Пожиратель - Владимир Сергеевич Василенко
Запах псины после подсказки албыс стал чувствоваться ещё отчётливее. А ещё я расслышал, как метрах в двадцати от меня, за куском фундамента какого-то большого строения, что-то тяжело заскрежетало — будто трутся друг о друга здоровенные камни…
Почти одновременно с этим по лесу разнёсся ужасающий рык, заставивший всё внутри сжаться.
Демьян!
Пока я отвлёкся на албыс, беседа между вампирами, похоже, резко перетекла в драку. Уже не особо прячась, я выглянул из-за стены и увидел две фигуры, сцепившиеся в схватке возле костра. Остальные вампиры, держа в руках факелы, рассредоточились, окружая дерущихся, но не мешая им.
Времени на раздумья не осталось совсем. Неподалёку от меня из-под земли уже выбиралась группа людей и здоровенных лохматых псов. Я даже разглядел одного — огромный волкодав в какой-то странной сбруе с торчащими во все стороны шипами. Меня псина тоже почуяла — безошибочно развернулась в мою сторону и тихо зарычала.
Не дожидаясь, пока меня атакуют, я перемахнул через огрызок стены и что есть силы рванул в сторону вампиров. На засаду мне было плевать, сейчас главное — это предупредить Велесова и постараться вытащить его отсюда.
Что касается всего остального… Будем импровизировать.
Глава 12
Я, конечно, чувствовал, что после объединения нескольких Аспектов в Боевую форму и после щедрого вливания эдры от Рады я здорово прибавил в силе. Но не ожидал, что настолько. Какой там рекорд в беге на сто метров? Секунд девять? Мне показалось, что я уложился в пять. Нёсся я, сильно заваливаясь вперёд, так что порой буквально летел параллельно земле. Из-под сапог летели комья мёрзлой грязи, воздух будто загустел, и его приходилось расталкивать грудью, как болотную жижу. Одновременно с этим все тело окуталось пленкой Усиления, сгущающейся на ступнях и кистях рук.
Кто-то из вампиров успел отреагировать и даже развернулся, тыча в мою сторону факелом. Но я налетел на него с разбега, вонзил в грудь призрачные когти так, что приподнял над землей и на пару мгновений задержал так, насаженного, как насекомое на булавку. Упырь — пожилой худощавый франт в пальто с меховым воротником — выронил факел и вцепился в меня обеими руками, вытаращив жёлтые, как у совы, глаза. К моему удивлению, аура у него была не особо впечатляющая. Или это просто я так сильно изменился?
— Богдан? — рявкнул Велесов, обернувшись на меня. — Зачем⁈ Не вмешивайся!
Почти тут же он взвыл и изогнулся дугой, получив удар в нижнюю часть спины. Зарычал, крутанулся на месте, пытаясь достать когтями противника. Самого противника, впрочем, не было видно — кажется, позади Демьяна клубилось какое-то смутное чёрное облако, едва заметное в неверном свете костра.
Ко мне ринулись сразу двое упырей, и я отшвырнул своего противника — легко, будто мешок с тряпьём, походя распотрошив его так, что внутренности хлынули наружу, словно выпущенные из садка угри. Сам удивляясь своей скорости и силе, перехватил двух других на полпути, проходом в ноги буквально снёс их, как хоккеист на полном ходу.
Что и говорить, ворвался я на эту встречу весьма неделикатно — как шар для боулинга вкатывается в стройные ряды кеглей. Но уже несколько мгновений спустя это стало неважно.
Лай и рычание злющих псов разорвали холодный ночной воздух, кажется, одновременно со всех сторон. Звуки, подхватываемые эхом, разносились далеко вокруг, и казалось, что нас окружает стая по меньшей мере в сотню голов. Впрочем, это было недалеко от истины. Собак и правда было очень много — похоже, каждый из тех, кто сидел в засаде, вёл с собой на поводке по меньшей мере одну. Сами нападавшие были одеты одинаково — в кожаные куртки или плащи, длинные сапоги, многие скрывали лица под чёрными балаклавами с прорезями для рта и глаз. В районе плеч и шеи у многих были самодельные шипастые доспехи в виде щитков из плотной кожи, утыканных гвоздями. Кто-то даже напялил собачьи ошейники с шипами во все стороны. Вооружены кто чем — кто-то с охотничьими ружьями или обрезами, но большая часть — с каким-то дрекольем и факелами.
