Щит Империи – Бронетанковая Академия - Клим Ветров
«Ещё три цели на четырнадцать часов» — отчитался разведчик.
Вот вроде и все показались. Теперь только ждать: Вперед пойдут, или отступят.
Минута, другая.
Вроде идут. Как на параде, цепью, но у них это тактика такая. Поэтому ничего удивительного.
Пятнадцать машин, девять штурмовых, два средних и четыре лёгких. Штурмовики разбились по тройкам и возглавляют наступление, остальные поодаль пока крутятся.
Но нет, встали. Почти все.
«Романов, выдвигайся на остров!» — приходит команда.
Отзываюсь что принял, и иду потихоньку. Навстречу мне двое, в воду пока не зашли.
Первым разукрашенный в красно-белые тона стотонный шагоход со звучным именем Годзу, и средний, пятидесятитонный Инлук. Обе машины предпоследнего поколения, но не самые грозные, так, серединка на половинку.
С нашей стороны это понимают, поэтому встречать отправили только меня, всерьёз защищать кочку посреди реки которая к тому же вот-вот под воду уйдёт, идея такая себе, как минимум спорная.
Но чем ближе приближались неприятельские машины, тем больше я сомневался, уж больно уверенно они вышагивали.
«Годзу» вообще не стеснялся, шёл просто напрямую, «Инлук» отставал, но не на много.
«Огонь не открывать! Это приказ!» — зашипела рация голосом командира.
Ещё не старый, но седой как лунь полковник Мазиченко отличался спокойным нравом и удивительным хладнокровием. Вот и сейчас он был совершенно спокоен, хоть и повысил для лучшей усвояемости голос.
Когда меня «этапировали» сюда, я поначалу думал что всё, приехали. После разговора с императором — оказавшимся по совместительству еще и «моим» дядюшкой, мне даже вещи собрать не дали, затолкали сначала в тот же микроавтобус, потом в самолет, и пожелав счастливого пути, отправили в эту жопу мира. Думал всё, каюк, хоть дядюшка и убеждал в своём миролюбии, спрашивал даже согласен ли я, вроде как добровольно отправляя в ссылку, но оказалось всё не так страшно. Особенно при наличии денег и таинственной репутации.
Ну а что, документы мне выдали на фамилию Романов, звание присвоили, титул «нарисовали», зачислен я по личному распоряжению государя, доставлен бортом спецпочты, — вот слухи и поползли. Я не любитель сплетен, но тут даже интересно стало что могут придумать оторванные от внешнего мира военные.
Разумеется в лицо мне ничего не говорили, но за денежку малую подкупил одного из денщиков, который и поведал о моём внебрачном статусе государева отпрыска.
А «Годзу» так и приближался. Ещё немного и он войдёт в воду, а там и до острова недалеко.
Мне тут даже и спрятаться негде.
Сам островок совсем небольшой, километра полтора длинной, и шириной около четырехсот метров. От китайского берега совсем близко, от нашего подальше.
«Первыми огонь не открывать!» — повторил полковник Мазиченко, а я навел прицел на кабину китайского шагохода.
«Они не начнут! Не провоцируйте!»
Легко ему говорить с берега, да ещё и из кабины стотонного «Сотряса», а мне в моём «Ударе» каково? Семьдесят тонн, брони — в сравнении с штурмовиком, никакой, китайцу только дунуть, и всё, поминай как звали. Одно дело когда в бою, там хоть знаешь чего ждать, а здесь?
Тем временем «Годзу» вошёл в воду, окутался облаком брызг и двинулся дальше.
Не знаю, забывшись ли, а может просто не выдержав психологического давления, я активировал накачку лазера и поднял левую руку робота.
«Отставить огонь! Поручик Романов! Не стрелять!» — уже не сдерживаясь, заорал полковник.
Я не был уверен что сожгу пилота, хотя выстрел в кабину с такого расстояния мог бы выйти удачным, но приказ есть приказ, поэтому руку я медленно опустил.
Тут ведь как, открыл огонь, — спровоцировал конфликт. За такое не то что по головке не погладят, но ещё и звания лишат, а может и наград за компанию. Мне-то не страшно; понижать некуда, отбирать нечего, но всё равно стрёмно, чувствую себя так, будто родину продаю.
Не доходя буквально нескольких метров до береговой линии острова, «Годзу» остановился.
Я тоже замер.
Чего он хочет? Спровоцировать?
Мне не страшно, но неуютно. А вот Санди уже исстрадался, всё ему подраться неймётся.
«Нас спалят в первую очередь.» — отговаривал я демона.
«Плевать…» — шипел тот. — «Он сюда не за яблоками пришёл, не будь дураком, начинай уже…»
К постоянному нытью демона я давно привык, поэтому только отмахивался. Скучно ему здесь, чего уж.
«Ну давай уже… Жахни ему… Ну?» — канючил Санди.
«Не стреляй! Не давай им повода!» — в то же время твердил полковник.
И я ждал. Демон нудел — стреляй. Полковник бубнил про сдержанность.
«Годзу» пошевелился, сделав ещё один шаг к кромке земли. Кромка, она и есть граница. Заступит — считай нарушил. Тогда уже да, тогда придётся реагировать. Вот только сам он её не нарушит, повода ждёт. А я не дам ему этого повода. Во всяком случае попытаюсь не дать.
Ещё шаг, и расстояние до земли совсем незначительное. Пол метра, может метр. Вода накатывает на берег, туда, сюда, туда, сюда.
«Годзу» стоит замерев, я тоже не двигаюсь.
«Ну давай уже, жахни! Жахни по нему! Он же нарывается!» — беспрерывно повторяет демон.
«Не стрелять!» — надрывается полковник.
А я жду. Казалось вижу кривую ухмылку на лице китайского пилота, хотя это невозможно. Остекленные кабины встречаются, но, как правило, у легких или ракетных машин, штурмовики же предпочитают скрываться за бронированными плитами.
Вот он поднимает ногу, заносит её над земляной кромкой, и держит в таком положении. Мол всё, останавливай меня, делай что-нибудь.
А что я могу сделать? Ударить его? Выстрелить? Так он только этого и ждет. В прессе потом так и напишут: напали мол злые русские на бедных китайцев. Разбираться не станут, им только повод дай, а там потом такую компанию раскатают, что разгребать замучаешься.
Минут десять ничего не происходит, китаец так и стоит задрав ногу, полковник бубнит про недопустимость ответа на провокацию, а демон подначивает вдарить.
Китайцы вообще любители подождать, то труп врага в своей речке, то вечности ещё где-нибудь. И сколько мы так стоять будем, вообще не известно.
Полковник что-то вновь начинает говорить, но тут внезапно открывается люк, и на мостике вражеского шагохода появляется китайский пилот.
Невысокий, коротко стриженный азиат в стандартной форме танковых войск армии Дракона.
Какое-то время нагло смотрит прямо в камеру, потом начинает беззвучно открывать рот. Спустя несколько секунд я понимаю что внешние микрофоны отключены, и пропустив первую часть выступления, включаю. Не страшно, того что слышу достаточно чтобы понять смысл монолога. Говорит он на
