Барон из МЧС-3 - Игорь Лахов
А вот с кровососами и гоблинами другая обстановка. Поэтому и науськивают их на захват нашей Реальности. Потом, когда это дурачьё переделает её под свою, вот тут и случится интересное. Джинны раздавят своих союзников, прикарманив сразу три Реальности. Про дриадскую пока промолчу, так как нет нормального понимания, что они в слиянии Реальностей делают.
— Да-а-а-а… — протянул я, снимая готовый шашлык с мангала. — Тут без пол-литра реально не разберёшь. Слишком много ты всего наворотил.
— Тогда разливай! — моментально преобразился Чах, довольно потирая лапки.
Хорошо посидели! Душевно! И песни пели даже. Правда, на свежем воздухе меня незаметно развезло раньше Чаха, поэтому не помню, как вырубился. Проснулся в своей палатке от воплей в рации.
— Данила! Барон! Отзовись! Данила! Приём, Барон! Приём, Барон! — как заведённый повторял голос Астронома.
— Чего? — хрипло ответил я, испытывая жуткий сушняк.
— Наконец-то! Всё ночь до тебя доораться не можем! Всё в порядке?
— Ага. Я ж говорил, что отлучиться должен. К чему весь этот кипишь?
— У нас тут странное происходит. Срочно возвращайся в усадьбу.
— Что происходит?
— Я же говорю: странное! Все на ушах стоят! Один ты куда-то делся, покуда твоя галлюцинация бушует!
Жадно опустошив несколько бутылок минералки, почувствовал себя человеком. И, моментально выскочив из палатки, увидел резвившегося в озере наумба.
— Чах, скотина! Что за дела⁈
— Объясни, Данила?
— Почему мне только что доложили, что видели тебя около дома моей семьи⁈ Мы же договаривались, что ограничишься гульбой исключительно среди дикой природы!
— Ну, договаривались мы трезвые, а что там пьяному мне на ум взбредёт, никто не знает. Да и помню я ночь слабенько… Как ты отрубился, это ещё застал. Потом решил, чтобы тебя никто не разбудил, выключить рацию. И правильно, кстати, сделал! Не успел врубить её снова, как тут же эти гады весь отдых испортили!
Потом… Потом чуткое сердце Великого наумба затопила вселенская любовь к ближнему. Кажется, кому-то зачем-то захотел помочь. Очнулся уже на мусорной свалке под Тюменью. Теперь отмываюсь вот.
— Срочно переноси домой!
— И опохмеляться не будем? Я под это дело сейчас рыбки наловлю. Уха, она завсегда в порядок измученный организм приводит.
— Домой: я сказал!
— А сам не можешь?- продолжал испытывать мои нервы наумб. — Тут всего-то километров двадцать, и место прибытия ты знаешь хорошо. А мне до вечера оклёмываться: в азарте силёнок много потратил.
Точно! Не дожидаясь Чаха, переместился к усадьбе Горюновых. Ощущение, что в здешних местах началась зима. Кругом всё белое, даже люди. Но особенно поразила то ли пирамида, то ли хатка бобра. Нехилого такого бобрищи, судя по размерам постройки из хаотично нагромождённых брёвен, залитых чем-то серым. На трёхэтажное здание потянет.
— Данила… Старшина! — увидев меня, облегчённо сел на странный снег Морячок. — Ты где шлялся? Тут у нас…
— Да. Знаю, — прервал я. — Странности. Астроном уже доложил. Подробности? Жертвы? Разрушения?
— Разрушения? — нервно хихикнул появившийся отец. — Ты вот эту гору из брёвен видишь? Их можно назвать разрушением? Или это, наоборот, постройка? Сын! Печёнкой чую, что без тебя не обошлось! Быстро рассказывай!
— Не стоит на меня наговаривать, — выставил я руки ладонями вперёд. — Релаксировал в одиночестве в лесу и не помышлял о подобных выкрутасах. Откуда столько снега?
— Не снег, а мука, — пояснил Морячок. — Видимо, ты реально не в курсе. Короче, началось всё неожиданно. Около трёх часов ночи стоявший на посту Борзый встревоженно доложил о каком-то непонятном придурковатом смехе, раздающимся сверху. Даже дыхнул мне в рожу на всякий случай, чтобы не обвинили в тихом пьянстве.
Все похватали стволы и выбежали на улицу. Так и есть: кто-то неадекватный смеётся. Толком разобрать на фоне ночного неба сложно. Ещё и быстро летает, зараза. Связались с тобой, чтобы получить объяснение аномалии или хотя бы услышать толковый приказ. Рация молчит. Всем нам прямо кишки скрутило от предчувствия серьёзных неприятностей.
Угадали! Непонятная тварь стала орать, что мясо мы вчера заготовили, столько проклятых харков с кровососами в фарш перемолов, а вот муки для пельменей нет. И тут началась настоящая бомбардировка! С неба падали мешки с мукой! Штук тридцать приземлилось, точно! Охренев от такого, мы резво забежали в дом и дальше наблюдали за происходящим из окон.
— Да, Данила, — вставила своё слово и мать. — Я многое в жизни видела, но сегодняшняя ночь останется в моей памяти до самой смерти! Падающие с большой высоты мешки разрывались, и мука висела в воздухе густым туманом. Безобразие продолжалось примерно с полчаса. Я молилась лишь об одном: чтобы в этот мукомольный туман не попала искра. Достаточно одной, самой маленькой, и тут полыхнуло бы так, что артобстрел термическими зарядами детской сказкой показался. Повезло…
— А потом полетели брёвна, — продолжила рассказ Анастасия. — Данила! Ты когда-нибудь видел двухаршинные в диаметре стрелы, втыкающиеся в землю?
— Нет… — промямлил я.
— А мы видели! От их прилётов трясло так, что пол в доме ходуном ходил! Потом неизвестная тварь запела что-то про каких-то кочегаров, плотников, монтажников с высотниками, и брёвна стали складываться в это странное сооружение во дворе.
— А серое сверху — это что?
— А это, Барон, из цементовоза, — пояснил Жир. — Выплеснув своё содержимое, он улетел в сторону леса. Точного места не подскажу, но где-то рядом с опушкой должен валяться. Кстати, во время постройки тварь измазалась в муке, и мы смогли разглядеть того самого свинорыла, что это… А! Побочный эффект!
Вот тогда и подумали на тебя. Похожая галлюцинация являлась и во время переноса из Тюмени сюда, и во время брестского боя. Только вот с трудом мне верится в галлюцинации! Они тихо-мирно глаза мозолят, а не брёвна с цементовозами таскают.
Закончилось всё перед самым рассветом. Непрерывно поющая мерзким голосом тварь проорала: « Кто знает, как мокра вода, как страшен холод лютый, тот не оставит никогда прохожих без приюта! Мы строили, строили и наконец построили: без единого гвоздя, дна и покрышки! Домик для бездомных