— Жги упырей, братия! — заорал здоровенный бородатый детина, вылезший из тайного хода, располагающегося в развалинах часовни рядом с обрывом. Забравшись на груду битого кирпича, он потрясал дубиной, утыканной гвоздями длиной в палец.
— Святой Георгий, помоги и направь! — вторили ему из толпы, надвигающейся со стороны монастыря. — Да избави нас от скверны!
— Во имя отца и сына, и святаго духа!
— Бей силу нечистую!
Вмешательство этой толпы вооружённых фанатиков окончательно спутало мне все карты. И до этого-то было не совсем понятно, что делать. Но сейчас вокруг разверзся настоящий хаос, и инстинкты неизбежно взяли верх над разумом. А инстинкты мои сейчас требовали одного.
Убивать.
В ближайшей от нас группе «Белых голубей», выбравшихся из-под земли из руин часовни, было около десятка человек и штук пятнадцать одетых в шипастую сбрую собак. Псов тут же спустили с поводков, и они ринулись в нашу сторону мохнатой лавиной. Со стороны монастыря, судя по отсветам факелов, приближалась толпа раза в три больше, растягиваясь в полукольцо и прижимая нас к обрыву. Деваться отсюда было особо некуда — разве что сигать вниз с высоты метров двадцать. Впрочем, для вампира — вполне посильный трюк, так что скорее всего, внизу поджидала ещё одна группа «голубей».
Однако в тот момент, когда псы почти сшиблись с группой вампиров, Демьян применил свой Дар. Хоть я и был поглощён дракой, краем глаза я успел увидеть разворачивающийся над ним призрачный силуэт волка из эдры.
Вой, который прокатился по округе, я слышал до этого только раз — когда мы впервые столкнулись с Грачом во дворе усадьбы. Но тогда, видимо, Демьян рявкнул вполсилы. Сейчас же от жуткого, пронизывающего саму душу воя даже у меня колени подкосились. Псы сектантов и вовсе с визгом, поджав хвосты, бросились врассыпную, сталкиваясь друг с другом и сшибая с ног своих хозяев.
На обычных людей зов старого вожака Стаи подействовал не менее мощно — многие попросту попадали на землю, прикрывая голову руками, кто-то побежал назад, побросав дубины, некоторые с испугу начали шмалять, не особо целясь.
Впрочем, вспышка неконтролируемого животного ужаса продлилась недолго. Стоило волку стихнуть, «голуби» начали потихоньку приходить в себя и подниматься. Но прежней лавины, готовой снести вампиров, уже не было — бойцы были разрознены и деморализованы, а поначалу застигнутые врасплох вожаки Стаи впали в ярость. И вот тут даже я прочувствовал, что собрались здесь совсем не рядовые упыри.
Те трое, которых я довольно легко раскидал в первом же рывке, были скорее исключением. Седой, которому я выпустил кишки, и вовсе, похоже, не умел принимать боевую форму. Зато, когда вой Демьяна стих, на меня, перепрыгивая через костёр, набросился черноволосый волчара, двигающийся так быстро, что я едва успевал реагировать.
Когти у него были длиннющие, как у росомахи, чёрные и какие-то иззубренные, словно жвала насекомого. Когда они промелькнули у меня перед самым лицом, по телу пробежала жаркая волна. Я отпрыгнул, закрылся заряженными эдрой предплечьями от следующей атаки. Оттолкнув чёрного невидимыми щитками, атаковал в ответ.
Двигались мы так быстро, что со стороны это выглядело как неразборчивое мельтешение, а звуки ударов и сталкивающихся когтей сливались в сплошную рваную мелодию. Мои когти в движении становились вполне различимыми, хотя и по-прежнему прозрачными, а при ударах о препятствия вспыхивали совсем уж заметным голубоватым сиянием, очерчивающим их контуры. При этом, получив удар, противник ещё и дёргался, будто его шарахнуло током.
Страх у меня во время драки и раньше пропадал напрочь, уступая место какому-то бесшабашному азарту, но сейчас, под Боевой Формой, предчувствуя новую добычу, я и вовсе превратился в машину убийства, остановить которую, кажется, не смогло бы даже лобовое столкновение с поездом. Мало того — с каждой секундой я двигался всё быстрее и яростнее, распаляя себя и впадая в какой-то совсем уж неистовый боевой раж. Хаос вокруг только способствовал этому — «белые голуби» оправились от ментального удара Демьяна и снова ринулись в атаку, прижимая всю нашу дерущуюся группу к обрыву. В нашу сторону полетели бутылки с зажигательной смесью, и вскоре казалось, что сама земля горела
