловко, конечно, стеснять Александра, но одни сутки – не месяц. А там… Кто его знает, что будет там? Сергей подхватил пакеты с вещами, повесил через плечо сумку и вышел в открывшуюся дверь трамвая.

***

Сшитые паспорта смотрелись идеально. Ничего не намекало о замене листов. ФИО предыдущих владельцев, новые лица.

– Владимирыч, а ведь те ушлепки наверняка в полицию заявили.

– Ну, и что? Мы ведь не полицейским паспорта предъявлять собираемся? Общаться со сдающим жилье буду вежливо, поторгуюсь, денежку отсчитаю аккуратно. Легенда – встречи с любовницей.

– Да, правдоподобно.

– Вот и я так думаю. Так, теперь журналистское удостоверение. Вот нарытые в Интернете образцы. Парни, какие вызывают максимальное доверие? Просто на вид.

Немного подумав, Кустов ткнул пальцем в картинку:

– Вот это. И броско, и не аляповато.

Веселов подтвердил:

– Согласен, самое то.

Сергей одобрительно кивнул:

– Мнения совпадают. Его и делаю.

Заработал, печатая лист, принтер. Удовлетворенно глянув на результат со своей фотографией, Ратный продолжил:

– Теперь по отъезду. Вот билеты.

– До Волгограда?

– Да. Сделаем несколько пересадок. Маршрут по расписаниям в Интернете я уточнил, больше пары часов нигде ждать не придется. Дальше билеты будем брать по одному, каждый себе.

– Само собой.

– Конечный пункт – Сергиев Посад. Сделаем небольшой крюк для конспирации. От него электричкой к трем вокзалам, объявлений риэлторов там валом, плюс газеты. Телефоны и симки возьмем на Горбушке. Костя, извини, но Вартуш звонить будет нельзя.

– Я понимаю.

– Из вещей с собой мыльно-рыльные, тапочки, смену белья, носки, по одной запасной рубашке. Штаны какие-нибудь спортивные, по квартире ходить. Обувь у всех черная. Щетку и крем беру я. Автомат… Саня, у тебя, вроде, подходящая сумка есть?

– Да. Она еще и черная, по прикиду.

– Отлично. У меня вещи, «Глок» и в отдельной сумке ноут. Все, парни, разбегаемся. Я покупаю «корочки», делаю удостоверение, потом пакуем с Александром вещи. Костя, встречаемся в шестнадцать ровно на автовокзале.

***

Подъехавшие Сергей и Александр в зале ожидания сразу приметили элегантного, представительного и с печальным лицом Константина. Причина минорного настроения друга угадывалась легко. Ратный уточнил:

– Как Вартик? Не ругалась?

– Нет. Молчала. И плакала.

С сочувствием посмотрев другу в глаза, Саня предложил:

– Костя, может, вернешься?

Твердое и решительное:

– Нет.

Дорога… Шум и суета автовокзалов, короткие перекусы с дрянным кофе в кафешках, попахивающие туалеты. И снова дорога.

Иногда кажется,что вся наша огромная страна – одни бесконечные дороги. И только от нас зависит, какой мы выберем путь, кто станет попутчиком, а кто – другом и соратником. Само государство российское шагает по дороге. Той, которую выбирают населяющие его люди.

Сергей смотрел в грязноватое окно, думал, анализировал, старался представить – что их ждет впереди? Какое будущее скрывает за поворотом главная дорога человека под названием «судьба»?

Серый тоже смотрел.

Люди. Улыбающиеся, грустящие, сосредоточенные, спешащие и обстоятельные, огорченные и радующиеся своим маленьким житейским радостям. Сколько их? Погибших в его реальности и живущих здесь?