Вадим Денисов - Идущий на Север. Долина Башен

Но Гела эта проблема, похоже, не волнует.

По углам дилижанса снаружи висят четыре масляных светильника, ещё один – внутри салона. В целом конструкция экипажа кажется мне гармоничной и очень практичной. Готический джип. Можно сказать, что он подкупает вас как надёжностью, так и особой грацией, что ли, особенно после путешествия в неуклюжих телегах торговцев. Вот уж где натрясёшься, никакое сено не поможет.

Оси дилижанса подрессорены просто замечательно.

Колеса разного диаметра с кучей длинных металлических спиц, передние поменьше, задние – существенно больше. Говорят, так сделано специально, чтобы не так сильно трясло на колдобинах. Поедем с комфортом!

Вот только тут не Европа.

Самым большим приключением для пассажиров нарядных европейских дилижансов было отвалившееся прямо посреди огромной грязной лужи колесо и унылые гостиничные пьянки. Путешествие в густонаселенной Европе длилось недолго, уже через несколько часов дилижанс обычно прибывал к месту назначения. Нам же предстоит пилить не меньше двух дней, причём по опасным местам.

Южнее, на всех магистралях, существует обширная сеть своеобразных «мотелей» – таверн с постоялыми дворами или же небольших гостиниц, предоставляющих еду и кров людям, путешествующим любым способом.

Чем дальше к северу, тем таких мест меньше.

Проклятье, ещё и карты нет, опять всё на слух, на веру!

Обязательная четверка лошадей, на вид выносливых и быстрых, уже готова. Суммарный груз невелик, вес самого дилижанса едва ли перевалит за тонну, так что в час он осилит километров тринадцать, если лошади будут идти умеренной рысью. В трудно проходимых местах, где дорога расквасится, и на подъёмах они перейдут на вялую рысь или даже шаг.

Вся конструкция окрашена в благородный мышиный цвет. Неброско, в уровень и статус. Я только «за»: меньше выделяешься – реже нарываешься.

Стенки салона прочные, дубовые. Оконца маленькие, все открываются наружу. Стёкла толстые, далеко не самого лучшего качества, мутноватые, с синевой, но всё видно. Внизу болтаются два больших медных ведра, на борту закреплена лопата, внутри есть и пила.

Заряженная машинка. Вот бы на неё простенький дизелёк поставить и… дыр-дыр-дыр. Клаксон с резиновой грушей. И никаких лошадей.

Что-то забыл сказать… А! Забыл сообщить: теперь это моё имущество!

Да-да, я купил карету у Зорафа с очень хорошей скидкой и в счёт оплаты за услугу по доставке дщери единокровной к воротам образовательного учреждения. А что? Как ему прикажете возвращать экипаж из точки назначения? Когда ещё люди Зорафа доберутся до далёкого Грандура, а ведь умный и хитрый Гика один назад не поедет, он не дурак. Так и свершилась обоюдовыгодная сделка, на закрытие которой ушла большая часть моих честных накоплений.

Я оглянулся. Папаша всё прощается с доченькой. Наказы даёт.

Смелые тут люди!

Ну, вот… решился бы я отправить собственную любимую доченьку за тридевять земель на учёбу в сопровождении каких-то лиходеев, да по опасной дороге? Лицея ей захотелось, видите ли! Да ни за что, дома сиди, книжки читай, родителям помогай!

А они не боятся.

Суровый мир, суровые законы.

Мне нравится на Ванкоре. Тут пока всё больше по-честному. Не успели наизобрести прорывных технологий манипулирования. И к жизни относятся просто, и к смерти.

Наконец Зораф подошел к нам, хлопнул меня по плечу, пожал руку Геллерту. Торговец очень обрадовался, узнав, что охотник за головами едет со мной – такое усиление! Выдал ему на радостях десять монет.

Тут доченька опять крикнула, папаша торопливо поспешил к ней.

Я сочно сплюнул на землю: показалось, что брусчатка зашипела под кислотой.

– Сил уже нет… Долгие проводы – лишние слёзы.

– Умеешь ты красиво сказать, вольный странник! – друг восхищённо качнул тяжёлым подбородком. – Тебе романы писать можно, может, тогда и я хоть один прочитаю! Чего переживаешь? Сейчас тронемся.

– Да надоело мне тут до смерти. Ещё дожди…

– А я вообще не понимаю, какой чёрт дёрнул тебя покинуть уютную тёплую Маймечу! Сидел бы себе на набережной, смотрел бы на корабли из прибрежного кабачка мадам Луани и ждал, когда тебе сотворят вторую зажигалку. Да и подешевле там будет. Тебе же здесь ничего больше не надо было?

«Хреново маскируюсь, расслабился».

Интересно, что будет, расскажи я своему новому другу о карте-контроллере? Да ещё и с пояснениями: что это такое и зачем она нужна? Сильные у него лапы, вон, как метательным копьём работал… А в каждом крупном городе при церквях есть лечебницы, да ещё и приют. В том числе и для таких странных людей, как я. Вздохнул бы Геллерт тяжко, погладил бы меня по голове на прощание, смахнув слезу, вызвал бы жандармов, и прощай. Упекут вашего покорного слугу в весёлый дом.

Тут и конец сюжета.

Как вам? Вот и мне не хочется. Думать тебе надо, Марк, думать…

Поехали.

Длинная лента дороги кажется бесконечной, особенно в начале пути. Она исчезает за горизонтом, куда и катится, поднимая пыль огромными колесами, наша изящная крытая повозка, запряженная четверкой лошадей. Это потом дорога начнёт разбиваться на фрагменты разговорами, неожиданными встречами, всякими событиями и наблюдениями. Поначалу же просто дуреешь: это сколько же нужно пропилить?

А ещё всё вокруг одинаково, надоедает, порой смертельно. Особенно когда идёшь один, что и происходило со мной в большинстве переходов на Ванкоре. Приедаются эти жёлтые и серые серпантины дорог, связывающие между собой города, посёлки и деревни, включая и те поселения, которые давно канули в Лету.

Беседы не клеились. Устав на сборах и проводах, экипаж молчал.

Кони шли неспешно, хотя даже мне казалось, что они не прочь пробежаться от души. Но Гика им свободы не давал.

Я даже поспал маленько.

Проснулся легко, ничего не затекло. И сразу глянул в окно!

Солнце уже готовилось садиться за одну из покрытых густой травою просек огромного леса, сбоку всё выше поднимались серые скалы – какой-то горный хребет…

Массивы развесистых, с высокими стволами дубов наверняка были молчаливыми свидетелями величественных прохождений самых разных войск, неспешных шествий длинных торговых караванов и быстрых рывков разбойников с большой дороги, а также нападений на путников диких зверей и нечисти. Они простирали свои узловатые сучья над мягким ковром ещё зелёного дёрна, лежащего по обочинам дороги. Местами к дубам примешивались чёрный горный бук, роскошный орешник и почти везде – густой подлесок из разнообразных кустарников, не пропускающих низкие лучи заходящего солнца.