Владимир Поселягин - Освободившийся

Я продолжал жить на боте, который стоял на опорах на лётной палубе «Огонька». Тут же стоял и «Еж». Возможности переселиться в капитанские апартаменты не было из-за отсутствия воды, так как канализация по этой причине была законсервирована. Ещё когда на «Еже» проделывал проход до туннеля к «Матроне», я встречал среди обломков астероидов крупные кристаллы замёрзшей воды, но общее количество льда равнялось тоннам двум воды. К тому же так загрязнённым рудной пылью и крошками, включая излучения радиации, что для очистки требовалось приложить немалые усилия. Вот такие дела.

Но как бы то ни было, за эти три недели мы привели «Огонёк» к такому состоянию, что её уже можно было использовать. Про пробные запуски разгонных и маневровых двигателей и говорить не стоит, было такое. Ещё конечно нужны были мелкие запчасти и оборудование, не влияющее на общее состояние корабля, чтобы довести «Матрону» до идеала, но это терпит. Так что у меня был большой корабль, на котором правда пока нельзя жить, хоть и вполне возможно ходить в одном комбезе атмосфера была. Правда без увлажнения, то есть сухая, да ещё невозможно пользоваться гипером без ремонта гипердвижка. А так всё, ремонт закончен.

Держа в правой руке стакан с соком, я спустился по лестнице из шлюзовой бота на ребристый пол лётной палубы и, сунув левую руку в брючный карман комбеза, прихлебывая сок, медленно направился к защитному пологу. Он защищал меня от всего, не только от вакуума, но и губительного радиационного излучения. Сам корабль уже прошёл очистку от пыли и теперь не фонил. Внутри, а снаружи читку придётся делать чуть позже, когда покинем астероидное поле. Да и когда докупим обеззараживающих средств. Все, что было на внутреннюю чистку ушло, весь малый контейнер. А ведь думал с запасом взял.

— Денис, два охранных дроида готовы сопровождать тебя, Михаил усилил их вооружение, — вдруг появилась рядом голограмма Алекса. — Так же Егор провёл полную диагностику бота. Он в норме.

Я стоял в полуметре от защитного полога, чувствуя морозный холод космоса, когда появилась голограмма искина. Допив стакан я выбросил его за полог, наблюдая как тот вертясь и покрываясь тонкой коркой льда полетел в сторону астероидов и сказал:

— Хорошо, завтра утром отправляюсь, — сказал я и пробормотал, но уже самому себе. — Если ничего не случиться, то к вечеру буду на «Пуме»… Знаешь Алекс, вчера всю ночь ворочался, мне снилось, что я возвращаюсь на «Пуму» а её нет, чистый участок космоса и такое растерянное состояние, как будто меня бросили.

— Это ты ужасы уже третий день смотришь.

— Кристалл такой попался, но да, некоторые фильмы жутковаты. Особенного про того пилота что долго умирал на повреждённом корабле.

— Смотри комедии, — посоветовал Алекс.

— Да-а-а, наверное, лучше вернуться к прошлому кристаллу. Ладно, я спать. Нужно отдохнуть перед завтрашним полётом.

Развернувшись, я направился к шлюзовой бота и через полчаса уже спал сном младенца. Снотворное помогло, в этот раз кошмары мне не снились, мне вообще ничего не снилось.

В этот раз чтобы убрать созданный мной затор такого размера, чтобы прошёл бот с большим контейнером, пришлось изрядно постараться. Уж больно я много в прошлый раз натаскал сюда камней и астероидов. Когда «Ежом» проход был проделан, я полетел обратно к «Матроне» где меня дожидался бот с прицепленным к нему контейнером.

Покидая «Еж» я посмотрел на «Огонька» и неожиданно у меня защемило в груди. Дом, мой родной дом. За этот месяц после «оживления» корабля, я сроднился с ним. Даже сейчас он казался уютным при неярком свете прожекторов. Я велел убавить, а то уж больно в глаза било, а сейчас нормально, уютно.

Вдали мелькали дроиды и явно велись работы, Алекс и Евгения продолжали работы по переработке остатков рубки, жилого модуля и того корабля обломки которого находились в схроне, в готовый концентрат металлов. Потом он блоками отправлялся на склад. Мало ли пригодятся. Вот же пригодилось уже для ремонта обшивки и внутренних переборок, ещё как пригодились. Тому промышленному синтезатору чтобы что-то сделать, нужны именно такие блоки для производства. Жаль, что он ещё не скоро будут печатать. Евгения не могла им управлять, только отслеживать показания, нужен был подготовленный специалист. Даже без сертификатов, можно обойтись и ручным управлением, а не через нейросеть.

До этого я ещё не описывал свой корабль, свой дом, но думаю, пора это сделать, тем более внутренняя компоновка приобрела своё окончательное техническое решение и в ближайшее время менять я ничего не собираюсь. Как я ранее говорил «Огонёк» имел внешний вид иглы, хотя я бы сказал морковки. Игла уж больно тонкая. Так вот внешний вид как у морковки, только четыре разгонных двигателя немного выбивались за размеры корабля, но не сильно. Это позволяло «Матронам» углубляться в астероидные поля. Хотя в действительности это больше шахтёрские матки, их редко задействовали в прямом копании, только разве что дикие шахтёры. Именно поэтому огромная летная палуба, где могли находиться до сотни малых кораблей и такой жилой модуль. Восьмиэтажный жилой модуль мог вместить до тысячи человек в небольших жилых каютах, там же были кафе, бары и пара клубов для отдыха. Но мелкие каюты это для чернорабочих, техников и пилотов малых шахтёров, у специалистов они бывали и двухкомнатные.

Так вот, на носу у «Матроны» находились мощные лазеры, обычно шестнадцать единиц, на «Огоньке» вот было восемнадцать. Там же два транспортных луча, что подавали разрезанные обломки астероидов на огромную мельницу. Потом конвейер отбора, разная руда поступала в разные топки комбината, которые после специальной переработки превращались в дорогие блоки металла. Напомню, в прошлой жизни я этим занимался полулегально, зарабатывая себе состояние. Тут же всё работало точно также, но размеры были гигантские. Правда кристаллов-катализаторов не было вообще, и комбинат работал в пол силы. Вернусь на «Пуму» куплю их или закажу. У Ларсена их вот не было.

Так вот и получалось, производственные мощности комбината занимали треть корабля, от носа до середины, там немного не доходя. Дальше был трюм, рубка, жилой модуль, технические помещения, ну и реакторная, сектор гипердвигателя и двигательный отсек. Только вот как они располагались? После комбината, понизу шёл трюм до двигательного отсека, занимая треть всего объёма «Матроны». Если проще, над ним были очень компактно расположены: лётная палуба, рубка, жилой модуль, все технические помещения и склады, реакторный и гипердвигателя отсеки. Вот и всё. Ах да, топливные баки. Часть объёма они позаимствовали у трюма, часть и технического сектора, где распложались кабинеты инженера и старшего техника.