Вячеслав Шалыгин - Карантин

«Может, Митю отправить?»

Мысль показалась Юрьеву удачной. В силу возраста Митя обычно не вызывал подозрений и пробирался в любые «загашники». Даже если его ловили, дело заканчивалось от силы напутственным подзатыльником.

Разведчик достал телефон и собрался позвонить, но тут в руках у дока мелодично звякнул химанализатор.

– Любопытно, любопытно, – изучив показания прибора, автоматически переброшенные для наглядности на планшет, пожевал какую-то мысль Чернявский. – В крови нет токсинов. Вообще.

– Значит, не отравление, а гипноз? – заинтересовался Каспер. – Или от чего еще может случиться этот… транс?

– Вы не совсем верно меня поняли, молодой человек, – Чернявский покачал головой. – В крови этого… господина вообще нет токсинов. Как это бывает у жителя высоких гор, который дышит чистейшим воздухом, питается только абсолютно чистыми продуктами и пьет исключительно родниковую воду и ничего крепче.

– Ну, «серые», наверное, могут себе позволить жить в идеальных условиях, – Каспер пожал плечами. – Что им стоит запрыгнуть в горы на обед или ночевку? А здесь они через маски свои дышат.

– Или дело в метаморфозах, – выдал версию Муха. – Надо сравнить с данными обычных людей. Если они тоже очистились, виновата зона. То есть не виновата, а наоборот… помогла.

– Если они выжили, – заметил Бибик. – Этот в костюмчике был, трансом отделался, а они-то… кто знает?

– Можно? – в кабинет вдруг заглянула Шурочка.

– Вот кто знает, – обернувшись, сказал Бибик. – Заходи. Пока хозяина нет, я разрешаю. Где была, что выяснила?

– Ой, много куда ходила! – Шурочка шумно выдохнула. – В городе все магазины обошла, на рынке часа три толкалась. Такого наслушалась! А сейчас вон там была, где спасатели суетятся. Там такой бедлам! Но узнать можно много, почти как на рынке.

– Шура, – на девушку строго посмотрел Лунёв. – Давай поконкретнее. Допустим, про то место, где спасатели суетятся. Они людей из зоны вывозят, верно? Выжившие есть?

– Да все там выжившие, – Шура искоса взглянула на зависшего Кривова. – Только вот такие же, стукнутые слегка. А что это на нем за костюмчик? Какая ткань интересная. Ой, погодите, это что, «серый»? Настоящий?

– Скоро узнаем, – заверил Чернявский.

– А почему он в этом… в простатите?

Квестеры дружно заухмылялись.

– В прострации, – и не подумав улыбнуться, поправил Чернявский. – Его тоже вытащили из зоны. Он после метаморфозы. А другие спасенные выведены из транса?

– Да все почти, – Шурочка кивнула. – Одуревшие слегка, говорю же, но на вопросы отвечают. Только врачи им не разрешали много разговаривать. Сразу на каталку, маску с кислородом – и вперед с мигалками, в больницу. Сказали, у всех синдром какой-то… как случается у тех, кто под завалами побывал, или у летчиков, которые слишком долго перегрузки испытывали.

– Неудивительно, – сказал Юрьев. – Когда мы этого «серого» вытягивали, замерили, он полтонны весил. Считай, в шесть «ж» перегрузка.

– Получается, метаморфоза метаморфозой, но некоторые физические данные сохраняются и в трансформированном виде, – непонятно кому разъяснил профессорским тоном Чернявский. – Крайне любопытно! И косвенно опровергает теорию коллеги, что метаморфоза сыграла роль, так сказать, фильтра, очистившего организмы этих людей от токсинов.

– Может, этому повезло, а тем – нет, – возразил Муха.

– Вот об этом у спасателей тоже много разговоров, – продолжила Шурочка. – Там половина пашет, а половина уперлась и скандалит – в зону не хотят больше идти. Все кому-то названивают, спорят, сравнивают что-то. Я, если честно, ни фига не поняла. Если за чистую монету принимать все, о чем они толкуют, получается, у них половина отряда теперь миллионеры, а другая половина полные лузеры. И родня со знакомыми тоже, кто при наваре, а кто при своих интересах. Только необязательно в наваре родня и друзья миллионеров новоиспеченных. Нет какой-то понятной связи… или этой… коррупции, да?

Она вопросительно взглянула на дока.

– Корреляции, – вновь подсказал Чернявский.

– Ну да, – Шурочка опять кивнула. – Там какой-то ученый появился, математиком назвался, он всех опрашивает, записывает все, а заодно разъясняет. Так вот, если ему верить, пока человек находится в зоне, его родные, а затем и близкие становятся невольными участниками странной лотереи…

– И чем дольше квестер находится в зоне, тем шире круг вовлеченных в лотерею людей, – вдруг вмешался в разговор Бернштейн. Он вернулся в кабинет один, без Кирсанова. – Добрый вечер, барышня… В событийный вихрь попадают все, вплоть до случайных знакомых квестера. Но как только человек покидает зону, люди выбывают из лотереи.

– И денежки превращаются в черепки? – поинтересовалась Шурочка. – На рынке так говорят. Бесовская удача, говорят, или магическая. Ну, и как только колдовство развеется, так и все, что с ним пришло, – в пыль, пепел и черепки рассыплется.

– Нет, – координатор улыбнулся. – Видимо, здесь какой-то иной механизм задействован, не магический…

– Потому, что вся эта магия – антинаучная чушь! – вставил Чернявский.

– Ничего это не чушь! – горячо возразила Шурочка.

– Минуточку! – прервал их Бернштейн. – Позвольте закончить! Современные деньги, даже в условиях нашей глобальной нестабильности, защищены от превращения в черепки простым способом. Они виртуальны. Система, сами знаете, трещит по швам, но пока работает. Так вот, если уж счастливчикам приходят на счет переводы, то оттуда никуда не исчезают. Материальные выигрыши тоже остаются при них, вне зависимости от того, пропели петухи или нет. И, скажем так, «результаты невезения» не исчезают. Выводы предварительные, но лучше учитывать их сразу.

– Вы тоже с тем математиком поговорили?

– Это наш ученый, доктор Мозгунов, он тоже вернулся на базу и теперь загружает данные в главный компьютер. В него же загружены данные, собранные другими учеными ЦИК и не только вокруг этой зоны. Мы связались с первичными координационными базами и квест-группами в двенадцати регионах и не оставляем попыток связаться с другими. Ведь круг знакомых у любого из побывавших в нашей зоне людей гораздо шире круга родственников, которые стали первыми жертвами… или, наоборот, выиграли от аномального развития событий. То есть мы начали создавать сводную базу данных.

– И каковы первые выводы? – спросил Лунёв. – Есть ли исключения?

– Хороший вопрос! – Бернштейн уселся в свое кресло. В кабинете сразу стало намного просторнее. – Есть, Андрей, но пока только в одном месте! Именно в одном месте, а не у одной категории людей.